Морально смирившись с тем, что меня разоблачили, открыла. Шеф стоял, прислонившись к плечом к стене. Обычная футболка, джинсы, кроссовки и та самая плутоватая улыбка на губах.
Зависла, глядя на него.
И нет, дело не в том, что он симпатичный, хотя этот момент безусловно присутствует, просто одно дело, Александр Игоревич в костюме и совсем другое, в таком виде, как он сейчас. Есть в нем что-то чего не замечаешь за строгим деловым образом — что-то бесшабашное, отрывное, дерзкое… Кажется та страница, которую я никак не могла прочитать в книге, сейчас вспомнилась, иначе откуда полетели такие сравнения, не понятно.
— В моей жизни много всего было, Юлия Андреевна, — шеф подошел слишком близко. До того самого расстояния, на котором без касаний чувствуешь нахождение рядом с собой человека. Положил руки мне на плечи и сделал шаг вперёд, — но чтобы вот так моментально кто-то выздоравливал, никогда.
И снова улыбнулся. А я, едва сумев справиться с эмоциями от его близости, оторвала взгляд от его губ и обратила внимание, что стоим мы уже в моей прихожей. И совсем не понятно то ли он меня затолкал в квартиру, то ли я сама отступала и тем самым впустила его. Тем не менее, он в моей обители, на моей территории, в моём маленьком мирке, где всё мне и для меня. Место, куда я сама решаю кого впускать. Мой дом и самая большая книга, которая может рассказать обо мне. Для меня впустить на мою территорию так же интимно, как поцелуй.
Замерла. Потому что это я решаю, кому меня целовать и кому быть здесь, а он просто взял и вошел.
Не знаю, как он это сделал, но пониманием момента кажется проникся.
— У вас очень уютно, — оглядел то, что открывалось его глазу, убрав руки с моих плеч и даже сделал полшага назад, давая чуть больше пространства. И вроде фраза банальная и стандартная, но… а может я сама просто готова списать ему такую наглость?
Что ему сказать на это я не знала. Просто стояла и хлопала глазами. Он будто мысли мои постоянно читает, иначе я не могу понять, как он умудряется делать и говорить именно то, что мне в данный момент нужно.
— Александр Игоревич, я не поеду с вами, — созналась, вздохнув. Пора расставить все точки над “i”.
— И почему? — он не язвил, не насмехался, да даже не улыбался, а вполне серьезно пытался понять.
— У меня нет подарка для вашего друга, — вздохнула, как можно более многострадально. Как будто это катастрофа всей моей жизни. Вдруг подействует?
Просто, как только он вошел в мою квартиру, мне как то сразу стало понятно, что я проиграла. Сразу. Даже не попытавшись. И это даже обидно. Я столько лет старательно отстаивала себя, свое мнение, свою территорию и тут…
— И это правильно, что у вас его нет, уважаемая Юлия Андреевна. Давид человек, который любит подарки со смыслом, а не банальные “главное внимание”. Для него важнее, оригами от племянников, чем брендовые часы от потенциальных партнеров. Вы еще его не знаете и поэтому, какой подарок ему можно подарить тоже. Но этот вопрос легко решается тем, что я приготовил подарок от нас двоих. — И вот вроде не насмехался, но в его интонации проскальзывает что-то такое — он прекрасно понимал, что это только отговорки.
— Мое нахождения там могут неправильно понять. — Сказала и тут же вспыхнула, как спичка, вспомнив вчерашний разговор на эту тему.
Шеф кажется тоже вспомнил.
— Мнение других людей ни к чему не обязывает. Так почему бы не развеяться?
— Там незнакомые мне люди. Я буду чувствовать себя не комфортно. — Если разобраться на чистоту, пожалуй это был самый веский аргумент.
— Ты знаешь меня и Даву. Я всегда буду рядом и никому не дам тебя покусать, — с абсолютно серьезным лицом, но бесенятами в глазах, проговорил этот невозможный человек. — И повторюсь, тебе надо отдохнуть. — Последнее уже без намека на шутку.
— А с чего же ты взял, что я не отдыхаю? — возмутилась. С чего он это взял?
Не то, чтобы мне хотелось продолжать спорить, просто — у него на все есть ответ? В целом-то понятно, что этот спор я уже продула и все его аргументы имеют место быть.
— Я подвожу тебя каждый день и ты никуда не торопишься, не затариваешься продуктами к приходу гостей, не списываешься и не созваниваешься с друзьями, чтобы договориться о встрече. В век телефонов, когда он тебе нужен только ради будильника или часов, это о чем-то да говорит. Работа, друзья, семья, но ты заглядываешь в него не чаще необходимого.
Телефон.
Последние полтора месяца он практически бесхозно валялся у меня. Антон ушел и как-то автоматически сошли на “нет” все переписки с Аленкой и девчонками из нашей компании. По работе звонят на стационар, исключение, когда мне звонила секретарь босса, чтобы я принесла после стажировки отчет. Моя социальная жизнь, не считая работы, просто испарилась. Куда, не считая дня рождения Аленки, я выходила в последнее время? На работу и в магазин. А с кем общалась? Ни с кем, кроме работников, но это часть обязанностей, а не собственное желание.
Полтора месяца. Ни кино, ни парков, без обычных прогулок и хоть каких-то развлечений. Все выходные домы, при этом у меня даже нет детей, больных родственников на иждивении, животных, чтобы списать хотя бы на них отсутствие свободного времени и сил. Работа-дом и все. До меня только сейчас дошло, насколько я от всего изолировалась.
Я сейчас, наверное, похожа на дуру, потому что замерла и не двигаюсь. Просто, как обухом по голове. На удивление, шеф ничего не говорил и не торопил, а давая переварить то, что я упорно не замечала, а он озвучил.
— Подождите меня, пожалуйста, Александр Игоревич, я быстро соберусь, — произнесла медленно, пребывая все еще в легком ступоре. Сейчас мне просто жизненно необходимо куда-то выбраться и не важно куда. Ощущение, что если выставлю шефа и останусь сейчас одна, то сойду с ума.
Полтора месяца практически абсолютного самозаточения. Без развлечений, без каких либо хобби, без дружеской поддержки или просто общения.
Надо выбираться.
— Подожди, пожалуйста, Саша. — Раздалось за спиной, когда я почти скрылась в своей комнате.
— Что? — обернулась, потеряв нить нашего разговора.
— Ты уже обращалась ко мне на “ты”, осталось заменить “Александр Игоревич” на “Саша” и будет все правильно. — Откликнулся шеф.
— Что? Когда… — Еще один обух. Как он это делает? Ощущение, что знает меня, лучше чем я сама. И да, как то незаметно я действительно перешла с ним на “ты”, но “Саша”, я даже в мыслях его так не называла.
— Александр, — неуверенно покачала головой, сдаваясь в очередной раз и ушла переодеваться.
“Саша” — нет. “Саша” — это слишком личное. “Александр” — это дистанция, хоть какая-то. Сама не понимаю почему, но мне важно ее выдерживать.
Через пятнадцать минут уже ехали по направлению к дому Давида. Друг шефа жил в получасе езды от города, в частном доме.
Аккуратная красивая лужайка, беседка, мангал. Из гостей — мы с Александром и несколько друзей и коллег Давида. Неловкость длилась первые минут пятнадцать, пока мы дошли до собравшейся компании и меня со всеми перезнакомили, а дальше…
Кружочки свежего огурца, помидор и лука, свежая зелень, пиво, вино и литры сока, шампуры с сочным мясом свинины и курицы, жареном на углях, лепешка, разогретая на тех же углях, запах дыма и песни… под стереосистему, которую привез один из друзей Давида.
Так, как в этот вечер, я не отдыхала и не смеялась лет сто. Найдя во мне “свободные уши”, которые еще не слышали ни одной истории, все наперебой вспоминали курьезы своих знакомств, случаи на работе, а Давид и шеф, еще и проказы своего босоногого детства.
То ли все настолько деликатные, то ли на них как-то повлиял Александр, но вопрос наших взаимоотношений никто не поднимал, удовлетворившись тем, что работаем вместе с ним и его рассказом, как я зашугала работников в отделе. Мои возмущения, что это не правда и такого не было, никто слушать не стал.
Мне было хорошо, так как не было очень давно. То, что я знала этих людей несколько часов, не имело ровным счетом никакого значения. Я отдыхала душой и телом. Веселые и добродушные шутки и подколки, искренние смех и улыбки, веселые тосты и… ненавязчивая забота и внимание одного конкретного мужчины.
