должно быть припрятано больше миллиона рублей. Так что я тоже, в каком-то смысле, дочь миллионера. Но денег, чтобы закрыть кредит, мне точно не дадут, только нервы вздернут, высказывая, что нельзя быть такой безголовой.
— Какая сердитая девочка, — бормотнул на ухо шеф и провел ладонью по моей груди.
— Она ненормальная, — я кивнула на телефон. — Думает, что я прячу от неё Сокольникова.
— Ну так заблокируй, — посоветовал Никита. — Её звонки сейчас действительно будут некстати. Бери сумочку и пошли, яхта уже причалила. Нас наверняка ждут. И то, что Антон проявляет такт и не лезет в каюту, говорит об одном: он поверил, что я к тебе серьёзно отношусь.
Я кивнула, ковыряясь в телефоне. Чёрный список удалось найти не сразу, даже не знала, где он находится. Номер Нади отправился туда.
У меня были серьёзные вопросы к шефу по поводу его плана, но нехорошо заставлять себя долго ждать. Время терпит, сегодня только первый день — знакомство и обдумывание ситуации. Понаблюдаю за всеми до вечера, послушаю, может, часть вопросов и отсеется. Или появятся новые.
На берег мы сошли все по тому же кошмарному деревянному мостику. То ещё удовольствие, особенно когда яхта слегка покачивается на волнах. Ощущение, что в любой момент можешь не удержаться и полететь в воду, меня всерьёз пугало. Правда, долго бояться мне не дали: Никита просто обхватил меня за талию, поднял с мостика и поставил рядом с собой на берегу. Я вдохнула полной грудью. Толк от путешествия есть и ещё какой: у всех даже цвет лица на свежем воздухе изменился. И выражение лиц совсем другое, более расслабленное.
На маленьком причале устроились подростки с удочками. Между ними сидел лохматый серый кот и умильно смотрел на мальчишек. В стороне на берегу гоготали жирные белые гуси и прогуливалась суровая старуха — почти копия моей квартирной хозяйки. Неподалёку от берега цвели кусты сиреневой и белой сирени, и ветер доносил до нас нежный запах.
— М-м, любимые цветы, — Диана блаженно улыбнулась.
У меня тоже сирень — из любимых цветов. Правда, я думала, богатые девушки любят всякие голландские розы или орхидеи. Шеф старательно расписывал, как я отличаюсь от изысканных дочек миллионеров, но пока в поездке я не заметила каких-то особых, знаковых отличий между собой и Дианой.
Никита взял меня за руку — как трогательно, — и мы направились к заасфальтированной дорожке. Путь лежал мимо чистеньких аккуратных домиков с ухоженными цветочными клумбами вдоль дороги. Странно — ни покосившихся заборов, ни заброшенных развалин на глаза не попадалось. Этакая идеальная станица, словно ожившая идиллическая картина сельской жизни. Кудахчут куры, где-то мычит корова, козы пасутся на зелёном лугу. Даже собаки за заборами почти не обращают внимания на чужих.
— Так это туристический объект, — весело объяснил Антон, когда я спросила, почему тут всё так идеально. — Туристов с речных круизов сюда завозят — церковь посмотреть, в музей сходить, хор послушать, ухи поесть в местном ресторанчике. Иностранцев привозят — тех, кому интересно увидеть русскую деревню. Станица с этих визитеров живёт.
— История у неё богатая, — продолжил Никита. — Тут и в гражданскую войну бои шли, и в Великую Отечественную. Сейчас до церкви дойдём, увидите мемориал. Вот уж где никто не забыт и ничего не забыто.
Церковь оказалась на окраине станицы. Стены выложены из светлого, посеревшего от времени камня. Стрельчатые окна — цветная мозаика с ангелами или святыми. Если не оглядываться, кажется, что это место находится где-то вне времени, здесь веет стариной. За храмом виднелись кресты деревенского кладбища.
Ощущение усилилось, когда мы вошли внутрь. Никого вокруг, кроме женщины, продающей свечи. Алтарь старинный, резной, деревянный. Фрески на стенах немного облупившиеся. Несколько больших прямоугольников из какого-то металла вделаны в пол в разных местах, и на них что-то выбито.
Я подошла к одному из них. Надпись на старославянском языке: "На сем месте умиленные молитвы приносил государь Александр Павлович 1-й, 182… года октября 14-го дня". На других плитах были увековечены молившиеся в соборе в позапрошлом столетии великие князья.
Явно заскучавшая в свечном ларьке женщина, заметив туристов, принялась рассказывать, в каком году была построена на средства богатых купцов церковь, какие цари сюда приезжали, какие обряды проводились, как на площади перед храмом служили молебны перед войсковыми сборами.
— А после революции? — заинтересовалась Диана.
— Музей здесь открыли — религии и атеизма. Благодаря этому все и сохранилось, — пояснила женщина. — В войну госпиталь тут работал. Выйдете, за кладбищем общую могилу увидите. Там наш батюшка по нескольку раз в году панихиду служит об убиенных воинах. А в стороне от кладбища, там где все крапивой поросло, — как в станице говорят, проклятая земля. Полицаев там двух расстреляли и за оградой похоронили.
Неожиданная экскурсия по церкви продолжалась около получаса. Женщина, получив благодарных слушателей, с энтузиазмом рассказывала о фресках, иконах, о значении жестов на иконах, цветов облачения, показывала узкую винтовую лестницу с высокими каменными ступенями, ведущую на закрытую сейчас колокольню. У страдающих клаустрофобией приступ начался бы после пятой-шестой ступеньки: лестница находилась в узком высоченном и темноватом «колодце».
После неожиданной экскурсии Антон уверенно повел нас к кладбищу. Никита немного задержался, и я краем уха слышала, что женщина отказывается от денег. Решил заплатить «экскурсоводу»? А шеф, оказывается, не такой жадный, как я думала.
— Что-то Никита тормозит, — пробормотал Антон. — Сказал бы: «На храм», — она бы сразу взяла. У таких мышление другое, они на деньгах меньше циклятся.
Диана недовольно покосилась на жениха. Я насторожилась. А вот и тревожный звоночек. Станет хороший друг критиковать «влюбленного» приятеля при мне, да ещё и за глаза? А тут сразу два укола — и «тормозит», и на деньгах зацикленный. В принципе, так и есть, но зачем же говорить это при девушке, с которой якобы всерьёз встречается Никита? Это для Антона в порядке вещей или сказано специально для меня? Если бы у меня действительно были с Никитой серьёзные отношения, я бы сейчас точно высказалась по поводу некоторых друзей и шушуканий за спиной. Но цель у меня очень определенная, так что молчим и слушаем.
Никита догнал нас, когда мы уже подходили к ограде кладбища. Кресты перемежались с современными гранитными памятниками и каменными надгробными плитами девятнадцатого века. Чистенько, могилы ухоженные, на многих цветы растут. А за кладбищем посреди огромного луга действительно возвышается мемориал: длинная серая каменная стена полукругом и памятник солдатам. Традиционного вечного огня тут нет, зато есть зелёная трава и полевые цветы. А на стене выбиты фамилии — много, не сосчитать.
— Общая
