– Ты в детстве так вопил, когда отец ловил тебя на морозе без шапки, – глумится мой старшенький и добавляет задумчиво. – Может, тогда ты мозги и отморозил. А мы и не заметили.
– Да пошел ты, – отмахиваюсь я и сажусь за стол изучать инструкции. – Так, что тут у нас? – раскрываю коробки одну за другой. Читаю вкладыши и прихожу в бешенство. Кровь. Кровь. Всем нужна моя кровь, а почему не слюна?
Прокалываю палец скарификатором – миниатюрным копьем, приложенным для анализа. Аккуратно опускаю пару капель на тестовую полоску и добавляю реагент. Перехожу к следующему. Ждать, пока высветится результат, не могу. Просто сдохну от нетерпения. Делаю все тесты и с интересом разглядываю выложенные в ряд полоски. Отрицательный, отрицательный, отрицательный…
– Фух, – выдыхаю в голос. – Напугала, сука…
– Теперь можно к Милене? – усмехается Лука.
– Теперь можно жить спокойно, – бурчу грубовато. Смахиваю домашнюю лабораторию в корзину для мусора и быстрым шагом выхожу из кабинета.
– Шапку надеть не забудь! – орет мне вслед великовозрастный придурок. Вернуться бы и всечь хорошенько. Но не хочу. Меня ждет Блонди. И этим все сказано.
«Перетрухал ты, баклан», – усмехаюсь, вспоминая собственную панику. Резинками я, конечно, сегодня воспользуюсь. Но больше всего мне хочется погрузиться в податливое тело Милены без всяких преград. Просто попасть внутрь. Ощутить, как теплая нежная плоть обхватывает член как перчатку. И сойти с ума от эмоций. Захлестнет. Я уверен. Уже захлестывает.
– Захар Потапыч, мы проверили. Только к вам она ходила. Никаких других контактов не обнаружено, – отвлекает меня от мечтаний сиплый голос безопасника, бьющийся из трубки.
– Спасибо, – улыбаюсь во все тридцать два. И до самых апартаментов не знаю, плакать или смеяться. Хорошо, что все обошлось. Глупо было выставлять себя полным идиотом перед Лукой. Подождал бы отчета Власа и спокойно бы отправился к Милене.
Но я не могу! Не получается.
С этой женщиной я сам не свой. И готов весь мир бросить к ее ногам. Ну, если не мир, то хоть самого себя.
Тихо захожу в номер и, не увидев цветов, отправляю сообщение садовнику.
«Карп, что за дела? Цветы где?» - печатаю в бешенстве.
«Горничной отдали», – тут же приходит ответ.
«Какой? Разберитесь. А мне цветы в номер!» – завожусь я всерьез. Надо же на ком-то выместить накопившуюся злость.
«Сейчас принесем, Захар Потапыч», – наскоро печатает садовник. А я заглядываю в спальню. Спит моя Блонди. Как зайчик спит. Дожидаясь, когда принесут цветы, наскоро просматриваю сценарий предстоящего банкета. Впереди новогодняя ночь, а я вместо того, чтобы загадывать желания и доделывать старые дела, проверяюсь на гепатит С и прочую хрень. Нервничаю, выматываюсь и хочу к Блонди.
И что-то совершенно не хочу никуда идти. Может, Лука сам справится? Будет знать, как младших обижать!
Да и платье я не купил. А пообещал!
«Тесты делал, забыл!» – так и хочется приложиться головой к стенке. Выбить последние мозги. Где они были, когда я решил связаться с Ядвигой? И какого член в узел не завязал? Лучше быть одному, чем с кем попало.
Я стихи такие читал. Омар какой-то написал.
Заслышав стук, быстро распахиваю дверь. Беру из рук горничной огромный букет алых роз.
– Я приносила, Захар Потапыч. Дама ваша в ванной пела…
– Иди уже, – огрызаюсь незлобливо. И войдя в спальню, сразу замечаю большой веник белых роз. Еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.
Она забрала букет с собой. Моя Блонди. Умница моя.
И водрузив алые к белым, ложусь рядом с самой желанной женщиной.
Кладу голову на живот, обнимаю за бедра и больше всего в жизни мечтаю состариться рядом с Миленой. Но сначала хочу жениться на ней, забацать двоих или троих детей, завести собаку и кошку. Можно еще попугая…
Глава 24
Глава 24
– Ну как зачем? – растерянно тянет Беров. Садится рядом. Трет лицо в замешательстве. – Жениться на тебе хочу. Чтоб ни одна собака больше не смогла тебя обидеть.
– А собаки меня не обижают, – отрезаю недовольно. Надоел мне этот цирк с конями. И с медведями тоже.
– Блонди, да ты чего? – гладит меня по щеке Захар. – Поженимся, будет круто… Сама увидишь.
Естественно, я многого от мужчины не требую. Был бы веселый, щедрый и богатый. А больше мне и не надо ничего.
«Да, еще чтобы не изменял!» – вспоминаю неверного бывшего. И морщу нос.
– Не слишком ли ты быстро все решил, Захарушка?
– А чего тянуть? Увидел, как ты на попе к моей тачке съехала, и сразу все понял.
– Что понял? – смотрю строго. Не нравится мне эта ситуация. И братья Беровы какие-то мутные. Может, специально погром устроили.
– Ну, понял все. Ты мне с первого взгляда запала. Влюбился я. Вот и предлагаю. Выходи за меня, а? Я тебя никому в обиду не дам, – повторяет он и смотрит с такой надеждой и болью, что мне становится не по себе.
Может, действительно влюбился, раз двух слов связать не может.
– Я хочу замуж за человека, которому смогу доверять. Не хочу жить среди тайн и недомолвок. Понимаешь?
– Да я и сам не желаю! Давай поговорим. Сейчас свет включу. Мне твои глаза нужно видеть, – вскидывается он порывисто. Подхватившись с постели, в два шага оказывается около полутемных окон. Задергивает шторы, и в комнате наступает кромешная тьма.
– Хорошо, – воспользовавшись темнотой и паузой, встаю с постели. Если говорить на серьезные темы, то явно не в койке. А то, знаю я Берова! Опять целоваться начнет и с темы съедет.
– Блонди, девочка, – с придыханием тянет он и даже присвистывает от восторга. – Ты же вся светишься. Вот это прикол!
Обалдело таращусь на ноги… на руки. И ничего не могу сказать. Даже мяукнуть не получается.
Я вся сияю. Не от счастья безмерного, а от какой-то неведомой дряни, в которой я умудрилась искупаться. Кто виноват?
Беров, естественно!
А не фиг по ванной расставлять сомнительные баночки!
– Это все ты! – подлетев, тычу пальцем в накачанную грудь.
Захар перехватывает мою руку. Целует пальцы. Тычется носом в светящуюся ладонь и ржет.
– Блонди, милая, я бы сам до такой красоты не додумался. Высший пилотаж.
И радостно несется в ванную. Срываюсь следом за ним.
– Твою ж мать! – радостно присвистывает Захар, замирая на пороге. Выглядываю из-за его плеча. А там в темноте ванна мерцает. Такая же золотая, как и я.
И цена ее не три копейки. Захар сейчас наверняка рассердится. Начнет считать, сколько она стоит, и прикидывать стоимость клининга.
Вадим бы точно закатил грандиозный скандал. А Беров ржет в голос.
– Вот почему когда мы с племянниками красили этой люминофорной фигней звезды для праздника, то краска так и не легла ровно и даже отстала в углах? А у тебя, солнышко, с первого раза невероятная красота получилась.
– Краска? Люминофорная? – в ярости бью кулаком по широкому Беровскому плечу. – А какого ты ее в ванной держишь?
– Блонди, милая, – притягивает меня к себе Захар. – Так она у форточки на подоконнике стояла. Как ты ее нашла?
– Искала пену для ванны. Нашла, – реву в голос. – И что мне теперь делать?
– Что мне делать лучше скажи! – ржет в голос Захар. – То ли тебя отмывать, то ли самому намазаться и отливать золотом. Всадник ты мой, без головы!
– Что? – выдыхаю негодующе. Так меня еще никто не называл.
– То! – берет меня за плечи Захар и разворачивает к зеркалу.
В полутьме ванной комнаты вижу мерцающие золотыми бликами руки, треугольничек тела между полами белого халата. И ноги! Такое золотистое чучело на ножках! А вместо головы – темное размытое пятно.
Ну точно, всадник без головы! Даже конь есть. Вон рядом стоит. Копытом бьет.
– Надо как-то смыть эту мазуту, – шепчу я и не понимаю, что теперь делать? Кажется, краска въелась в кожу, и фиг ее выведешь.
– А хочешь, я тоже обмажусь, – предлагает Беров. Целует меня в шею и технично развязывает халат.
