— Хочешь в ресторан? Сейчас все устроим, — улыбнулся Шура.
— Нет, не хочу в ресторан.
— Куда хочешь? Я в твоем распоряжении.
— Я не знаю. — Моя растерянность была Шуре непонятна.
— Значит, ты все-таки испугалась? — Улыбка сошла с его лица. Я увидела, как засверкали его глаза, как он попытался скрыть это, отвернувшись к окну. — Я так хочу тебя, что, кажется, готов съесть твою одежду, если она станет преградой… Ответь на один вопрос, только честно.
— Спрашивай.
— Ты была с мужчиной?
— Нет, — быстро ответила я.
— Значит, в этом все дело… — Шура задумался. Потом повернулся ко мне, взял мое лицо в свои руки. — Посмотри на меня и послушай. Мне тридцать шесть. У меня было много женщин, разных, совершенна разных, но такой, как ты, я не встречал никогда. Ты — совершенство. И то, что ты до сих пор не воспользовалась этим, говорит или о твоей чистоте, или о глупости. Нет, ты умна. Это очевидно. Значит, ты — дитя. Прекрасное дитя. Боже мой, ты так прекрасна, что я готов любить тебя всю ночь, лишь лаская, даря тебе полное наслаждение, не тревожа твоей невинности… Позволь мне ввести тебя в мир удовольствий. Я не сделаю ничего против твоей воли. Поедем ко мне. Соглашайся.
Я закрыла глаза. Было невыносимо выдерживать огненные стрелы, которые летели в меня. Это был новый опыт, который нравился мне. Я уже получала удовольствие от одних слов. Что же могло ждать меня, если я скажу «да»?
— На заднем сиденье пицца, бутылка красного вина, шоколад и виноград — я выбрал такое меню для нашей трапезы, — виновато сказал Шура. — Ты можешь все изменить. Пойдем в любой ресторан. Может быть, я поспешил с этим домашним ужином? Просто я хотел побыть с тобой как можно дольше без свидетелей, один на один. Только ты и я.
— Хорошо, — улыбнулась я и тут же ощутила легкое, едва ощутимое прикосновение его губ к своим. — Ты все здорово придумал.
Я ехала и всю дорогу думала о том, что жизнь подчиняется странным законам случайностей. Не реши я именно сегодня активно действовать, я бы не познакомилась с Олегом. Не зайди именно в это кафе Шура, он бы не стал свидетелем сцены, которая привлекла его внимание. И тогда я бы не ехала к нему домой…
Он жил в обычной многоэтажке. Обшарпанный подъезд, в который мы вошли, показался мне самым приветливым. Это впечатление не могла испортить пара отпетых алкоголиков, куривших на одном из пролетов.
— Нужно было на лифте подняться, — беря меня за руку, заметил Шура.
— На третий этаж нужно подниматься пешком. Для здоровья полезнее, — улыбнулась я.
Как он не понимал, что сейчас я не обращаю внимания на такие мелочи, как разбросанный везде мусор: бычки, консервные банки, издающие тошнотворный запах залежавшихся окурков. Пьяные раскрасневшиеся лица, внимательно следившие за нами, не вызывали брезгливости. Мне было жаль их, потому что они в ближайшее время явно не получат столько удовольствия, сколько предстоит пережить мне.
— Все, добрались. — Шура открыл общую дверь, включил свет в небольшом коридорчике и, оглянувшись, быстро вставил ключ в замок бронированной двери. Эти мгновения показались мне вечностью. Наконец он склонился в театральном поклоне: — Прошу.
— Благодарю. — Я ответила легким кивком головы и переступила порог, отделявший мою привычную, спокойную, устоявшуюся жизнь от совершенно новой, наполненной пока неизведанными впечатлениями. Я колебалась считанные доли секунды и сделала шаг. Шура включил свет в квадратной прихожей и осторожно закрыл за мной дверь. Помог повесить ветровку на вешалку. А потом с улыбкой наблюдал за тем, как я медленно развязываю шнурки на своих кроссовках.
— Показывай свою холостяцкую обитель, — стараясь выглядеть как можно увереннее, сказала я.
— Пойдем. С чего начать, подскажи? — Он лукаво смотрел на меня, и мне передалось жадное нетерпение, которое ему никак не удавалось скрыть.
— С ванной, — я осмелела, отбросив последние сомнения.
— Вот это уже разговор!
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног: это Щура подхватил меня на руки. Какое это, оказывается, блаженство — ощущать себя маленькой, беззащитной, совершенно незащищенной. Я не знала, что со мной происходит. Волна нежности, отчаянного любопытства и откровенной похоти — вот невероятная смесь ощущений, которые я испытывала в этот момент, прижимаясь к незнакомому мужчине. Мне казалось, я знаю его тысячу лет. Он все время был рядом, только я не замечала, не хотела замечать, а теперь была настроена решительно. Я собиралась наверстать упущенное.
Прежде всего, я сказала себе, что доверюсь его рукам, полностью отдам свое тело во власть его умелых прикосновений. Я буду примерной ученицей, уверена, что не самой талантливой, но старательной. Я позволила ему снять с себя одежду. Он виртуозно проделывал это, пока в огромную угловую ванну с шумом набиралась вода. Я не заметила, как начала подыгрывать: в моих проворных пальцах замелькали пуговицы его рубашки, железная пряжка на брюках очень легко поддалась. Вскоре мы стояли обнаженные, раскрасневшиеся от возбуждения, оба желающие поскорее окунуться в водоворот наслаждений.
Ванна с голубой, словно подкрашенной купоросом, водой стала для меня райским местом. Это был лазурный берег, на который я приехала с любимым, и теперь мы принадлежали друг другу, забыв о том, что где-то есть реальный мир. Для нас он был здесь, это были бескрайние просторы вселенной. Для меня они открывались впервые, и я чувствовала себя несказанно счастливой.
Шура распалял мое воображение, пробуждал мое не знавшее мужских ласк тело, не торопясь сделать завершающий аккорд. Он вел себя безукоризненно. Я точно знала, что он — настоящий мужчина и что мне несказанно повезло.
— Ты не жалеешь? — заворачивая меня в огромное пушистое махровое полотенце, спросил Шура. Я не могла говорить, только улыбнулась и, закрыв глаза, снова ощутила невесомость в сильных, прижимавших меня руках желанного мужчины. Я знала, что хочу его. Теперь это не было для меня чем-то покрытым завесой тайны. Все мое естество ждало слияния, я была готова к тому, чтобы принять мужчину, почувствовать его в себе. Но Шура не торопил события. Он постепенно, шаг за шагом вел к тому, о чем говорил в самом начале: не произойдет ничего помимо моей воли. Однако мое желание уже было настолько очевидным, что, отвечая на страстный поцелуй, я прошептала:
— Мне этого мало. — Увидев улыбающееся лицо Шуры, его сверкнувшие удовлетворением глаза, я громко рассмеялась.
— Ты говоришь «да»?
— Да. Я говорю «да»…
Шура стал моим первым мужчиной. Прошло столько времени, а я ни минуты не жалела о том своем решении довериться ему. Это был подарок судьбы, потому что так часто именно общение с первым мужчиной становится не самым приятным воспоминанием на всю оставшуюся жизнь, оставляя след на отношениях со всеми мужчинами, которые будут после. Вот и получается, что Шура смог сделать так, что моя сексуальность раскрылась в полной мере. Я осталась ему благодарна за незабываемую ночь любви, когда я словно парила в небесах, время от времени возвращаясь на грешную землю, чтобы еще раз встретиться глазами с черными светящимися угольками, пристально наблюдавшими за мной. Он прежде всего думал обо мне, и это было по-мужски. Я чувствовала себя на седьмом небе.
— Ну почему я столько времени откладывала это чудо, отказывала себе в том, что дано самой природой? Как это глупо, — обнимая Шуру, тихо говорила я, когда, оба усталые и счастливые, мы отдыхали после очередной любовной игры.
— В противном случае мы могли не встретиться. — Он взял мое лицо в свои ладони. — Ты ведь не жалеешь, что именно я останусь для тебя навсегда первым?
— Никогда не пожалею об этом. Ты разбудил меня. Я теперь не знаю, что мне делать.
Я легла на спину, положила руки под голову. Шура склонился надо мной, нежно поцеловал. Я закрыла глаза, но продолжала ощущать, как он рассматривает меня. Я понимала, что сегодняшняя ночь закончится и мне придется возвращаться к обычной жизни. Но как же быть, если теперь все мои мысли только о том, чтобы поскорее наступило очередное свидание. Я еще никуда не ушла, до утра было еще очень далеко. И я знала, что ночи созданы для любви — не спать же, в самом деле. Столько потерянных ночей. Я улыбнулась, дав себе обещание наверстать все в самый короткий срок.
