Впрочем, маршруткой нам бы все равно не удалось воспользоваться: Ден не выносит сей вид транспорта. То ему тесно, то душно, то несет бензином. Кстати, о бензине. В этом я с братцем категорически не согласна: запах бензина я люблю. Я вообще люблю специфические запахи: краска там, например. Еще вот едва уловимый аромат в метро. Услышав о моих вкусах, мать засмеялась и сказала, что этот "едва уловимый аромат" - запах сырости и плесени. Думаете, я от этого изменила своим пристрастиям? Отнюдь.
Автобус пришел, когда мы уже отчаялись и готовы были вернуться домой. Нас мучила жажда, жара и бездействие. Ден дошел до того, что попросил у какого-то мальчишки велик и, с трудом уместив себя на нем, сделал пару кругов.
Я же с тоской взирала на толпу, увеличившуюся в размерах за прошедшее время. Что-то мне подсказывало, что сесть у окошечка не удастся. Будет хорошо, если все эти тетки разрешат это самое окно открыть. Был у меня такой случай, когда половина автобуса (или троллейбуса? память стала подводить) была за то, чтобы освежиться, а вторая половина боялась сквозняков. И, конечно же, бабули из второй половины победили крепких сильных парней из первой. И меня заодно. Ну, куда уж мне против бабушек, если мужики не сдюжили.
Нас внесли внутрь. Практически на руках. Даже усилий прикладывать не пришлось. Всего лишь поддаться течению и расслабиться. Где-то сзади раздался недовольный вопль Дена, ругань того милого старичка с тросточкой, сдавленный писк Ритки…
- Боже, - выдохнула я, когда сумела встать на ноги. Не скажу, что крепко, уверенно и на свои, но пол чувствовался.
- Ты жива? – Ритка, оказавшаяся вплотную притиснутой к моей спине, дышала тоже с трудом. Я пыталась повертеть головой, чтобы найти брата и Лелика, но бесполезно: людское море не желало расступаться перед моим взглядом, как Красное перед Моисеем. Я печально посмотрела наверх, ища поручень, но до него было далеко. А мне, с моим скромным ростом, еще дальше.
- Не упадешь, не бойся, - хмыкнула мне на ухо Рита.
- А вдруг? – засомневалась я.
- Тогда это на вдруг, - и не успела я глазом моргнуть, как руки Ритки меня обняли.
- Нуу, так, конечно, гораздо лучше, - пробормотала я, стараясь найти максимально удобную позицию, чтобы не очень наваливаться на девушку. Бесполезно. Более того: женщина, пыхтящая впереди меня, запыхтела еще громче и практически втиснула меня в Ритку.
- Люблю давки, - громко и отчетливо сказала Рита. – В них люди становятся еще ближе друг другу.
Где-то раздался смех, готова поклясться, что это был Лелик. Одновременно с ним кто-то заворчал о плохом воспитании молодежи. Не знаю, при чем здесь оно.
- Да уж ближе, - буркнула я. – Особенно мы с тобой.
Ритка положила подбородок мне на плечо, ероша дыханием волосы.
- Зато не упадем.
- У меня другой вариант: упадем, но вместе.
- Так ведь зато вместе, радость моя, - в голосе Риты чувствовался смех. – Не этого ли ты хотела: вместе и навсегда?
Я подавилась ответом и чуть не вывернула шею, чтобы взглянуть в эти светлые глаза. Я была на 100% убеждена, что они тоже смеются. Вместе со мной развернуться попыталась добрая половина автобуса. К счастью, в этот момент водитель что-то рявкнул, видимо, объявил, куда мы едем, и автобус затрясся по шоссе, медленно, но уверенно преодолевая небольшой подъем.
- Дан, - шепнула вдруг Ритка мне на ухо, словно собираясь сказать что-то важное. Или нежное. Или и то, и другое одновременно.
- Да? – я тоже съехала на шепот. Так, на всякий случай.
- Посмотри направо.
Я сдержала возглас разочарования. Наверное, мне все-таки хотелось услышать что-то другое.
- А что… - слова застыли у меня на губах, когда рядом с дверью блеснула чья-то лысая макушка. И почему мне вдруг стало холодно, словно это не я несколько минут назад изнывала от жары?
Нагло наплевав на всех, я, пропустив мимо ушей вопли-советы о том, что стоять надо неподвижно и не мешать другим наслаждаться поездкой, развернулась к Рите. Ее лицо было спокойным. И бледным.
- Тише, - остановила она меня, видя, что я собираюсь что-то сказать. – Выйдем и поговорим.
Она снова обняла меня, а я уткнулась носом ей в плечо. Я бы с удовольствием выскочила из этого треклятого автобуса, если бы была такая возможность. Ну почему все у нас не слава Богу?!
Поездка была долгой. Долгой, нудной и... Чуть было не сказала скучной. Нет, скучать мне не пришлось. Не знаю, что по этому поводу думали остальные, но я провела все это время, напряженно работая клеточками мозга. То есть, я пыталась заставить их работать, а они сопротивлялись и вопили о том, что тоже нуждаются в заслуженном отдыхе. Напомнив им о том, что отдыхают они и так слишком часто, и вроде бы усовестив их, я перевела взгляд на лысого типа.
Лысый (или бритый) стоял к нам спиной, что совсем не помешало мне его опознать. Немного в моей жизни, знаете ли, таких колоритных личностей, все время встречающихся на пути. Наверное, это к счастью, что меня окружают исключительно милые приятные люди. Даже сейчас, в этой давке, я не могла найти ни одного неприятного лица. Ну, кроме этого блестящего затылка.
Обладай мой взгляд силой, я бы давно прожгла в этом мужике дырку нехилых размеров. Или во всяком случае подпалила бы что-нибудь существенное. Уши, к примеру.
Хотя, нет, я вроде бы ошиблась: будто почувствовав мой пылающий взор, лысый дернул шеей, мне показалось, нервно дернул, поднатужившись, вытащил из заднего кармана клетчатый платок и принялся усердно полировать голову.
- Хватит на него смотреть!
Шепот Ритки прозвучал как гром небесный, и я не подпрыгнула только потому, что не могла этого сделать.
- С чего ты взяла, что я на него смотрю? - ответила я, добавляя в голос максимум возмущения.
- Ну а на кого еще ты можешь так долго пялиться? - Ритка двинула плечом. Как она умудрилась сделать это в такой давке, ума не приложу!
- Знаешь, пришла пора сообщить тебе страшную тайну...
- Какую это тайну? - подозрительно проговорила девушка
- От такой жары я могу упасть в обморок.
- Серьезно? В обморок?
- Какой обморок?
- Что случилось?!
- Кто-то в обморок упал!!
- Откройте же окно!!
- Давно пора, духота такая, а им все холодно!
- Приехали, люди уже в обмороки падают!
- Да откроете вы окно или нет, в конце концов?!?!
Слегка прибалдевшая от такой реакции на мои слова, вообще-то адресованные исключительно Ритке, я завертела головой, пытаясь понять, что происходит. Но это уже было сложно: раздражение, копившееся в народе все это время, нашло выход. Слева от меня отчаянно ругались две тетки, одна из которых, если я правильно поняла, наступила второй на ногу. "На любимую, на мозоль..."
