Родионов ничего не ответил, бросив на меня хмурый, быстрый взгляд, и тут же сменил тему:
— Тебя где поселили?
— В третьем… Так откуда? — не унималась я.
— Если ты не против, объясню попозже.
— Против, конечно! Но, видимо, ничего не поделаешь, придется потерпеть! — На этот раз фыркнула я, постаравшись сделать это не менее ядовито, чем блондинка. — Ладно, пошли…
— Может, хочешь чего-нибудь? — Я стояла перед открытым холодильником не то чтобы уж в полной растерянности, но в очередном приступе удивления, которые здесь, в пансионате, у меня явно участились!
Маленький холодильничек был до отказа набит всевозможными напитками, больше алкогольными…
— Садись, я сам.
Виталий уверенно, по-хозяйски заглянул внутрь и почему-то покачал головой.
— Провинция все-таки и есть провинция! — пояснил он свое недовольство. — Десять раз говорил Ивану, что коньяк в холодильнике не держат, а он Снова его туда сует…
— Похоже, ты здесь частый гость? — усмехнулась я, усаживаясь в вельветовое кресло и с удовлетворением отмечая, что самообладание в полной мере вернулось ко мне.
— Почти каждые выходные приезжаю, — проигнорировал он мою иронию. — А тебя в столь неурочное время, вижу, отпуском одарили… Как ты вообще?
Он протянул мне словно по волшебству возникший у него в руках округлый фужер, примерно на треть наполненный темно-золотым напитком.
— Погрей в ладонях минут пять, а потом можно отпробовать… Так как ты?..
Родионов опустился на диван напротив меня, и глаза наши наконец встретились… Я отвела взгляд первая.
— Саша погиб… И Оля.
— Я знаю… — Голос Виталика смягчился. — Я ведь, Света, был на похоронах, ты меня не видела… Ты тогда вообще никого не замечала. Клобукова из спецподразделения — ее дочка?
Я молча кивнула и мысленно усмехнулась: вот тебе, Катюша, и вожделенная связь в здешней прокуратуре…
— Значит, так и живешь одна, — задумчиво произнес Родионов. — Ну а у меня все куда зауряднее: глупый брак, не менее глупый развод. Правда, сын уже больше года живет со мной, отличный парень! Думаю, он твоей дочки чуть постарше, вы ведь не сразу потомством обзавелись.
— В следующий раз, — сказала я, — когда мне придется писать автобиографию или заполнять очередную анкету, обязательно позову тебя!
Уж не знаю, на что рассчитывал Родионов, демонстрируя мне свою осведомленность, только единственное, чего он добился, — вспышки раздражения. Зато и много лет оберегаемый мной даже от самой себя комплекс «предательства» разлетелся на составляющие части в одно мгновение.
— А ты все такая же, — почему-то обрадовался Виталий. — Ничуть не переменилась!..
— Ну, это ты хватил, — фыркнула я. — Лет-то сколько прошло… Правда, я тебя сразу узнала, когда увидела.
Глаза Родионова вспыхнули знакомым синеватым огоньком, и на какое-то мгновение я действительно ощутила себя в своем собственном далеком прошлом, когда все мы были молоды и… и живы.
— Ну, ладненько! — Он отхлебнул свой коньяк, а я последовала его примеру. — Тут у нас по конторе слухи поползли, что, мол, Светлана Петровна Костицына вроде бы не просто так, на отдых, приехала, а чуть ли не с проверкой… Ты что, в горпрокуратуре трудишься? А то я в последние годы твою биографию не так тщательно отслеживал, как может показаться…
— Смотрю, и ты свой язычок неплохо отточил за пролетевшее время, — не осталась в долгу я, ощутив досаду: оказывается, Родионов явился сюда не ко мне в гости, а на разведку! А я-то вообразила, что… Впрочем, ни о чем таком я на самом деле и не думала. И при чем тут какая-то проверка, мы ведь с Катькой вовсе не об этом договаривались? Ну, если иметь в виду «авантюру»? Хотя… Похоже, основная цель достигнута в максимально сжатые сроки: «пристальное око Москвы» кто-то там ощутил и забеспокоился, коли заслали ко мне лазутчика!
— Похоже, провинция по-прежнему трепещет перед столицей? — ушла я от прямого ответа на вопрос. — Не боись, Родионов, ты ведь честный служака, верно? Ну а я действительно слегка переутомилась, вот и решила отдохнуть недельки полторы-две… Как получится.
Проницательный взгляд синих глаз на сей раз не заставил меня отвести свой взор от Родионова.
— Зря ты так, Светланка, — неожиданно тихо назвал он меня моим «юным» именем. — Я просто страшно хотел тебя повидать… Честное слово, хотел… Плевал я на Москву и на все проверки вместе взятые! Вот ты — совсем другое дело…
— Спасибо, я тоже рада тебя видеть, — ответила я почти искренне. И отхлебнула очередной глоток коньяка. Фужер Родионова был уже пуст. С сожалением поглядев на бокал, он поставил его на столик.
— Хорош напиток, но будя… Не страшно, если еще заеду разок-другой?
Просительные интонации в голосе Виталика меня отчего-то и поразили, и тронули одновременно. Наверное, от коньяка. Мы поднялись и оказались неожиданно близко друг от друга.
— Знаешь, — сказал он тихо, — я очень хочу познакомить тебя со своим Сашкой, сыном… Придешь в гости?
— Приду! — поспешно выпалила я, одновременно пытаясь отодвинуть пяткой кресло, мешавшее мне отойти подальше и оказавшееся тяжелым, словно под вельветом были железобетонные перекрытия. Глупейшая ситуация, я готова была пообещать все, что угодно, или брякнуть, что угодно. Я и ляпнула:
— Его Сашей зовут?
— Да, как Костицына… Отлично, что ты согласна, Светланка, я тебе позвоню на днях и заеду, угу?!
Это «угу» было у нас с ним когда-то, в те самые два месяца подготовки к свадьбе, чем-то вроде игры, и проклятый рефлекс сработал.
— Угу! — глупо хихикнула я и наконец сумела отпихнуть чертово кресло и, соответственно, отступить назад с громадным облегчением. Теперь у меня появился шанс унять бешеное сердцебиение, открывшееся, должно быть, от коньяка… Дернуло меня предложить Родионову напитки!
— Тогда до встречи? — произнес он радостно как ни в чем не бывало и, внезапно наклонившись, в одно касание, с абсолютно позабытой мной нежностью поцеловал меня — меня! — в губы…
Сказать что-либо по этому поводу я не успела, поскольку Виталик исчез со скоростью, с моей точки зрения, и вовсе нематериальной. Но вкус его поцелуя на моих губах остался и был вполне реален… Если учесть, что с момента гибели мужа ни одному мужчине не пришло в голову посягнуть на неприкосновенность моего вдовства, легко понять, почему мои ноги подогнулись и я села… Разумеется, мимо подлого кресла, прямехонько на пол! Какое счастье, что на этот раз никаких свидетелей моего позорного падения не было!
«Ну, товарищ Костицына, советник юстиции, ты даешь!..»
