– Я согласилась попробовать. На неделю. Не знаю, смогу ли выдержать такой темп, – замолкаю, и ощущаю неловкость от того, что загружаю Германа.
– Уверен, что сможешь, – поддерживает мужчина.
Я снова замолкаю, потому как не знаю, что еще добавить.
– С мужем разводиться надумала?
Лишь на секунду задумалась стоит ли отвечать, когда он продолжил:
– Разводись, Ась. От такого урода, ждать каких-то изменений явно не стоит. Такие как он, не изменятся.
– А я, и не собираюсь ждать, – отвечаю резко. – Только… – спотыкаюсь и думаю стоит ли вдаваться в подробности, – … только он не соглашается подписывать документы на развод.
В салоне автомобиля повисает молчание. И с каждой минутой оно становится все напряженнее, тяжелее. Наблюдаю за мужчиной из-под полуопущенных ресниц. Он явно, что-то задумал. И мне это не нравится.
– Герман, – тяну к нему руку, но тот взгляд который он бросает на меня, заставляет отшатнуться.
Черный. Глубокий. Безжизненный. В нем читается смерть.
– Хочешь, я с ним поговорю, – цедит сквозь зубы, сдерживая яростью
– Нет, – отвечаю поспешно, стискивая двумя ладонями ножку букета. – Я разберусь. Сама.
На уровне инстинктов я ощутила, как напрягся Герман, как изменилась энергетика в салоне. В нем стало мало места, теснота начала душить.
Ярость Германа, давила. Я чувствовала её кожей.
Заерзав на сиденье, попыталась отстраниться. Увеличить расстояние между нами. Но неожиданно большая мужская ладонь, накрыла мое колено. Я оцепенела.
– Ась. Ты чего? Разволновалась? Не переживай ты так из-за своего отморозка. Не буду его трогать, раз не разрешаешь, – натянуто ухмыляется, одними уголками губ, пожимает мое колено и сразу же убирает ладонь, оставляя после себя горящий след, который чувствую, даже через ткань брюк.
– Не разрешаю, – выдыхаю.
Больше мне так и не удалось расслабиться. Напряжение не спало даже в тот момент, когда Герман, припарковал внедорожник напротив подъезда.
– Пригласишь на чай? – низким с хрипотцой голосом спрашивает мужчина, склоняясь ближе ко мне.
Неожиданно для себя, отшатываюсь.
– Прости, Герман. Сегодня не могу, – закусываю нижнюю губу.
– Почему? – пальцы мужчины нагло скользят по моему плечу, касаются выпавшей пряди волос и подхватив ее, мужчина накручивает локон на палец.
У меня все трепещет внутри. Я сильно нервничаю.
– А для того, чтобы не пригласить тебя, обязательно должна быть причина? – дребезжащим от волнения голосом, спрашиваю.
Герман задумывается на мгновение. Вглядывается в меня своими черными, до одури пугающими глазами. Его зрачки такие большие, что даже радужки не видно. Лоб немного напряжен. Сердитая морщинка залегла меж бровей, что придает его лицу еще большую суровость. Крылья носа трепещут. Я его сейчас боюсь. Чувствую, себя рядом с ним былинкой. И вдруг понимаю, что такие как он не привыкли к отказам. Такие как он привыкли только брать, подчинять. И если он захочет, то мои сопротивления вряд ли примет к сведенью.
– Ладно, Мышка. Раз не хочешь – настаивать не буду. Да и вижу по твоему слегка помятому личику, что не до меня тебе. Вот, – достает с заднего сиденья тортик, сует мне в руки, – кушай, отдыхай, набирайся сил.
Округляю глаза. Это он меня сейчас, так сказать мягко – уколол?
Остряк, однако!?
– Спасибо за заботу, Герман, но я сладкое на ночь не ем. Берегу фигуру! – отвечаю резко, громко.
Открываю дверь и фурией вылетаю из машины.
– Спокойной ночи! – слышу басистый, насмешливый голос Германа, но не оборачиваюсь.
– Вот гад, какой! –- бормочу под нос. – Личико помятое! Много ты знаешь!
Глава 9
Следующие несколько дней я загружена работой настолько, что глотнуть чая некогда.
Как бы не хотелось пострадать и поразмышлять над жизнью, но от насущных проблем скрыться не удается. Помимо документации, моих собственных клиентов никто не отменял. Я бы конечно могла от них отказаться. Сославшись на то, что теперь занимаю другую должность и времени у меня совершенно не остается, но…
Я не уверена, что возня с документами – это мое.
А вот доверие клиентов я не могу обмануть, слишком много труда я вложила в свое развитие. И все пустить по ветру – я не имею на это право.
Возвращаюсь домой без задних ног. Скидываю обувь, одежду и прохожу сразу в ванну. Открываю воду на всю регулирую до комфортной, набираю целые ладони выплескиваю в лицо. Еще. Еще. Хочется немного прийти в себя. Вспомнить. Понять за суетой, как прошел день. И как только наступает проблески ясности в голове, останавливаюсь. Упираюсь ладонями в край раковины, смотрю на себя в отражение.
Крупные капли стекают по тонкой, почти прозрачной коже. Под глазами залегли темные круги и образовалась синюшная сеточка. Печально.
Стащила резинку перетягивающую на затылке хвост, прошлась по тусклым волосам мокрыми пальцами. И …Ася, на кого ты стала похожа: жалкая, общипанная курица.
В груди сердце заныло от жалости к себе.
Как там Герман говорит: Мышок?! Серый, невзрачный, мокрый мышонок. Не удивительно, что Вадик ушел. Зачем ему такая как я? Я же только и знала, что работала и работала и ему угождала… Все только для него. Хм, любила, – зеркало покрылось тонким слоем испарины, приложила ладонь, провела по нему пятерней.
Некрасивая. Жалкая. Ненужная никому – Ася.
Душа покрылась изморозью. По телу прокатился озноб и я переключив воду, зарядил душ.
Стянув водолазку. Брюки. Переступила бортик ванной, встала под упругие струи.
Тоска с каждой минутой наваливалась все больше. Воспоминания накатывали безударной волной, и даже барьер в виде Германа, беременности и работы, которым я пытался отгородиться от предательства мужа и подруги, не спасали.
Закрыла глаза. Прижалась лбом к мокрой стене: задышала часто. А ведь последние дни и не вспоминала про Вадика и Лису, отпустило. Но сегодня пошло что-то не так. Возможно толчок дал звонок в ЗАГС и смс Вадиму, в котором я сообщила время к которому он должен подъехать, чтобы подписать заявление.
В ЗАгсе мне сказали, что заявление нужно писать вдвоем иначе… только через суд. Но я не хотела войны. Даже после того, что он сделал … не хотела. Знала, что не потяну.
Спустя полчаса водных процедур, немного придя в себя, замотанная в мягкое банное полотенце, прошла на кухню заварила травяной чай. Оперлась бедром о столешницу кухни. Втянув аромат, задумалась.
Завтрашний день расписан по минутам. Даже на то, чтобы съездить и подать заявление, отведено только час. Дальше клиенты. Документация остается на вечер. Нужно бы все же задумать над тем, чтобы обзавестись собственным транспортом.
В будущем мне он явно будет необходим. Скольжу пальцами по еще плоскому животу. С малышом одной без автомобиля будет сложно. Растянула в улыбке губы. Фантазия разыгрывается и я уношусь на несколько месяце вперед. Представляю, как буду покупать детские пеленки, распашонки. се будет малюсеньким, крохотным. До сих пор не могу поверить в то, что буду мамой.
Допивая чай, отставляю кружку, и мечтательно улыбаясь иду в зал. Нужно постараться забыть о плохом и думать только о хорошем. Думать о моем малыше или… малышке.
Расправляю постель укладываюсь. Стоит только утонуть голове в мягкой подушке, как проваливаюсь в сон. Такой теплый. Такой сладкий…
Бжжж…
Бжжж…
Черт! Ну как же так?!
Сознание борется с дремотой. Не выпускает.
Бжжж…
Настойчивая вибрация телефона все таки делает свое дело. Шарю по полу в поисках телефона. Через минуту трубка уже в моих руках. Щурю глаза, вглядываюсь в яркий экран.
– Ну, что за сволочь, могла разбудить так поздно, – бормочу возмущение себе под нос.
Ага. Это не звонки. Это несколько входящих смэсок от Вадима.
У меня захватывает дух. Опираюсь на локоть. С замиранием сердц открываю самое первое.
