Я настолько была погружена в мысли, что не услышала, как ко мне подошла шаманка и что-то спросила. Бэшэгты щелкнула пальцами перед глазами и взяла меня крепко за плечи.
— Ну что ты так переживаешь! Ты уже бояться-то нечего! Все произойдет быстро и просто, вот увидишь! — она обняла меня. Я вдохнула, почувствовав теплую материнскую заботу, словно она отдавала мне часть своей силы.
В этот момент в юрту вломились пьяные мужчины. Мой муж, Соболевский, Петр и Тимур — хозяин левого берега. Все они еле держались на ногах.
Илья был почти голый, в одних атласных штанах и с рогом в руке.
— Где моя невеста?! Я уже давно готов, почему так долго?! — Илья уже был сам не свой. Затуманенный взгляд, словно потерянный. Меня передернуло.
— И действительно! В таком состоянии не «айс» делать наследника, так что поторопитесь! — Соболевский приплелся к «младшей» и обнял ее, та сразу растаяла, кто бы сомневался.
— Постель уже готова! — серьезно заявила бэшэгты. — Кроме того, лишним нужно уйти, присутствовать могут только двое важных свидетелей. Их должен выбрать жених!
Шаманка посмотрела на Илью.
— Эм-м-м…
— Я, я хочу! — но, пока мой муж мямлил, Соболевский уже ответил. Так была еще возможность выпереть его отсюда.
— И я тоже, — обиженно завопил Тимур, обнимая Илью за шею.
— Да, вот мои свидетели! Я готов! — шесть пьяных смешных пар глаз уставились на меня.
Я с девушками пошла к топчану. Они меня окружили, и я, скинув халат, в тонкой сорочке легла под парчовое холодное одеяло.
— Закрой глаза и ни о чем не думай, я здесь, с тобой! — прошептала бэшэгты, взяв меня крепко за руку. — Вот, пожуй и выплюнь, это тебя расслабит!
Шаманка положила мне в рот какую-то траву, наверняка что-то наркотическое.
Мужчины подвели к топчану Илью, и он обнажился.
Соболевский высунул ему в руки маленькую чашечку и прошептал что-то на ухо. Извращенец! Я посмотрела на оленя, надеясь прибить его взглядом. Но он был увлечен тем, что сейчас делал Илья.
Медведь намазал что-то себе на орудие и мужчины хором рассмеялись. Я сразу прикинула, что от этой мази я буду мычать как корова и просить о пощаде — прекратить акт!
После Соболевский встал на южную сторону юрты, а Тимур — на северный. Бэшэгты отошла ко входу.
Представление для особых гостей началось!
Илья откинул одеяло. Пододвинул меня ближе к себе, закинул мои ноги себе на бедра и прижался ко мне всем весом.
— Не бойся, моя сладкая, больно не будет!
— Как же! — фыркнула я, рассматривая, как на конусе юрты скакало вышитое стадо лошадей.
Романовский впился в мои губы, и единственный вкус, который я почувствовала — это самогон. Он и вонял им, словно его окунули в бочку с самогоном.
Медведь ворвался в мою плоть, будто ему было невтерпеж, хотя всему виной лишь отсутствие чувства из-за алкоголя.
Внутри стало тепло, потом горячо и… зажгло! Да именно так я могу описать это ощущение, но жгло по кайфу!
— О-о-о! — вырвалось из меня, я закатила глаза и откинула голову назад.
— Р-р-р, терпи! — прорычал мой муж.
Внезапно в моей голове все помутнело, и я оказалась за гранью разумного. Вся картина предстала в размытом виде…
Я увидела покрытую сочной травой поляну в глуби леса. На ней кувыркались два медведя. Самец и самка. Они заигрывали, ласково били лапами друг друга по спине и груди, терлись боками. При этом так ласково рычали, что их язык показался мне родным.
Тот медведь, что покрупнее, повалил другого на траву. Самка, не сопротивляясь, раскинул лапы и ласково зарычала. Тут самец встал на задние лапы и зарычал во всю пасть, настолько яростно, что птицы, прятавшиеся в деревьях, закричали и сорвались со своих гнезд.
Самец демонстрировал ей свою силу и власть….
Я вернулась в себя от громкости своего же голоса. Я не могла определить, медведица я или человек. Одуревший Романовский со всей силы вбивал в мою плоть свой член. Мой муж никак не мог кончить. Да и мне снесло крышу, я исцарапала ему всю спину. Глаза Ильи были закачены, с него лил пот. Да мы оба были влажные и липкие.
Я поддалась навстречу моему мужчине. Он грубо дернулся во мне несколько раз, и мы наконец-то почувствовали оргазм. Мне казалось, что я взорвалась на атомы….
От меня ничего не осталось! Я всю себя отдала моему мужчине!
Мой Медведь заорал мне в затылок, в то время как я, обессилевшая, уже просто хрипела. Голова закружилась, я раскинула руки. Илья еле сполз с меня, прилег рядом на живот и моментально отрубился.
Стало лошадей на конусе юрте прекратило свой бешеный галоп…
ГЛАВА 18
Гулянка продолжилась чаепитием на берегу озера в павильоне. Но уже без меня. Мне не терпелось закончить дело с сосновым бором. Соболевский вчера ляпнул, что ему не нужен мой лес, как и я. Поэтому нужно быстрее все переоформить и дать ему подписать.
Мой единственный шанс взять оленя за рога!
Я проснулась раньше всех. Присела и посмотрела на Илью. Бедный мой мужчина, как уснул в одной позе, так и не просыпался. Кажется, у нас вчера был не секс, а самый настоящий бой. И кто оказался выносливее? Думаю, что в этот раз я точно выиграла. Ну конечно, если не учитывать то, что Илья был пьяный. Очень пьяный.
Интересно, как мой муж отреагирует на то, что мы не подумали о защите? Но я лучше не буду ему об этом говорить….
Все, что мы ни делаем, имеет последствия! А Романовский практически всегда отрицает этот факт.
Я осмотрелась. По идее свидетели должны были покинуть юрту в тот момент, когда начался обряд единения. Об этом должна была позаботиться бэшэгты.
Так и было, в юрте никого не оказалось, кроме нас.
Накинув халат, я оставила Романовского и направилась к берегу, где меня ждала моя охрана. Время было раннее. Еще вся растительность блестела на утреннем солнце, осыпанная росой. Я села в моторную лодку, которая сразу скрылась в плотном тумаке.
Вернувшись к себе, я немедленно пошла в ванную, смыть с себя вчерашнюю ночь. После еще немного отдохнула, переоделась и направилась искать Петра. Он еще вчера ушел в отель, так как он никогда не оставляет отца одного надолго.
Адвокат, конечно, был у отца, но выглядел он неважно. Вчера шаман всех упоил своим самогоном.
Увидеть меня Петр не ожидал.
— Ярочка, вы уже вернулись?
— Да, Петр! Слушайте, Соболевским вчера ляпнул, что ему не нужен мой сосновый бор. Поэтому достань-ка документы, оформи все быстренько, пока Соболевский согласен возвратить мою собственность!
У бедного Петра затряслись руки, и он скорчил страдающую физиономию.
— Прошу вас, Ярочка, давайте оставим все как есть! Я вас умоляю! Мы только все уладили…
Я скрестила руки на груди и тяжело вздохнула.
— Петр, перестаньте! Это наш шанс вернуть то, что принадлежит нам… Так что давай, поторопись, пока Кирилл Александрович еще там.
Из спальни в утреннем халате вышел папа. Он выглядел неважно, еле-еле шевелил ногами. Мне показалось, что ему стало хуже за эти дни.
На глаза навернулись слезы. Я совсем закрутилась в этих делах…
— Привет, папа, как ты? — я поцеловала отца и крепко обняла.
Валентин Семенович не торопился отвечать, он сел по обычаю за круглый стол и положил на него руки.
— Здравствуй, дочка! Что опять… с этим Соболевским?
Петр привстал и налил отцу его любимый черный чай.
— Ярина хочет воспользоваться пьяным мужиком, подписать его бумаги, а я пытаюсь отговорить ее. Это плохая идея!
— Дочь, так и есть! Никогда, запомни, никогда не решай важные дела на гулянке! — отец посмотрел на меня серьезно. — Вы заключили вчера мир?
Заключили. Соболевский получил свои деньги? Получил! А мы — его обещание, что не будет войны! Больше нам ничего не надо!
Я не собиралась сдаваться.
— Но мой сосновый бор! Я вложила туда свою душу! Как вы не понимаете… — мне стало обидно.
— Успокойся уже! — тихо и ровно сказал отец. Он всегда так делал, когда хотел меня успокоить. Даже когда я кричала на весь отель. — Поверь мне! Тот кусок леса с пещерой, что тебе подарил великий шаман, принесет намного больше выгоды. Ты еще очень молода, можешь потратить теперь время и средства на это… Раскрути рыболовство и сбор меда, ты в этом профи.
