— Надеюсь, все хорошо?
Поднимаю голову, и безотчетный страх тут же отступает, сменяется удивлением: возле стола стоит Крис Мерит собственной персоной. Светлые волосы растрепаны, как будто он ерошил их пятерней, но этот легкий беспорядок отлично гармонирует с облегающей синей футболкой и синими джинсами. В отличие от Марка художника вряд ли можно назвать классически красивым, зато мужественная привлекательность зашкаливает. Выглядит он сногсшибательно, а если к внешнему виду добавить неотразимую силу таланта, то стоит ли удивляться, что я катастрофически смущаюсь? Пытаюсь доказать себе, что не сделала в его присутствии ничего глупого или нелепого, — даже несмотря на то что проглотила пирожное с жадностью, недостойной истинной леди.
— О чем вы? — спрашиваю внезапно осипшим голосом. Плохо, что не удается держаться с ним на равных — смело и независимо; точнее говоря, это относится к любому мужчине, но к Крису в большей степени, чем к остальным.
— Мне показалось, что звонок вас расстроил.
— Нет, что вы, — заверяю поспешно и понимаю, что он не только за мной наблюдал, но даже не стесняется открыто это признать. — Подруга звонила из Парижа, но связь оказалась очень плохой, так что поговорить не удалось. — Не могу упустить удобную возможность выяснить, давно ли Крис в Сан-Франциско. — Кажется, читала, что вы живете в Париже?
Он показывает на стол.
— Разрешите присесть?
— Да, конечно. Простите, что не предложила.
Он устраивается в кресле напротив и отвечает на вопрос:
— Да, верно. В Париже у меня квартира, так что я делю жизнь между двумя городами. Сан-Франциско вдохновляет: не могу уезжать отсюда надолго.
Я прихожу в восторг оттого, что Крис живет и здесь, и испытываю душевный трепет перед тайной творческого процесса. Хочу расспросить Мерита о работе, но не решаюсь: помню, что Ава назвала художника замкнутым человеком. К тому же стол маленький, и пьянящий мужской запах мешает думать. Не уверена, что в состоянии задать хотя бы пару умных вопросов; как всегда, пытаюсь спрятать смятение за легкой болтовней.
— Не подозревала, что вы обитаете в Калифорнии, но невежество мне простительно: несколько лет провела вдали от мира живописи.
— И вот наконец вернулись.
— Только до конца лета, — уточняю я и добавляю, пристально следя за реакцией: — Или до возвращения в галерею Ребекки.
Крис хмурится.
— А разве она вернется?
— Вы считаете, нет?
Он пожимает плечами:
— Понятия не имею. Едва с ней знаком, но отсутствует она так долго, как будто уже успела устроиться на новую работу.
— Марк сказал, что мисс Мэйсон в отпуске. Кажется, какой-то богатый приятель устроил ей экзотическое путешествие.
— И неизвестно, когда это путешествие закончится и вам придется уступить место?
— Вы совершенно точно передали суть ситуации: я здесь до тех пор, пока не появится она. — Или пока не докажу, что достойна остаться и после ее возвращения, добавляю мысленно.
— Хм, — неопределенно произносит Крис. — Этот бесконечный отпуск довольно… необычен.
— Должно быть, мисс Мэйсон — исключительно ценная сотрудница.
— Точно. Наверное, так и есть.
Улавливаю ироническую интонацию и понимаю, что Крис относится к Марку ничуть не лучше, чем Марк к нему.
— Вино? — кивает он в сторону лежащей на столе книги.
— Выясняется, что для того, чтобы продавать живопись, недостаточно разбираться в живописи. Необходимо срочно научиться рассуждать о винах, опере и классической музыке. Не имею обо всем этом ни малейшего понятия. Сейчас сдаю тест, а поскольку время от времени не прочь поднять бокал, эта тема кажется самой приемлемой.
Крис неодобрительно поджимает губы.
— Чтобы продавать картины, совершенно не нужно разбираться в чем-то, кроме живописи.
«До тех пор, пока я соглашаюсь, остаюсь рабой требований Марка».
Неожиданно приходит в голову строчка из дневника Ребекки: «Ты же знаешь, что заслужила наказание». Становится не по себе, но успокаиваю себя тем, что эти эпизоды жизни Ребекки еще не говорят об угрозе ее благополучию.
— Мои познания в опере и классической музыке близки к нулю. Честно говоря, даже не очень люблю ни то ни другое. — Едва закончив фразу, понимаю, что села в лужу, и прихожу в ужас: отец Криса был знаменитым классическим пианистом. — О Боже! Простите. Ваш отец…
— Был великолепен, — продолжает Крис. Лицо его остается непроницаемым, а тон невозмутимым. — Интерес и вкус к музыке можно развить точно так же, как и к другим видам искусства. А до какой степени вы невежественны в винах?
Тема меняется настолько резко и неожиданно, что я сразу теряюсь и окончательно перестаю себя контролировать.
— Знаю, как ткнуть пальцем в строчку меню. После этого официант что-то приносит.
В зеленых глазах вспыхивают озорные огоньки, и напряжение сразу отступает.
— А каким образом выбираете строчку?
— Метод чрезвычайно сложен, — объясняю серьезно. — Во-первых, все зависит от настроения. Хочу ли я белого вина или красного? Когда решение принято, выбираю между охлажденным и неохлажденным. И наконец, наступает третий этап: необходимо определить самую низкую цену в соответствующем сегменте.
Крис улыбается, но без тени насмешки, и я чувствую себя польщенной и очарованной.
— Но ведь вам, должно быть, известно, что Калифорния — винодельческий штат? — шутливо осведомляется он. В голосе слышатся игривые интонации — надеюсь, мне не чудится.
— Ни возле моего дома, ни возле школы, где работаю, виноград не растет. Полагаю, я ужасно некультурная.
Крис становится серьезным.
— Ничего подобного, не наговаривайте на себя. Другое дело, что ваша низкая самооценка не остается без последствий. Марк ищет слабое место и использует его, чтобы разоружить человека. Отсутствие эрудиции в этих вопросах вовсе не недостаток — до тех пор, пока сами так не сочтете.
Склоняю голову и внимательно смотрю на Мерита.
— А вы недолюбливаете Марка, правда?
— Какая разница? Он делает свое дело.
Иными словами, симпатии к Марку Крис не испытывает.
— А он пытался найти ваше слабое место?
— Он пытается найти его у всех без исключения.
От прямого ответа Крис уходит, а спросить снова не решаюсь.
— Боюсь, мое слабое место — точнее, места — он обнаружил без труда.
— Можно позволить клиентам проявить познания в других областях и тем самым потешить их самолюбие. Ну а вы занимайтесь живописью. Успех обеспечен.
— Самый блестящий план из всех, которые доводилось слышать.
