жесты».
— Вот, — беру руку няньки и кладу на член через штаны. — Любой нормальный мужик тебя хочет трахнуть, Катя…
Катя
В моей руке мужской член. Нет, не так. ЧЛЕН моего работодателя в моей руке! Твёрдый. Большой. Хоть орехи коли. И что мне с ним делать?
Рот открывается в попытке возмущения, но слова не произносятся.
— Вот… Любой нормальный мужик тебя хочет трахнуть, Катя, — хрипит Тимур.
А ещё минуту назад он меня целовал. Мамочки, что происходит? Где я? Кто я? Губы пульсируют. От Кирова так уютно пахнет одеколоном и детской смесью…
— Эй, отомри, — усмехается Тимур, — и перестань его сжимать, — шутливо толкается головкой мне в руку.
Я отскакиваю от него, как ошпаренная, осознав, что действительно сжала пальцы.
— Вы… — задыхаюсь, — зачем меня?
Шокировано накрываю губы ладонью.
— Поцеловал? — Иронично дёргает бровью Тимур. — Зато ты больше не плачешь. И я бы ещё раз это сделал.
— Зачем? — Спрашиваю тихо.
— Потому что ты — действительно очень красивая женщина, Катя. А твой бывший муж — просто урод, если посмел сказать тебе обратное.
— Это не он, — качаю головой и часто моргаю, чувствуя подкатывающее першение в носу, — это она. А он, — всхлипываю. — Он хочет забрать у меня машину. Прекрасно знает, что она куплена на деньги от машины папы!
— У него нет машины? — Удивлённо спрашивает Тимур.
— Там все на свекровь , — отмахиваюсь я.
— Это очень странно и инфантильно, Катя, — осуждающе качает головой Киров. — Прожить столько лет в браке и ничего не иметь…
Пожимаю плечами.
— А что я? Драться должна? Ну не мое это. Не мной заработанное. Помочь родить человека у нас в стране стоит дешевле, чем проводить в иной мир! Только ремонт вместе с мужем сделали. Технику на свадебные покупали, но машина эта — моя!
— Ремонт, говоришь, делали… — темнеет Тимур.
— И вещи не отдали, — вываливаю я на Кирова уже все до кучи. — Пока у нотариуса не подпишу, что на машину не претендую. Они теперь сыростью провоняют. А как я могу не претендовать, если, по крайней мере, ее половина — моя. Я бы могла отопление в доме сделать… У меня там сапоги, шуба норковая остались. Мне мама с отчимом на двадцать лет дарили. Куртка осенняя и крем по-акции. Я сразу много купила… Ммм… — мычу, как дурочка, потому что в этот самый момент Киров снова меня целует.
Точнее, затыкает мой истеричный словесный понос поцелуем. Делает это профессионально, со вкусом, зная, где надавить, чтобы мой рот, в конце концов, открылся по-назначению и начал ему отвечать.
Что я делаю? Но остановиться и оттолкнуть Тимура не могу. Просто потому что мое тело безумно изголодалось по мужчине. А главное — этот мужчина именно такой, каким представляют себе женщины любовника в фантазиях. С животной подачей, горячий, наглый. Такой, что бабочки в животе отключаются от гормонального передоза.
— Катя, — хрипло выдыхает Тимур, на секунду оторвавшись от моих губ. Притягивает меня к себе крепче, сжимает, зарывается пятерней в волосы и снова врезается поцелуем в губы.
Наглые мужские руки, спускаясь вниз, оплетают мое тело и ныряют по бёдрам под юбку. Губы скользят по щеке и впиваются в шею. Моя голова кружится , дыхания не хватает, а трусики промокают насквозь. Нужно как-то остановить это безумие!
Нельзя спать с начальником, Катя!
Но ведь это то, что сейчас мне так нужно — почувствовать себя желанной женщиной. С НИМ! И… ничего ведь критичного не пока происходит. Просто ласки. Ну да, немного откровенные и…
Резким, неожиданным движением Тимур разрывает колготки по шву и ныряет пальцами под шов моих трусиков.
— У тебя все будет, все что нужно, девочка… Сладкая, красивая, — горячо шепчет мне на ухо и прихватывает зубами сережку. Врезается в меня пальцами снизу и перехватывает второй рукой за шею, заставляя смотреть себе в глаза.
Но вместо возбуждения- это оказывает на меня эффект ушата холодной воды.
— Нет! Стойте! — Прихожу в себя и выкручиваюсь из рук Кирова. — Нет! Мне ничего не надо. Я не могу так! Пожалуйста!
Как школьница одёргиваю юбку и вжимаюсь спиной в кафель.
Волна стыда накрывает с головой. Сердце колотится в рёбра. Что Тимур обо мне подумал? Что я готова стать содержанкой? Спать с ним за подарки? Бред какой-то…
— Бляя… — тихо материться Тимур. — Кать…
Тянет ко мне руки. Я дёргаюсь от них, но он все равно кладёт их мне на плечи. — Ты все не так поняла. У тебя будет все что нужно не за секс. А просто. Считай, что это рабочие подъемные…
Я поднимаю на Кирова глаза и даже не прячу шока. Что он несёт? Его пальцы побывали внутри меня. Какое ещё просто?
— И да, — громко втягивает воздух через зубы Тимур. — Чертовски тебя хочу. С первого дня.
— И что мне теперь с этим делать? — Спрашиваю эхом.
Я действительно не знаю…
— Ванную мне освободи, — усмехается Тимур. — У меня от смеси уже кожу стянуло, — наклоняется к моему уху так близко, что я перестаю дышать, — И беги, мокренькая трусиха… А то я тебя все-таки съем.
Невозмутимо отстраняется и стягивает с себя футболку. Подходит к раковине, включает холодную воду и обдаёт себе лицо.
Я не могу оторвать глаз от его татуировки на спине. Она манит прикоснуться. Рисунок вздрагивает и играет объемностью на мышцах, будто живой.
— Все-таки вместе в душ пойдём? — Ловит меня «на горячем» Тимур.
Вспыхиваю и вылетаю за дверь.
Убейте меня! Кажется, я по-настоящему небезразлична своему начальнику.
Катя
Тимура нет. Охрана молчит. Его телефон недоступен. А я не нахожу себе места. Просто схожу с ума от абсолютно полярных чувств: волнения и жгучей ревности. Убили, ранили, посадили? Или он просто где-то отдыхает с женщинами? С мужчинами?
Наши поцелуи в ванной вот уже двое суток не выходят из моей головы. Я присвоила мужчину? Господи, какая же дура! Он даже не подошел ко мне после случившегося, не попробовал поговорить. Да, я избегала, но он то знает, где меня искать…
Сердце периодически забывает стучать. Я дергаюсь на
