— Если бы вы были настоящим преподавателем, каким вы хотите казаться, то знали бы, как справиться с такими людьми, как Митч.
Она тоже уперлась пальцами в стол:
— Такой, как Митч, давно был бы застрелен!
— А такая, как вы?
Он не собирался говорить ничего подобного и даже не понял, как это у него вылетело.
Мэгги, с округлившимися глазами, развернулась и направилась к двери.
— Мэгги, извините! — Кайл бросился за ней, но она не замедлила шага. — Мэгги! — Он схватил ее за локоть.
— Оставьте меня! — Она выдернула руку.
— Нет! — Он опять схватил ее, и она, оступившись, чуть не упала на него.
Он слышал прерывистое дыхание, но видел только ее губы и… поцеловал их.
Его тело немедленно напомнило ему о нескольких случайных мгновениях там, в автомобиле. Всю неделю танталовы муки возобновлялись с новой силой, стоило ему хоть мельком увидеть ее где-нибудь в здании. А теперь он снова поцеловал ее, и это было еще более замечательно, чем тогда, в машине.
— Мэгги! — почти простонал Кайл. Он хотел сказать ей, что сошел с ума, но надеется, что и ей так же сильно хочется целовать его, как ему — ее.
— Ох, Кайл! — Похоже, она имела в виду то же самое.
— Позвольте мне… закрыть дверь, — прошептал он между поцелуями и взялся за круглую ручку двери.
Но в это время дверь распахнулась и прищемила ему руку.
— Ох, виноват! — В офис вошел Митч. — Дженет сказала, что ты хотел бы поговорить со мной, вот я и явился.
— Да, явился. — Кайл тряхнул рукой, боль оказалась эффективным средством освобождения от только что испытанного возбуждения.
— Ну и что? — спросил Митч.
— Ничего, — задыхаясь, прошипел Кайл.
Лицо Мэгги залилось румянцем, глаза широко распахнуты, словно она была вне себя от ярости.
Кайл проглотил комок в горле.
— Ты создаешь Мэгги проблемы!
Митч нахмурился:
— Она тратит мое время, да и других тоже. Господи, да я бы лучше работал над мультимедийным акселератором, который позволил бы забыть о любых чипах памяти!
— У нас нет времени ждать, пока ты что-нибудь разработаешь.
Митч бросил на Мэгги торжествующий взгляд:
— И я говорил…
— Митч, заткнись и слушай.
Митч и Мэгги изумленно переглянулись.
— Если мы не получим этот японский чип, то нам придется увольнять людей и, может быть, даже лишиться этого здания. Значит, у тебя не будет лаборатории и других дорогостоящих игрушек.
Митч так пристально глядел на Кайла, что тот побоялся, как бы этот взгляд не пронзил его насквозь.
— Я думаю, мне пора, — вмешалась Мэгги.
— Мэгги, подождите.
Но она покачала головой:
— Мы поговорим позже.
День выдался «не скучный», как она его определила.
Мэгги потрясла встреча с Кайлом лицом к лицу. Целую неделю она уговаривала себя, что просто нормально — ну, чуть-чуть восторженно — откликнулась на привлекательность мужчины и что теперь, зная, чего от себя ожидать, сможет контролировать свою реакцию на любых привлекательных мужчин.
Нет, это головокружение не осталось безответным. Почему бы им не увидеться неофициально? Свидание, другими словами. Правда, они вместе работали, но ведь это временно. Да и увлечение такое допустимо только как временное.
Не то чтобы Кайл собирался укатить или еще что-нибудь в этом роде. Куда он денется? Его бизнес в Джефферсонвиле. Конечно, он может потерять здание, если не получит этот чип; но ведь он не солдат, ушедший на войну, и не коммивояжер — он не покинет ее.
Мэгги так успокоилась, решив покориться своему сильному увлечению, что повернула старый «кадиллак» по направлению к банку. Теперь, когда у нее был открыт счет, она собиралась выяснить возможности кредита. Это не терпело отлагательств.
* * *
— Как вы думаете, есть какие-нибудь деньги на счете «Джефферсон. Протокольные консультации»? — спрашивала Мэгги мистера Винтропа пятнадцать минут спустя. — Я только на прошлой неделе внесла деньги на депозит.
— А ваша матушка сняла их вчера, мы выдали ей банковский чек.
— Вы не могли этого сделать! — ошеломленно воскликнула Мэгги.
Мистер Винтроп снисходительно улыбнулся и, сцепив пальцы, ответил:
— Банк может многое, мисс Мэгги. А банковский чек просто…
— Я знаю, что такое банковский чек! — перебила Мэгги.
И, развернувшись, бросилась к «кадиллаку». Немного погодя она, оставив машину с открытой дверцей, взлетела по парадной лестнице и ворвалась на семейное чаепитие.
— Магнолия, леди никогда…
— Мама, что ты сделала с банковским чеком?
— Это не твоя забота. Мэгги.
Мэгги остановилась прямо перед ней:
— Очень даже моя, и, думаю, ты это знаешь.
— Магнолия, не смей разговаривать с матерью таким тоном.
Но Мэгги была так разгневана, что ей было не до бабушкиных правил хорошего тона.
— Что ты сделала с банковским чеком?
Руби продолжала безмятежно стегать очередное одеяло.
— Я послала его в Атланту в женский приют, пока в Джефферсонвиле нет своего.
— Когда?
— Мэгги, дорогая, не надо так хмуриться, от этого могут появиться морщины, — озаботилась Опал.
— Мама?
— Письмо ушло с утренней почтой.
Не отвечая на протесты Перл и Опал, Мэгги бросилась к машине, торопясь на почту.
На почте отказались отдать ей письмо, тогда она вернулась в банк, чтобы приостановить оплату чека.
— Не нервничайте! — Мистер Винтроп сохранял хладнокровие. — Я все равно не вернул бы чек, ведь на вашем счету достаточно денег, чтобы покрыть его.
Не сходя с места, Мэгги позволила себе удовольствие выплеснуть все свои претензии так, что мистер Винтроп раз и навсегда запомнил, что в его банке счетом «Джефферсон. Протокольные консультации» распоряжается Магнолия Б. Джефферсон и она намерена «забивать этим свою хорошенькую головку» по возможности регулярно.
Затем она отправилась к матери и попросила ее уведомить по телефону женский приют Атланты, что оплата чека, который они вскоре получат, задерживается.
Матери новость не понравилась, но Мэгги другого и не ждала.
Руби, Опал и Перл, все еще собиравшиеся пить чай, несомненно, обсуждали прискорбное поведение Мэгги.
— Я не буду звонить, — заявила Руби.
— Прекрасно! — Мэгги с усталым видом приняла от бабушки чай со льдом. — Я позвоню им сама.
— Как ты смеешь! — Руби поднялась и воззрилась на Мэгги, в глазах ее играл опасный огонек.
— Мама, мы больше не можем позволять себе щедрые пожертвования. — Мэгги знала, что ее мать поддерживала множество падших женщин. Все ее одеяла дарились или продавались, а доходы от продаж раздавались.
