Улыбаясь, я набираю быстрый ответ, заверяя его, что забочусь о себе. Его поддержка значит для меня мир, и я знаю, что вместе мы сможем преодолеть любые трудности, которые встанут на нашем пути.
Я продолжаю поиски идеального места для моей галереи. Каждое объявление приближает меня к моей мечте, и мне не терпится разделить это путешествие с Александром.
Проходят часы, пока я все глубже погружаюсь в мир списков недвижимости и архитектурных проектов. Возможности кажутся бесконечными, и я чувствую прилив энергии, протекающий через меня. Это то, чего я ждала — возможности продемонстрировать свою страсть к искусству и создать рай для художников и любителей искусства.
Когда послеполуденное солнце окрашивает комнату золотыми полосами, я понимаю, что пора сделать перерыв. Я закрываю свой ноутбук и выхожу на балкон, любуясь захватывающим дух видом на сад внизу. Шум и суета Москвы отходят на второй план, когда я позволяю себе погрузиться в безмятежность.
Прислонившись к перилам, я глубоко вдыхаю, смакуя свежий воздух. Чувство безмятежности наполняет меня, напоминая мне о любви и поддержке, которые меня окружают. Я знаю, что впереди нас ждут испытания, но я также знаю, что с Александром на моей стороне мы сможем победить все.
Солнце начинает опускаться, заливая город теплым светом, я закрываю глаза и шепчу безмолвное спасибо Вселенной. В этот момент я испытываю глубокое чувство благодарности за все, что привело меня к этому моменту — слезы, сомнения и непоколебимую веру в силу искусства.
Глава 46
Александр.
Я сижу в своем кабинете, окруженный знакомым запахом бумаг и гулом производительности. Объявление, которое Катя нашла вчера, лежит у меня на столе, и его изображения захватывают мое внимание. Целеустремленно тянусь к телефону и быстро отправляю ссылку на объявление своей помощнице, поручая ей собрать дополнительную информацию и договориться о просмотре.
Только я собираюсь погрузиться в работу, как дверь моего кабинета с грохотом распахивается, и врывается отец Кати с красным от гнева лицом. Он бьет кулаком по моему столу, его голос гремит по комнате.
— Какого черта? Почему моя дочь не берет трубку, когда я звоню? — кричит он, его ярость ощутима.
— Вениамин Сергеевич, — спокойно и твердо отвечаю я, встречая его взгляд непоколебимым взглядом. — Я запретил Кате общаться с вами и вашей женой.
Его лицо искажается от ярости. — И почему так? — спрашивает он, его голос полон возмущения.
— Потому что я считаю, что это правильное решение, — твердо утверждаю я. — Я не позволю вам и вашей жене негативно влиять на Катю. Ваша дочь — моя жена, и она находится под моей защитой и опекой. Я не позволю никому навредить моей семье.
— Недаром мне о тебе рассказали! — восклицает он, не в силах сдержать гнев.
— Мне наплевать на то, что обо мне говорят незнакомцы, — возражаю я ровным и решительным голосом.
— Я хочу поговорить с Катей! — требует он авторитетным голосом.
— Только в моем присутствии и только если она сама захочет с тобой общаться, — твердо отвечаю я, не уступая.
— Как ты смеешь! — кипит он, его лицо искажается от ярости. — Да я тебя в асфальт закатаю!
Не обращая внимания на его угрозы, я сохраняю самообладание. — Убирайся, — говорю я спокойно, в моем голосе слышится намек на предупреждение. — Если ты когда-нибудь снова подойдешь к Кате без моего разрешения, то я тебя не в асфальт закатаю, а куда глубже.
Неохотно мужчина поворачивается к двери, его гнев витает в воздухе. Но прежде чем он уходит, меня охватывает порыв, и я не могу не задать вопрос, который гложет меня.
— Ты любишь свою дочь? — спрашиваю я более мягким тоном, почти умоляющим.
Ошарашенный неожиданным вопросом, отец Кати хватается за дверной косяк, на его лице отражается замешательство. — Да, — наконец признается он.
Я изо всех сил пытаюсь понять все это. Как это возможно? Если он любит свою дочь, то почему так жестоко с ней поступил? Части головоломки начинают вставать на свои места, когда я рассказываю о несправедливостях, которые она пережила.
— Во-первых, ты купил все ее картины на выставке, обесценив Катины работы, — начинаю я разочарованным голосом. — Дальше, вы с женой давали взятки за все ее университетские экзамены. Катя была лучшей в своей группе, ей не нужно было прибегать к таким методам, чтобы сдать экзамены. Ты представляешь, как сильно вы с женой сломили дух своей дочери?
— Что? — запинается он, крепче сжимая дверной косяк. Становится очевидным, что я, возможно, зашел слишком далеко, не принимая во внимание возраст и чувствительность Катиного отца.
— Мои извинения, — говорю я, понимая, что это откровение может быть для него ошеломляющим. — Твоя жена поделилась этой информацией с Катей. Я узнал об этих действиях от вашей жены, — признаюсь я, и в моем тоне просочилась нотка сожаления.
— Я ничего этого не делал, — возражает он, его лицо искажается в замешательстве. — Картины Кати я не покупал. Их купил какой-то бизнесмен для своего загородного дома. И за экзамены Кати я не платил.
Я приподнимаю брови, скептически относясь к его утверждениям. — Я бы рекомендовал тебе тщательно проверить свои расходы и предоставить доказательства своих слов, прежде чем я позволю тебе снова увидеться с Катей.
Кати выходит из моего кабинета, оставив после себя чувство неразрешенного напряжения. Я откидываюсь на спинку стула, размышляя о проявившихся откровениях. Трудно понять, как все могло быть так искажено. Если отец Кати действительно любит свою дочь, то почему он подверг ее такому обращению?
Собираясь с мыслями, я понимаю, что мне нужно подходить к этой ситуации с осторожностью. Благополучие и счастье Кати остаются моим главным приоритетом. Я должен управлять этой сложной семейной динамикой, обеспечивая ее эмоциональный и творческий рост.
Глубоко вздохнув, я собираю свое самообладание и снова сосредотачиваюсь на текущих задачах. Дорога вперед может быть полна испытаний, но я полон решимости защитить Катю и построить будущее, в котором она сможет процветать.
Глава 47
Екатерина.
С наступлением дня воздух наполняется предвкушением. Сегодня тот день, когда Машу, любимую Сашину племянницу, наконец-то выпишут из больницы. С волнением в сердце мы с мужем приходим в большую квартиру Сергея, чтобы вместе с Сашей приветствовать Машу дома.
Когда я вхожу внутрь, мое внимание привлекает роскошь квартиры. Комнаты украшает дорогая антикварная мебель, и я очень очарована элегантностью, которая заполняет пространство. Мой взгляд задерживается на фотографии, висящей на стене гостиной, на которой запечатлена красивая молодая женщина, застывшая во времени. Должно быть, это Лена, покойная жена Сергея, трагически погибшая во время родов. Сергей воспитывает их энергичную дочь в одиночку, так и не найдя любви.
Мы с мужем взялись за украшение квартиры, добавив нотки тепла и радости в подготовку к приезду Маши. Воспоминания о хрупкой шестилетней девочке в отделении интенсивной терапии захлестывают меня, и во мне бурлит смесь эмоций. Слезы блестят в моих глазах, когда я вспоминаю страх, охвативший наши сердца, зная, что жизнь этого живого ребенка висит на волоске. Мысль о том, что могло бы быть, о жизни, потерянной в одно мгновение, заставляет меня прикусить кулак, физический якорь переполняющих меня эмоций.
Чтобы помочь Маше выздороветь и обеспечить ее благополучие, Сергей нанял еще одну няню, что свидетельствует о трудностях, с которыми сталкивается эта энергичная девчушка. Мой муж поделился со мной, что Маша сменила почти тридцать нянь, что свидетельствует о ее энергичном характере и трудностях, с которыми они сталкивается при присмотре за ней.
Внезапно атмосферу прорывает голос моего мужа: — Они идут! — мы быстро отступаем и находим свои укрытия, желая увидеть прибытие Сергея и Маши.
С предвкушением, повисшим в воздухе, мы хором кричим: — Сюрприз! — как только Сергей входит в квартиру, нежно держа Машу на руках. Радость на лице Маши заразительна, она визжит от восторга, чувствуя любовь и тепло, которые ее окружают. Это момент чистого счастья, праздник жизни и стойкости.
