Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от его прикосновения, а заодно и от воспоминаний, навеянных его словами, и резко проговорила:
— Признаться, не ожидала, что ты будешь приставать к подросткам.
— Не глупи, Ребекка, я зацепил Долорес, чтобы через нее найти тебя.
Она поверила. Вся беда в том, что она хотела быть найденной. Нет слов, опасный он человек, с него станет лишить ее последнего… Она враждебно сощурилась и хотела сказать, что незачем было искать ее, но в это время мисс Смит восторженно заахала:
— Ребекка, представляю себе, какой это для вас сюрприз! Встретить старого друга, мистера Максвелла! Подумать только, ваш папа был одним из его профессоров в университете. Как все-таки тесен мир! Я рассказала вашему другу о моем маленьком несчастье, — и она показала забинтованную руку. — Отгадайте, что он предложил?
Торжество, сквозившее в глазах Бенедикта, подсказало Ребекке, что предложение это ей не понравится.
— Яхта мистера Максвелла простоит здесь несколько дней, в связи с небольшим ремонтом. И мистер Максвелл любезно предложил помочь с вождением автобуса. А в четверг ребята покатаются на его лодке. Здорово, не правда ли?
Подавив тяжелый вздох — все оказалось хуже, чем она предполагала, — Ребекка сказала решительно:
— Я не считаю возможным обременять мистера Максвелла таким образом.
— Ерунда, Ребекка, для меня это удовольствие, — благодушно протянул Бенедикт. — Для чего же тогда нужны друзья?
Она окинула его пытливым взглядом; несомненно, он использовал последние два часа, чтобы завоевать доверие ее коллег и ребят. Она представила себе выражение их лиц, если бы она им все рассказала: как он ее соблазнил и сделал матерью… Даниэль. Мысль о сыне охладила ее гнев. Она должна быть начеку. Одно неосторожное слово, и Бенедикт узнает о том, чего не должен знать никогда. Открыто выражать свою ненависть не стоит. Лучше принять его игру. Изображать дружбу, а через несколько дней дороги их разойдутся.
— Ну что ж, если вы уверены, что вас не затруднит. — . — бросила она беззаботно, сама удивляясь своему актерскому таланту. — Помощь с автобусом будет нам весьма кстати. — Детки сведут его с ума в первый же день, так и надо этому истукану, подумала она со злорадством.
— Напротив, Ребекка, мне будет приятно. Это мы еще посмотрим… Наивный человек. Его ждет разочарование. С этой утешающей мыслью она стала накрывать на стол.
К ее неудовольствию, оказалось, что единственное место для нее осталось в конце скамьи, рядом с Бенедиктом. Она села за стол, и его бедро коснулось ее голой ноги; она непроизвольно дернулась.
— Зачем нервничать, Ребекка? В этом нет необходимости. Выпей, — проговорил он мягко и, взяв большую бутылку дешевого вина, наполнил ее стакан. — Вообще-то полагается шампанское, чтобы отметить наше воссоединение.
Реплика, произнесенная им с чувственной гортанной интонацией, его дыхание, коснувшееся ее лица, золотистые глаза с нескромным блеском — все это будоражило ее, доказывая, что она до сих пор под его чарами и никогда не сможет излечиться от печального недуга.
— Навряд ли воссоединение, — сказала она осторожно.
Слабая улыбка тронула его жесткие губы.
— О да, Ребекка, и я даже надеюсь на большее, — протянул он, и взгляд его, скользнув с ее лица, остановился на полной груди, вызвав в ней дрожь, что ее очень огорчило. — Я жду не дождусь завтрашнего дня, чтобы сопровождать вас в Коньяк. А в среду, кажется, у вас опыты на природе, ну а в четверг мы идем под парусом;
— Ни к чему все это, — выпалила она, забыв, что решила принять его игру.
— Но, Ребекка, я уверен, что ты во мне нуждаешься.
Она покраснела и отвернулась. Он мне не нужен, мне не нужен никто, упрямо твердила она себе.
— Я имею в виду присмотр за детьми, — иронически уточнил он. — Хотя Долорес говорила, что вы здесь до пятницы, так что, может быть, все-таки пообедаем вместе, — продолжал он свою издевательскую игру.
Дура я, дура, бичевала себя Ребекка. Разумеется, Бенедикт не имел в виду, что она нуждается в нем лично.
— У Долорес большой чувственный рот, — неожиданно для себя пробормотала она.
— Да ты что, Ребекка, при чем тут твои ученики? — с усмешкой ужаснулся Бенедикт.
Она постаралась напустить на себя невозмутимый вид и стала с остервенением расправляться с сосиской, словно разделывалась с Бенедиктом. А что касается Долорес… Она с ней еще поговорит. Кто знает, о чем этой девчонке взбредет в голову с ним болтать. От школьных дел легко перейти на личную жизнь. Она не допустит сплетен. Поднеся к губам пластиковый стакан, она выпила вина, чтобы успокоить нервы. Затем снова взялась за сосиску. Немного успокоившись, она наконец огляделась вокруг себя и, к своему ужасу, обнаружила, что Бенедикт договаривается с мисс Смит и мистером Хамфри о том, чтобы Ребекку отпустили в среду вечером с ним пообедать.
— Нет, — вмешалась она, — я не могу оставить вас вдвоем с детьми.
— Ерунда, Ребекка, ты будешь загружена следующие два дня, надо же хотя бы один вечер провести со старым другом. Я не желаю ничего слышать, — настаивала мисс Смит.
Фиалковые глаза Ребекки сверкали негодованием. Самодовольная ухмылка и явное торжество, сквозившие во взгляде недруга, заставили ее стиснуть зубы, чтобы не выругаться. Несомненно, по части манипулирования обстоятельствами и людьми Бенедикт Максвелл усовершенствовал свое мастерство. Если он решил провести следующие два дня с их группой, а также побыть с ней наедине, должно быть, у него имеется какой-то тайный план. Сейчас для нее самое главное — поберечь нервы. Лучше истратить свою энергию на то, чтобы выяснить, что у него на уме…
Склонив голову, она впервые с момента их встречи внимательно оглядела его. Он похудел, складки вокруг рта стали глубже, в черных волосах появилась седина. Ну что ж, ведь ему уже почти сорок. Но не возраст изменил его. Жесткий характер этого человека нашел выражение в чертах лица. Может быть, потому, что она больше не смотрела на него сквозь розовый туман любви, зрение ее прояснилось, и она увидала его таким, каков он на самом деле: опасный человек…
— Ну как, я подхожу? — сухо спросил Бенедикт. — Ты смотришь на меня так, как будто раньше никогда не видела.
Румянец смущения покрыл ей лицо и шею, она готова была убить себя за то, что ее интерес к нему не остался незамеченным. Осторожно подбирая слова, она ответила:
— Пять лет — большой срок, ты мог измениться; но по тому, каким я тебя помню, с трудом верится, что тебе доставит удовольствие тратить свое время на школьников. Думаю, Ривьера больше в твоем стиле.
— Откуда ты знаешь мой стиль, Ребекка? После того как ты разорвала нашу помолвку, я для тебя перестал существовать, — проговорил он с горьким сарказмом.
