— Да. Почему это произвело на тебя такое впечатление?
Большой Луи забирает у меня большой бумажный пакет и принюхивается, обдумывая ответ.
— Ты знаешь, — произносит он, — у тебя замечательное старомодное имя. Оно напоминает мне об Одри Хепберн. О далеких годах.
— Нет, — возражаю я. — Тебя поразила моя фамилия, а не имя.
— Неужели?
— Тебя зацепила фамилия Унгар.
— Фамилия Унгар?
— Именно она.
* * *
Я не собиралась навещать его так скоро — Джо еще даже не подобрал нужных растений, — но мне надо разобраться. Покерных сайтов в Интернете четыре с половиной миллиона — и я представления не имею, с чего лучше начать. Имеются дискуссионные площадки, форумы, десятки онлайновых казино и списков участников турниров, не говоря уже о статистических материалах и подсказках игрокам. Я попыталась прибегнуть к перекрестным ссылкам, но сеть выдала мне только одну фамилию — знаменитого игрока Стью Унгара, ныне покойного (трижды выигрывал Мировую серию покера[24], был мастером безлимитного холдема[25] и т. д.).
Этот Унгар, судя по всему, был изумительным игроком. За свободный, бесстрашный стиль игры его прозвали Малыш Камикадзе. Первый свой браслет победителя Мировой серии он выиграл в двадцать четыре года. У него была фотографическая память — он мог полностью восстановить в уме порядок карт в трех колодах подряд, — а о его прочих дарованиях большинство игроков могло только мечтать.
Изучая подробности жизни Стью Унгара — он блистал за карточным столом и употреблял наркотики, которые и свели его в могилу, — я припомнила, что папа упоминал его имя, еще когда жил с нами. Они ссорились с мамой, а я сидела в уголке, потирала щеки и смотрела на них. Скандалы начались сразу же после того, как Джимми побывал у нас впервые, и почти всегда их причиной были деньги или игра. Мама все недоумевала, как это взрослый мужик, у которого жена и ребенок, может просаживать деньги в дурацкой азартной игре.
По мнению папы, лучшие покеристы — легенды типа Стью Унгара, Дойла Брансона[26] или Джонни Мосса — по своему таланту были равны величайшим шахматистам. По его словам, покер — совершенно уникальная игра, у которой нет ничего общего со своенравными игорными автоматами, рулеткой или игрой в кости с их слепой удачей. Непосвященным покер может показаться простенькой детской забавой, но для людей понимающих покер — высокоинтеллектуальная игра, где нужен особый дар.
По мнению мамы, эти слова только доказывали, что папа живет в мире иллюзий и неумолимо катится вниз. Представляю себе, как Фрэнк накачивал ее примерно такими же мыслями, подкрепляя их букетами цветов из бакалейной лавки и воскресными походами в церковь. Думаю, он немало поспособствовал тому, что она приняла решение расстаться с папой. Что касается меня, то мне всегда нравилось сравнение покера и шахмат. Наверное, я бы не выдержала, если бы папа бросил нас из-за такой чепухи, как дурацкая азартная игра.
* * *
— Ну да, конечно, — лукаво говорит Большой Луи. — Стью Унгар. О нем-то я и подумал. Ты хоть знаешь, кто он?
— Да. — Я разворачиваю пакет с трюфелями с кремом. — Он был покерист. Наверное, самый выдающийся из всех.
— Никаких «наверное», — бурчит Большой Луи, уставив на меня свои буркалы. — Этот малыш был гений. Единственный в своем роде. Откуда ты о нем знаешь?
— У меня папа играл. Правда, это было давным-давно…
— Любитель?
— Поначалу. А потом… знаешь… он решил зарабатывать себе на жизнь таким образом.
— Много проигрывал, да? — Луи следит за выражением моего лица.
— Изрядно, — подтверждаю я.
— М-да… — Луи нюхает белую коробку с конфетами и потирает пористые щеки. — Это судьба. Женщина, которая в состоянии по достоинству оценить огурец высшего качества, да еще знает кое-что насчет покера… Почему ты появилась в моей жизни только сейчас?
— Значит, я права? — говорю я в надежде вытянуть из него еще что-нибудь. — В Штатах ты был игроком.
— Время от времени.
— Время от времени?
— От случая к случаю.
— От случая к случаю?
— Я же сказал. Время от времени. От случая к случаю. Здесь и там. Для девушки у тебя слишком хорошее чутье. Это не самая привлекательная черта. Тебе кто-нибудь это уже говорил?
Я захожу с другой стороны:
— Тебе понравились трюфели?
— Понравились, — говорит он, — отличные конфеты.
— А огурцы?
— Совсем неплохие.
— И ты не передумал, по-прежнему хочешь, чтобы я тебе ставила ящик для цветов и наполняла его достойным содержимым?
Большой Луи смотрит букой: нечего, мол, прикалываться.
— Тогда скажи мне, — меня понемногу охватывает волнение, — мне просто интересно. Я хочу знать.
— Что такое ты хочешь знать?
— Как в сети легче всего разыскать пропавшего картежника? Дискуссионные площадки, форумы, интернет-казино и так далее? Ты наверняка в курсе.
Поняв, что я не собираюсь копаться в его недавнем прошлом, Луи немножко успокаивается и откидывается в своем кресле, полный задумчивости.
— Это все твой отец, да? — говорит он печально. — Ты его ищешь?
— Да, — отвечаю я. — Вряд ли у меня что-то получится, но, как показывают недавние события, все-таки стоит попытаться.
— Какие события? — Луи любопытен до подробностей.
— Ничего особенного, семейные обстоятельства.
— Ясно. — Луи запихивает в рот конфету. — Если тебе не нужна моя помощь, можешь не говорить. Вдруг он не желает с тобой иметь ничего общего. Вдруг он из-за тебя ушел от вас. Вдруг он вовсе и не скучает по рыжей нахальной девице, всюду сующей свой нос.
— Луи?
— Чего?
— Ты такой гадкий.
— Ага, — улыбается он. — Знаю.
* * *
Я рассказываю ему немного о папе и о том, как он ушел от нас. Луи зевает и кивает, словно уже тысячу раз слышал эту историю.
— Если хочешь знать мое мнение, он не очень походил на настоящего игрока, — говорит он, жуя очередную конфету.
— Не знаю. Он выигрывал иногда. Вроде был игрок как игрок.
— Видишь ли, — Большой Луи склоняется ко мне, — любой дурак кажется на уровне, когда выигрывает. Проигрывать — вот что надо уметь.
— Не понимаю. Что такого хитрого в том, чтобы проиграть?
— Это целое искусство, — торжественно произносит Луи. — Надо уметь справляться с этим. Надо уметь с достоинством выйти из игры. Надо уметь подвести черту под проигрышем и переварить его, иначе он будет жрать тебя изнутри подобно паразиту и проест тебе все кишки. А потом примется за душу.
