соврала я ей, когда Катя и Лиза побежали к качелям, а мы с Ольгой присели на лавочку. — Зачем вы здесь?
Она тяжело вздохнула и впилась пальцами в сумочку, которая лежала на ее коленях.
— Я хочу просить вас о помощи, Анна, — ответила Оля.
— О помощи? — удивилась я, не представляя, о чем она может повести речь.
— Именно так. Вы знаете, что я была беременна…
Она произнесла эти слова и когда я скосила на нее взгляд, поняла, что Ольга находится на грани и еле держит себя в руках. Она поджала губы, и они теперь были похожи на тонкую полоску, едва заметную на бледном до синевы лице.
— Вы… были беременны? — переспросила я.
— Да. Ребенка больше нет. Я его потеряла.
Совершенно не представляя, зачем она говорит мне все это, я сидела и гадала, что за помощь может попросить у меня Ольга.
— Татос… он меня просто убьет. Но я не выдержала! Организм не справился!
В голосе Оли появились истерические нотки. Еще бы! После пяти родов состряпать шестого ребенка в надежде, что будет девочка, которую уже просватали за сына Никольского! Ольга ведь была женщиной, а не заводом конвейерного типа для обеспечения потомством здорового мужика.
— Что значит, он вас убьет? — возмутилась я. — Потеря ребенка от вас никак не зависела, я уверена!
Она помотала головой и все же взяла себя в руки.
— Да, никак не зависела. И если даже Татос справится с собой, то я знаю, чем все кончится. Он заставит меня снова забеременеть.
Она сказала эти ужасные слова, а я отшатнулась. Желание вскочить и сбежать стало нестерпимым.
— Анна, вы очень сильная и смелая, — чуть подавшись ко мне и схватив меня за руку, проговорила жена Татоса. — Помогите мне, пожалуйста… Я обожаю своих детей, но больше не вынесу ни беременности, ни родов!
Я смотрела в ее лихорадочно горящие глаза, в которых видела собственное отражение, и ужасалась тому, как один безумец смог настолько сломить волю другого человека.
— Как я могу вам помочь, Ольга? Я сама сейчас на птичьих правах у точно такого же мужа, которому взбрело в голову, что он может использовать меня как инкубатор для вынашивания его потомства!
Сказав это, я вскочила со скамьи и обхватила себя руками. Мне было жаль Олю, но я не понимала, как ей помочь, не подставив себя!
— Анна… пожалуйста, я не знаю, что мне делать и где спрятаться… Помогите!
Дав знак Кате и Лизе, чтобы шли ко мне, я помотала головой.
— Оля, простите, но я сама в не очень устойчивом положении. Так что, увы, от меня помощь получить не выйдет. Попробуйте найти кого-то другого. Совершите побег, в конце концов!
Когда дети подошли ко мне, я снова взяла их за руки и направилась к дому. Сделав несколько шагов, не удержалась и обернулась. Маленькая, хрупкая и сгорбленная, Ольга сидела на скамейке, словно застывшая статуя. В сердце что-то болезненно кольнуло. Ругая себя на чем свет стоит, я вернулась к жене Татоса и проговорила:
— Ничего не обещаю… просто запишите мой телефон и позвоните мне завтра.
Глаза Ольги полыхнули пламенем. Она судорожно вытащила мобильник и трясущимися руками записала мой номер.
— Спасибо… спасибо вам, — прошептала она, пряча телефон в сумку, как самую большую драгоценность.
— Не за что, — ответила Оле. — И помните… я ничего не обещаю.
Во взгляде ее вспыхнула надежда, а я не могла больше оставаться рядом с этой искалеченной и поломанной женщиной. Поэтому удалилась быстрым шагом и вздохнула с облегчением только когда оказалась дома и плотно закрыла за собой дверь.
— Аня! Аня — я! Анют! — донесся до меня голос Алексея, когда я сидела и выполняла самую рутинную работу на свете — разбирала старые бумаги.
Но именно сейчас это было как раз тем, в чем я нуждалась. Сидеть, заниматься чем-то монотонным и думать…
— А? Извините, я что-то немного зависла, — ответила свекру. — Что-то нужно сделать еще?
Отец Сергея подошел ко мне и, забрав документы, отложил их в сторону. Сам устроился напротив и велел:
— Рассказывай, о чем думаешь. Если про эту свадьбу, где мой сын повел себя как свинья, то я Сереже все высказал.
Я помотала головой. То, что было на празднике, как оказалось, совершенно меня не задевает. А вот Ольга…
— Нет, Алексей Михайлович, дело вовсе не в моем муже, — наморщила я нос. — Ко мне приходила… жена Татоса. Это партнер Сергея.
Алексей тут же нахмурился.
— Я в курсе, кто это, Аня. И что ей от тебя было нужно?
Я глубоко вздохнула. Синдром спасателя был для меня не свойственен, так почему же сейчас так отчаянно хотелось помочь Ольге? Я размышляла об этом и пришла к выводу, что мне не только желалось спасти жену Татоса, но еще и утереть нос — и ему, и Сергею.
— Она была беременна. Как уверял Татос — девочкой. И ребенка потеряла. Теперь боится сказать мужу, потому что тот… заставит ее забеременеть снова.
Я понимала, как ужасно звучат эти слова. И видела, что в отношении к этому Алексей со мной на одной волне. Его лицо сначала приобрело настолько удивленное выражение, как будто свекор узнал о надвигающемся арамагеддоне, а потом он скривился.
— И что ей нужно конкретно от тебя? — снова повторил свой вопрос.
— Ольга просила помочь ей. Найти место, где она сможет спрятаться. А у меня нет идей на этот счет. Но посодействовать ей очень хочется.
Алексей смотрел на меня пристально и долго, так что совсем скоро мне стало даже неуютно под этим взглядом. Наконец, он сказал:
— Я сделаю это для тебя.
Не сразу поняв, о чем речь, я лишь переспросила:
— Сделаете… что?
— Я помогу ей. Но при одном условии.
С моих губ помимо воли сорвался судорожный вдох. Фантазия разыгралась, мне показалось, что в следующую секунду Алексей озвучит что-то такое, что меня ошарашит. Принесет разочарование.
— Я слушаю, — ответила тихо.
Он взглянул на часы и свел брови на переносице.
— Мы отправимся на пару дней за город. Сергей ведь не в курсе того, что у меня есть… недвижимость, в которую я вкладываю финансы. Так что искать он там тебя или Ольгу уж точно не будет.
Он поднялся на ноги и, собрав те бумаги, которые я успела разложить по отдельным стопкам, отошел и положил их в шкаф. Затем повернулся ко мне.
— Забирай девочек из садика. Оле скажи, чтобы была готова через пару часов. Она с детьми? Я помню,
