Домой я прибываю уже совсем под утро. Полностью выдоенный и удовлетворённый физически, правда, отнюдь не морально.
Хотя надо признать, подстилка номер два сегодня превзошла саму себя. Они чувствуют жёсткую конкуренцию, эти подстилки. И каждый мой с ними спуск спермы, пардон, живительного биоматериала, стараются сделать незабываемым. Чтобы у меня в дальнейшем стояло только на эту конкретную подстилку. Дуры, блин.
Поспать мне удаётся не много. Только-только во сне я начал раздевать этого очкастого мышонка, только начал удивляться, краем сознания понимая, что это всего лишь сон, какого туда затесалась эта несчастная невзрачность, как по моим мозгам настойчиво начал долбить характерный рингтон моего отца.
Любого другого абонента я бы отключил нах не думая. Но с отцом не тот случай. Я не понял спросонья, какого я должен везти кого-то куда-то, но на автомате всё же спустился в подземный паркинг и плюхнулся в свою тачку, благо отцовский водитель уже успел пригнать её с техосмотра.
Странно, конечно, почему роль водителя сегодня должен выполнять именно я, но у отца свои заморочки, не всегда нам, простым смертным, понятные. Легче сделать. Тем более, с лексусом он меня вчера выручил. Одно хорошо, похоже, отцовский лексус на этой дебильной улице переночевал вполне благополучно.
Папаню я увидел издали. Он вовсю рассыпался перед какой-то мамзель, явно травя ей свои фирменные байки про космические корабли и прочее. Так это и есть мой особо ценный пассажир, ёклмн? Ну, отжёг батя, ничего не скажешь.
Договорились же с ним по-нормальному, что достойных, по его авторитетному мнению, баб на роль моих потенциальных невест под тем или иным предлогом папаня мне больше не подсовывает. Маман, однозначно, снова начала гнуть линию с дочками своих подруг. Да что за блинство с утра, а?!
Мои предки просто помешались на маниакальном желании остепенить их сыночка. Опять какая-то чёртова цыпочка, которая якобы боится ездить на такси и которой срочно необходимо оказаться у чёрта в заднице, блин. Ладно, отвезу и пошлю нах, чтобы знала, как навязываться мужику через его предков.
– А вот и мой сынуля, – радуется папаня.
Цыпочка поворачивается, и мне хочется сказать ей пару ласковых прямо при папане. Что за нах? Она знакома со мной и так, это раз. Она мне вчера, по сути, не дала, и это весьма весомое два. Какого она прицепилась к моему старику? Откуда она знает его?
Она точно не может быть ничьей дочкой из нашего круга, никак. Просто дочки из нашего круга не живут в общежитиях и выглядят, как бы это сказать, несколько покруче.
Да как эта мышка вообще пролезла в знакомые к моему папане? Может, как-то умудрилась через маман? Может, она каким-то раком оказалась в толпе репетиторов моей несчастной сестры? Универ-то у неё пед…
То есть, эта мышка каким-то образом вышла на мою маман и втёрлась в доверие к маман, так, что ли? А уже моя маман, посчитав девочку приличной, подкинула идейку бате?
Или же мышка, заметим ещё раз, более того, подчеркнём сей факт жирной чертой, – не давшая мне вчера мышка, – устроилась на работу в один из офисов моего отца?
Она же, кажется, в академке… Устроилась, прекрасно зная, что этот вот солидный дядечка есть мой отец… А сейчас строит из себя ромашку, изображая безмерное удивление при виде моей рожи.
Все эти мысли крутятся как ржавые шестерёнки в моей гудящей голове, правда, полностью прогоняя остатки сна. Я хочу столь многое сказать мышке, что не могу подобрать слов. Но со стороны выглядит, будто я взираю на мышонка как на ожившую Джоконду, никак не меньше.
Папаня понимает весь этот цирк по-своему и радостно благословляет нас на долгое общение по пути к чёрту в задницу. И даже отечески машет мышке ручкой, когда мы проезжаем мимо. Да, точно, это наводка от маман.
Отъезжаем мы не далеко. Стоит нам скрыться из папаниных доброжелательных глаз, я ожидаемо высаживаю это недоразумение из своей машины. Но не уезжаю, а зачем-то смотрю, как она идёт. У неё красивая походка, какая-то летящая. Она идёт быстро. Видимо, сама осознала, что не стоило ей заказывать меня в шофёры.
Потом спотыкается и падает прямо в грязный мокрый снег. Я выскакиваю из машины и подбегаю к ней, чтобы поднять, но она успевает встать сама. Она успела довольно далеко уйти, эта маленькая мышка. Я беру её за мокрую ледяную ладошку и веду к машине, чтобы она не грохнулась ещё раз.
Мышка упала крайне неудачно, её маленькая розовая коленка вся в грязи и крови. Я обрабатываю её рану, мышка молчит, хотя ей наверняка больно, лишь морщится слегка. Терпеливая какая. Я последний раз промокаю ватой с зелёнкой её коленку. Мне вдруг хочется накрыть рукой эту раскрашенную зелёнкой коленку и сжать её. А потом провести выше, под эту монашескую серую юбку, и забраться прямо в трусики. Чёрт.
Я еду быстро. Быстрая езда хорошо отвлекает от идиотских мыслей. Но когда мы въезжаем в густой лес на подъезде к мышкиному городишке, мне вдруг хочется остановить машину и оттрахать эту мышку как следует. Чтобы орала как ненормальная. И чтобы больше не смела приходить ко мне в сны.
Я уже почти останавливаю машину, как вдруг краем глаза замечаю, что эта диверсантка просто спит. Вот так, просто сладко спит, откинувшись на спинку сиденья.
Потом я смотрю, как она идёт к своему подъезду. Мне хочется схватить её, закинуть в машину, и оттрахать всё-таки в том густом лесу, как она и заслужила своим поведением. Но я ничего этого не делаю, лишь достаю сигарету и закуриваю, чтобы снять дурацкое напряжение.
Краем глаза замечаю у соседнего с мышкиным подъезда женщину с коляской. Коляска розовая в белый горошек. Вернее сказать, сначала я замечаю именно коляску. Когда у моего другана Серёги родился его Владька, Дашка, Серёгина жена, захотела синюю коляску в белый горошек. Вот такие вот причуды у только что родившей женщины.
Но Серёга сказал, что после Дашкиной беременности он выдержит всё, что угодно, а не то, чтобы найти какую-то коляску. По итогу мы с ним объездили всю Москву, но нашли-таки именно такую коляску, какую заказала Дашка. Кстати, эта колясочка стоит как подержанные жигули.
В этой развалюхе, получается, тоже живут не бедные люди. Ну, судя по коляске. Розовая в белый горошек. Смотрится ещё смешнее, чем Владькина. Поставить бы их рядом, смеху бы было.
Я докуриваю сигарету, бросаю её прямо на землю. Женщина около коляски смотрит на меня задумчиво-осуждающе. Ну, извините, мадам, урн в вашем городишке не предусмотрено. Учительница, наверное. Взгляд такой, характерный.
Я разворачиваюсь, вжимая газ до упора, и уезжаю, мгновенно забыв об учительнице со смешной розовой коляской…
глава 29
Андрей
– Идиот! – орёт на меня отец.
Я с ним абсолютно согласен. Мне реально стыдно. Я конкретно облажался с этой Марианной. Мне больше не хочется называть её мышкой. Именно эта девушка спасла моего отца от верной смерти около года тому назад. Отец тогда опаздывал на переговоры и, бросив машину, решил сократить время и проехать пару станций на метро.
Водитель же по запруженным пробкам улицам поехал к месту проведения переговоров, чтобы забрать отца уже после встречи. Но отца он не дождался. Не смогла до него дозвониться и его секретарь. Потом маман, потом я. Известий о нём не было до глубокой ночи.
Была поднята на ноги отцовская служба безопасности, вовсю работала полиция. Отец как в воду канул. Наконец, когда мать дрожащими руками набирала справочную очередной больницы, отец позвонил сам. Как раз из той больницы, которая стояла у маман последней в списке.
Всё обошлось, мой старик благополучно выкарабкался. С тех пор по настоянию маман без телохранителей он не ходит. До сих пор помню своё состояние ужаса тогда. И бледное как мел лицо матери. И её руки, которые дрожали мелко. Это было особенно страшно.
Весь этот год моя бабушка ходила в церковь ставить свечки за здоровье и благополучие той девушки, что заметила в метро критическое состояние отца и вызвала скорую. Можно сказать, вся наша семья молилась за неё. И вот теперь эта девушка помогла отцу избежать вероятной смерти ещё раз. А я… Всё, что говорит сейчас про меня отец, абсолютно верно. Он ещё не знает всего…Чёрт…
