— Итак, вы все закончили. Это хорошо… потому что я намерен просить вас спуститься вниз и выпить со мной что-нибудь.
О нет! Ни за что. Нужно найти предлог, чтобы отказаться.
— Мне очень жаль, но я не смогу. Надо еще заглянуть к Джасперу. — Она не лукавила, как ей казалось. — Извините, — снова промолвила она и мысленно печально вздохнула.
— Дядя уже спит, я заходил к нему пару минут назад, — улыбнулся Джэдд. — Пойдемте выпьем, дайте ногам отдохнуть полчасика.
Это то, чего Карле больше всего хотелось — отдохнуть хотя бы минутку. Но, разумеется, не с Джэддом. Это невозможно. Она попыталась найти новую причину, но ничего не приходило в голову.
— Мне не хочется пить, — наконец сказала она, помотав головой.
— Глупости. Конечно, хочется, — отмахнулся Джэдд. — Идемте. Я настаиваю! — И он уверенно взял ее за руку.
Карла застыла на месте, пытаясь справиться с бурей чувств. Не позволяй ему уговорить себя. Это может оказаться просто роковым.
Глубоко вздохнув, она попыталась вырвать руку. Но в этот решающий момент он взглянул ей в лицо и улыбнулся. И Карла последовала за ним по коридору, не произнеся ни слова протеста, покорная как овечка, которую ведут на заклание.
Спустя несколько минут Карла уже сидела на террасе, держа в руке стакан с первоклассным коньяком.
Вечер был чудесный, воздух полон ароматов сада, небо густо усыпали звезды, а луна казалась огромной и неправдоподобно яркой. Карла мечтала лишь об одном — расслабиться после трудного дня и насладиться прелестью этого дивного вечера. Однако внутренний голос почему-то настойчиво предостерегал ее, что, просто сидя здесь, на террасе, она уже играет с огнем. И она сидела напряженно, напоминая взъерошенного воробья, готового тут же взвиться и улететь.
Главное — не засиживаться с ним слишком долго, подумала Карла, и отпила полный глоток из своего стакана. Чуть не задохнувшись, она едва перевела дыхание. Урок первый: коньяк пьют не залпом, а маленькими глотками, смакуя и наслаждаясь.
Джэдд, чувствуя себя непринужденно и свободно, смотрел на нее через столик.
— Итак, завтра вы везете детей в птичий заповедник. Мне бы хотелось поехать с вами, но, к сожалению, у меня встреча в городе.
Раньше Карла с трудом поверила бы, что Джэдду интересно посетить заповедник вместе с оравой мальчишек. Но не теперь. Особенно после сегодняшнего дня, когда он буквально потряс ее своим вниманием к мальчикам: все время болтал с ними, познакомил их с Бастером, своим черным Лабрадором, который доставил детям, и особенно Фредди, огромное удовольствие. Затем он был судьей на футбольном поле и нашел время показать детям лучшие места в прибрежных скалах, где отлично ловятся крабы.
— С вами поедет Ларри, так что вы будете в надежных руках, — продолжал Джэдд. — Он отвезет вас на микроавтобусе кружным путем. Так будет надежней. — Он улыбнулся и, глядя ей в глаза, добавил: — Лучше не испытывать судьбу. Никогда не знаешь, чем может кончиться морское путешествие. Погода здесь полна сюрпризов.
Дорога в заповедник более или менее совпадала с тем злополучным морским маршрутом, который Карла два года назад избрала, отправившись на катере к мысу Чаек. Теперь дорогу туда прорубили через утесы.
— Мне кажется, ребятишки с радостью ждут эту экскурсию.
— Да, они взволнованы и полны нетерпения. — Карла немного успокоилась. — Мы вчера после ужина часа два изучали книгу, которую дала им Энни, и разглядывали все виды птиц, которых они надеются увидеть в заповеднике.
— Возможно, кое-что увидят. Например, певчих дроздов. В этом году их довольно много прилетело сюда.
Карла, наблюдая за Джэддом, почувствовала, что их вновь что-то сближает. Как странно, думала она. Понемногу к этому начинаешь привыкать. Что-то в корне изменилось.
Когда мальчики отправились в конюшню на урок верховой езды, Карла заглянула к Джасперу, чтобы провести с ним часок. Джэдд снова не появился в спальне дяди, хотя Карла видела его на верхнем этаже. Когда они случайно встречались, он неизменно был приветлив, обворожителен и держался свободно и естественно. Порой ей с трудом верилось, что так было не всегда.
Теперь же он наблюдал за нею, поглядывая на нее поверх своего поднятого стакана.
— Вы действительно любите этих сорванцов, не так ли? Я подошел, когда вы заканчивали читать им на ночь, и убедился, что вы и вправду к ним очень привязаны.
— Да, я очень люблю их, — кивнула Карла.
— Кажется, этот рыжий мальчуган ваш любимчик? — Заметив, что она виновато покраснела, он тут же добавил: — Я не думаю, что паренек или остальные дети об этом догадываются. Но в ваших глазах, когда вы смотрите на него, появляется особая нежность.
— Вы так считаете? — Карла вздохнула. — Иногда невольно выдаешь себя. Стараешься изо всех сил любить всех одинаково, но порой что-то вдруг шевельнется в тебе…
— И какие же чувства пробуждает в вас этот Фредди?
— Не знаю. — Она вздохнула и уставилась на терракотовые плитки пола, чувствуя, что Джэдд упорно не спускает с нее глаз и ждет продолжения. — Возможно, — осторожно проговорила Карла, — в нем есть что-то мне знакомое.
— Что именно?
Карла не ответила.
— Я думаю, он напоминает вам о вашей матери. Вашей светловолосой матери-итальянке, которую вы, наверное, очень любили. — Джэдд помолчал. — Фредди тоже потерял мать?
Карла бросила на собеседника быстрый настороженный взгляд, и ее охватило смятение от его прозорливости, перешедшее в недовольство за непрошеное вторжение в мир ее чувств. Она готова была сказать ему, что это не его дело, но, когда увидела его лицо, слова застряли в горле.
Джэдд все понимает, подумала она, понимает ее боль, осознание невосполнимости потери, глубокую печаль, не покидающую ее. Он, видимо, прошел через это сам. Он сам тоже страдал.
— Я угадал, не так ли?
— Да, угадали. Мать Фредди умерла полгода назад. У бедняги нет даже отца.
— И у вас тоже?
— Мой отец умер, когда мне было десять лет. — Карла выпрямилась, как бы отгоняя от себя тень вернувшейся печали. — Но у меня была мать, ее не стало два с половиной года назад. И у меня полно родственников, как здесь, так и в Италии. А у бедняжки Фредди нет ни единой родной души.
Снова воцарилась короткая пауза.
— Вы бросили работу в школе после смерти матери? — спросил Джэдд.
— Да. — Как он догадался? — подумала Карла, но не рассердилась. Опустив глаза, она продолжала: — Мама долго болела. Рак. Это было ужасно. Я не могла оставлять ее одну, поэтому ушла с работы и вернулась в Уолтхэмп-стоу, чтобы ухаживать за ней. Она всю жизнь заботилась обо мне, и это было самое малое, что я могла для нее сделать. А потом… — Она умолкла и, закрыв глаза, печально вздохнула. Здесь начинался тот период ее жизни, который Джэдд не сможет понять. Иногда она сама его не понимала. — Мне казалось, что мой мир рухнул, земля ушла из-под ног. Все, что было мне дорого, утратило смысл. Месяцами я ничего не делала. Словно оцепенела и как будто не жила. Я не могла себе представить, как вернусь в школу. Тогда кто-то из моих подруг предложил мне попробовать поработать в агентстве по связям с общественностью. Она знала директора и обещала устроить встречу с ним.
