Может начать ещё по ресторанам певицей подрабатывать? — смеюсь своим мыслям.
Мать меня тогда точно прибьёт.
Просят ещё хотя бы одну. Черт с вами! Пою Evenescence- Bring me to life на два голоса — мужской и женский. Шок, но и так я умею, не только в каких-то там шоу по зомбиящику.
Но больше интересно — понравился ли подарок имениннику.
Даже спрашивать не надо. В глазах огонь и восторг. Он тоже поёт, неплохой тенор, так что его оценка будет приятна. Хотя не знаю почему, всегда было пофиг… Я привыкла.
— Вот это голос! Круто!- блеск его глаз ослепляет.
— Спасибо!- усаживаюсь на своё место. — Надеюсь, такой подарок тебе приятней, чем розочка из салфеток?
— Мне такого ещё никто не дарил. По мне самое приятное в подарках — это впечатление… Послевкусие… Здесь оно зашкаливает,- философия…
К нам подошли его друзья, говорили, как круто спела. Познакомились, выпили, пообщались. Вроде неплохие ребята. Дружат с детства, вот почему такие разношёрстные. Просто Рон выбился в «большие» люди. У некоторых из них тоже творческие профессии: художник, музыкант. Тот, которому я подмигивала в такси — ассистент Рона, зовут Джек.
Несмотря на малознакомую компанию, было как-то легко и весело. Напрягало только одно — я постоянно ловила на себе пристальный взгляд сероглазого, и от этого был небольшой дискомфорт. Вот это я всегда боюсь, что я объект сексуального желания. Будь серой мышью — было бы проще. Только я такой быть не хочу. Хочу яркости и недоступности. Как дорогая вещь из музея — смотреть можно, а трогать нельзя. Я одному позволила себя за грудь потрогать и сфотографировать, теперь отбиться от прессы не могу.
Зажатость улетучилась после ещё пары стаканов скотча.
— Извините, — слышу голос сзади.
Поворачиваюсь к обратившемуся. Это симпатичный мужчина около сорока лет. Брюнет, чуть выше среднего роста. Модно и стильно одет.
— Вы прекрасно поёте.
— Спасибо! — странно начинает сосать под ложечкой.
Он протягивает мне визитку.
— Захотите стать звездой — звоните,- загадочно улыбается и уходит.
На визитке имя и фамилия. А ещё подпись о том, что это продюсер самой крупнейшей в мире музыкальной компании. Все самые популярные исполнители — их детище.
Говорила же — бойся своих желаний.
Глава 20
Друзья Рона уехали по домам, было уже поздно. Думала, что моя прогулка по ночному городу тоже отменяется. Но я ошиблась… Мэдлтон сам предлагает немного пройтись.
Перед уходом из паба заказываем пару больших стаканов с горячим кофе.
Неспешно идём по тротуару, прохожих почти нет. Болтаются только пьяные одиночки или парочки, орущие какие-то народные песни.
Улицы ярко освещены вывесками: магазины, кафе, рестораны. Очень романтично… Я ни с кем так по улицам города не гуляла. Только с друзьями, но это другое… А с кем гулять, если отношений у меня ноль, а подпускать к себе парней я побаиваюсь.
Грею руки о горячий стакан. Делаю маленький глоток обжигающего напитка.
— Тебе было страшно?- вдруг прерывает Рон наше затянувшееся молчание.
— Страшно? Когда?- не понимаю о чём он.
— Когда ты отпустила руки и сорвалась с веревки,- напоминает.
— Нет. Это хорошо отрепетированный трюк. Я всё контролирую. Но я вообще в экстремальных ситуациях не испытываю страха… Мне нравится щекотать себе нервы.
— Разве так бывает?- удивлённо смотрит на меня, останавливаясь.
— Выходит, что бывает,- равнодушно жму плечами.- Я последние три года всё время в поисках того, что мне принесёт положительные эмоции, такие, чтоб я смотрела на мир и думала, как же всё охрененно. Но этого нет…
— Почему?
— Потому что мир поделился в шестнадцать лет на черное и белое. А я застряла где-то в этой переходной серой линии микроскопического размера. И не знаю, как из неё выбраться.
— Не верю, что ты живёшь без эмоций!- очередное удивление.- Так не бывает.
— Эмоций навалом, чувств нет,- даже сейчас мой голос звучит холодно.- Радость, счастье… Их нет. Или очень, очень мало…
— А любовь?
— Любовь?- останавливаюсь и удивлённо смотрю на него.- Её тоже нет…
Только отвращение…
— Как же ты собираешься стать актрисой? Ведь актерская игра — это чувства!
Брякнула, что учусь в институте кинематографии, когда знакомилась с его друзьями.
— Там достаточно эмоций. Их я играть умею.
— Не согласен!- машет головой.- Без чувств хорошей игры не получится, нужно вжиться в роль! Поймать внутренний мир твоего героя, атмосферу вокруг и от этого отталкиваться…
— И это говорит актёр, который замечен не в одном говнофильме? Сколько номинаций на «Золотую малину» было у предпоследнего фильма с твоим участием? Пять!- Развожу пальцы на руке и показываю ему.
— Да, но заметь — ни одной за худшего актёра,- смеётся в ответ.
— Ты сценарии вообще читаешь? Или тебе пофиг в чём сниматься?
— Читаю. Но я могу выложиться на все двести процентов, а плохая графика, работа монтажера и прочих людей, работающих над фильмом, может уничтожить все мои старания. Думаю, следующая картина тебе понравится, — улыбается.
Блин, эти ямочки на щеках…
— Не разочаруй меня,- грожу ему пальцем.
Мой кофе закончился, и стаканчик летит в урну. На улице прохладно. Кутаюсь в куртку. Не предназначена она для прогулок холодными ноябрьскими ночами. Да и не собиралась я изначально сбегать из клуба. Просто душнила Антоша достал. Планировала поехать в отель и выспаться до отлёта в Москву. Но всё пошло не по плану. И сейчас я брожу по улицам Лондона в компании с красавчиком. Надеюсь, никто нас тайком не снял, мне ещё здесь проблем с прессой не хватало, дома навалом. И от его поклонниц хэйта получить. Фанатки Гроу достали. Они ж из-под земли выкопают всю информацию на тебя, Шерлоки малолетние.
А ведь это могло бы стать доказательством…
Нет! Не нужно Рона вплетать в наши тёрки с Алексом. Найду другой выход.
У меня замёрзли руки, пытаюсь согреть их трением друг о друга. А сероглазый смотрит на мои попытки, слегка улыбаясь уголком рта. Потом подходит, берёт мои ладони в свои и начинает на них дышать.
Смотрю на него, как на ненормального, такое только папа себе позволял и то в детстве. И вдруг он… Необычные ощущения, даже не знаю что делать. Надо бы отдернуть, может быть даже ударить, но не хочется… Дыхание приятно согревает. Просто стою и смотрю на него как дура. А он на меня, в глаза, не мигая. Гипноз какой-то… И брезгливости я не испытываю. А почему? Не понимаю…
Становится тепло.
Он отпускает мои руки и одну из своих протягивает к моей щеке, нежно гладит. Его взгляд перебегает от глаз к моим губам и так несколько раз. Я знаю, что это означает. И я не ошибаюсь. Он притягивает и целует. Нежно и осторожно. Я не сопротивляюсь. Не могу… Не хочу…
Мне нравится. Даже запах алкоголя не неприятен. Я закрываю глаза и обвиваю руками его шею, он притягивает сильнее. Теперь поцелуи более смелые и глубокие. У меня подкашиваются ноги. Мозг орёт остановиться, оттолкнуть, но что-то другое против. Наоборот, не хочу отрываться.
Сознание и самоконтроль куда-то уплывают на эти мгновения.
Мы целуемся. Долго… Какая-то неведомая сила заставляет меня не сопротивляться этому красавчику.
Кажется, я догадываюсь, в чём дело. Он первая любовь. Он ассоциируется с вниманием, помощью и защитой. Таким доверяют… И верят, что обидеть они не могут.
Поцелуй прерывает звук клаксона проезжающей мимо машины.
Чтоб вас, суки!
Нееет… В его объятиях так тепло.
— Я живу здесь недалеко,- хрипло произносит он, упираясь лбом в мой.
— Неа,- реальность возвращается.
На такие приглашения я не ведусь.
— Просто хотел предложить тебе чай, ты замёрзла,- понимает, что продолжения не будет.
— Я лучше поеду в отель, в пять самолёт домой,- достаю телефон из кармана, чтобы вызвать такси.
— Уже? — разочарованно смотрит на меня. — Хотел пригласить тебя куда-нибудь вечером…
