— Думаю, да.
Эрл ударил его по голове.
— «Думаю, да» не пойдет, если ты не хочешь, чтобы Витиелло содрал тебе кожу с яиц.
— Я могу это сделать, — тихо сказал Грей.
— Ты хочешь выложить видео с обнаженной Марселлой в Интернете?
Это было не так плохо, как я боялся, когда Эрл попросил ее раздеться, и это определенно вызвало бы сильную реакцию Витиелло.
Эрл кивнул, но смотрел на Марселлу.
— Раздевайся!
Она покачала головой, высоко подняв голову.
— Я точно не стану раздеваться ни перед кем из вас.
— Ох, ты не станешь? Тогда нам придется сделать это за тебя, — сказал Эрл с мерзкой ухмылкой.
У Коди уже потекли слюнки от перспективы заполучить Марселлу в свои руки.
— Я могу это сделать, — сказал он таким тоном, будто никогда раньше не видел киски.
— Нет, я хочу это сделать, — прорычал я, посылая Коди хмурый взгляд. Затем взглянул на Эрла и позволил своему выражению лица стать хитрым. — Хочу, чтобы Витиелло знал, что это я раздел его драгоценную принцессу.
Марселла послала мне полный отвращения взгляд.
Эрл одарил меня доброжелательной улыбкой.
— Продолжай. — он кивнул Грею. — Приготовь телефон.
Я отпер дверь и вошел в клетку, поправляя косуху, чтобы она хорошо смотрелась на записи.
— Остальные из нас будут выть и бить по клетке на заднем плане, — проинструктировал Эрл, словно Коди нуждался в стимуле для этого.
Грей устроился в углу конуры, чтобы снимать Марселлу, а также остальных, когда они столпились вокруг конуры.
Собаки начали лаять и прыгать на решетку, разгоряченные накаленной атмосферой.
Марселла сделала шаг назад, когда я подошел к ней, но затем взяла себя в руки, расправила плечи и подняла голову, посылая самый снисходительный взгляд, который я когда-либо видел, словно я был тараканом, недостойным быть раздавленным ее дорогой туфлей. Гнев пронесся по моим венам. В такие моменты, как этот, она слишком сильно напоминала мне своего отца. Почему я вообще пытался защитить ее?
Я остановился прямо перед ней, разрываясь между яростью и беспокойством. Это быстро выходило из-под контроля.
— Сними с нее эту одежду, — крикнул Эрл.
— Я досчитаю до пяти, а потом начну записывать, — сказал Грей.
Я потянулся к блузке Марселлы и заметил легкую дрожь в ее теле. Мой гнев быстро испарился, но я не мог урезонить Эрла и был чертовски уверен, что не позволю Коди прикоснуться к ней. Я начал расстегивать оставшиеся пуговицы ее блузки. Мои пальцы коснулись кожи Марселлы, и по всему ее телу пробежали мурашки, но все, о чем я мог думать, это о том, что я никогда не прикасался к коже мягче, чем у нее.
Она отпрянула, когда я добрался до ее живота.
— Я сделаю это сама.
— Поторопись, черт возьми, ладно? — я зарычал, зная, что это дойдет до Витиелло.
Я сделал шаг назад и наблюдал, как Марселла расстегнула последнюю пуговицу, а затем сбросила блузку с плеч. После этого она выскользнула из своих черных брюк. Ткань упала на грязный пол, оставив ее в черных кружевных трусиках и черном лифчике без бретелек. Я даже не пытался не смотреть на нее. Это физически невозможно. Привлечение было просто слишком сильным.
— И остальное тоже, — прорычал Эрл.
Пальцы Марселлы дрожали, когда она расстегивала лифчик, и она заметно сглотнула, когда он упал на пол. Ее розовые соски сморщились. Я оторвал взгляд от ее круглых грудей и встретился с ней взглядом, стараясь не вести себя, как гребаный извращенец, но это стоило мне каждой унции самообладания, о котором я и не подозревал.
На заднем плане Эрл и остальные начали выть и биться о решетку. Вскоре собачий лай стал пронзительным и возбужденным. Марселла зацепила пальцами пояс своих трусиков, ее полные ненависти глаза уставились на меня, прежде чем она сняла тонкую ткань. На мгновение мой взгляд метнулся вниз, как рефлекс, который я не мог контролировать, но у меня не было достаточно времени, чтобы в полной мере насладиться ее красотой. Я только мельком увидел треугольник черных волос и стройных бедер, прежде чем спохватился. Я боролся с желанием встать перед ней, защищая ее от голодных взглядов остальных. Я не хотел ни с кем делиться этим зрелищем, хотя и не имел никакого права видеть сам. Блядь. Мне никогда не было дела до того, что кто-то из девушек, с которыми я спал, передавался моим братьям по клубу, так почему я заботился о Марселле?
— Повернись, — приказал Эрл.
Теперь гнев Марселлы обрушился на него. Она дрожала, и страх плавал в глубине ее голубых глаз, но по ее холодному выражению лица этого нельзя было сказать.
С изяществом, с которым немногие люди справились бы в грязной конуре, окруженной злобными мужчинами и разъяренными собаками, Марселла медленно обернулась. Я понял, что перестал дышать, когда последний предмет ее одежды упал на пол, и быстро сделал глубокий вдох. Мне нужно взять себя в руки. Я сосредоточился на Коди, пытаясь оценить его реакцию. Он практически истекал слюной, страстно желая наброситься на нее.
К счастью, выражение лица Эрла было в основном расчетливым, даже если он тоже смотрел на нее с каким-то голодом с отвисшей челюстью, как сделал бы любой мужчина, увидев тело Марселлы.
В конце концов Эрл жестом велел Грею выключить запись. Марселла стояла неподвижно, ее руки свободно свисали по бокам. Судя по тому, как она выглядела, у нее не было причин стесняться своего тела, но не поэтому она казалась совершенно равнодушной к своей наготе. Она была слишком горда, чтобы показать какую-либо слабость. Мне стало интересно, что на самом деле происходит у нее в голове.
— Будем надеяться, что твой отец получит сообщение, — сказал Эрл, прежде чем повернулся и направился обратно в клуб, вероятно, чтобы окунуть свой член в киску клубной девушки.
Грей, проспект, и Гуннар вскоре последовали за ним. Остался только Коди, все еще, разглядывающий Марселлу.
— Почему бы тебе не свалить? — я пробормотал.
— Зачем? Чтобы ты мог погрузить свой член в эту девственную киску? Не слышал, чтобы ты звонил бабе.
Я взглянул на Марселлу. Девственница? Она встречалась с этим итальянским придурком больше двух лет. Я знал, что итальянская мафия традиционна, но даже они, должно быть, уже вступили в двадцать первый век. Лицо Марселлы все еще выражало ненависть и жуткую гордость.
— Никто не собирается звонить бабе, — прорычал я.
— Посмотрим, — сказал Коди и, наконец, развернулся и ушел.
Как только он ушел и оказался вне пределов слышимости, я повернулся к Марселле.
— Ты можешь одеться.
Она резко улыбнулась, но я не упустил блеска ее глаз.
— Уверен, что хочешь это? Разве у тебя нет желания наложить лапы на мою девственную киску?
Последние два слова она выплюнула с отвращением. Было очевидно, что она не привыкла говорить непристойности.
Я чуть было не спросил, действительно ли она девственница. Потом решил, что будет лучше, если я не буду знать. Это не имело никакого отношения к нашему плану, и все же мои мысли кружили вокруг этого лакомого кусочка информации, так как Коди поднял его, как мухи вокруг дерьма.
— Просто оденься, — резко произнёс я, злясь на себя.
Марселла прикрыла грудь, наклонившись, чтобы поднять свою одежду, затем на цыпочках подошла к будке, где накинула ее, будто она не была разорвана и пыльна.
— Я не знал, что это произойдет, — сказал я, хотя и не был уверен, зачем говорю ей это.
Я не должен оправдываться перед ней ни за себя, ни за действия клуба.
— Тебе понравилось, — пробормотала она, снова натягивая трусики.
