Через несколько секунд они уже обогнали несколько небольших парусников. Их яхту сконструировал и построил сам Джордан, и она была создана, чтобы побеждать.
Яхта неслась вперед, гонимая попутным ветром, и Джордан неожиданно ощутил волнение. Он захотел выиграть. Выиграть не ради победы, а ради сына. Он был счастлив сознанием, что между ним и мальчиком существует настоящая солидарность. Только рядом с Адамом он испытывал подобное ощущение и от всей души хотел отплатить сыну тем же.
Их яхта пришла седьмой из тридцати, но главным для Джордана было то, что они добивались победы вместе. По дороге домой, сидя за рулем, он не мог удержаться, чтобы не взглянуть несколько раз на сына.
– Ты чего, пап?
Вначале Джордан задумавшись ничего не ответил, но ребенок не отставал.
– Да ничего, Адам, просто размышляю.
Остановив красный БМВ на подъездной дорожке, Джордан увидел, что на веранде их дома стоит его тесть. Приземистый квадратный дом из красного кирпича с белой отделкой выходил окнами на широкий, тщательно подстриженный газон. Расставленные на веранде среди подвесных горшков с фуксиями и восковым плющом деревянные складные стулья придавали ему уютный и в то же время элегантный вид.
Увидев деда, Адам выскочил из машины прежде, чем Джордан успел заглушить мотор.
– Привет, дедушка!
– Эй, будь осторожен, молодой человек, всегда дожидайся, чтоб корабль причалил!
Адам пронесся по дорожке и угодил прямо в объятия Джуда.
– Мы пришли седьмые!
– Седьмые? – Джуд взглянул на Джордана. – Всего лишь седьмые? Вы ведь всегда были первыми. Что стряслось с чемпионами Чэпл-хилского яхт-клуба? Вы добиваетесь, чтобы нас исключили?
Многозначительный взгляд Джордана заставил его замолчать. Джордан был не в настроении шутить, он хотел скорее узнать, в чем дело.
Джуд взял Адама за руку и протянул ему игрушку.
– Смотри, я привез тебе лодку на подводных крыльях, – сказал он гордо и заметил, как загорелись глаза у ребенка.
– Ракета! – закричал мальчик. Схватив игрушку, он тут же пустил ее по полу и побежал вслед за ней в дом.
В холле он наткнулся на Шейлу, которая поймала его за воротник и отпустила лишь после того, как он поблагодарил деда.
– Спасибо, дед, ты всегда что-нибудь придумаешь! – Мальчик сиял. – Мама, можно мне пойти наверх поиграть?
Шейла кивнула.
– Я тебя позову, когда будет готов обед. Она приветливо улыбнулась и, в знак одобрения, похлопала сына по спине. Глядя на нее, Джордан неожиданно отметил, как сильно она изменилась за то время, что они были женаты. Когда он увидел ее впервые, это была привлекательная, но простоватая студенточка, – сейчас же перед ним стояла холеная зрелая женщина, которая следила за собой, не жалея сил. Ее пепельные светлые волосы были модно подстрижены и уложены, идеально подпиленные ногти покрыты ярким лаком, а одежда тщательно подобрана. Поджидая отца и мужа к воскресному обеду в семейном кругу, она надела легкие черные брюки с шелковой блузкой навыпуск, пропустив вокруг шеи тонкую нитку жемчуга.
Трое взрослых молча ждали, пока уйдет Адам и лишь потом перешли в гостиную. В комнате был полумрак, предзакатные солнечные лучи отбрасывали тень на белый ковер и французскую мебель в деревенском стиле, обитую бледно-зеленым плотным шелком. Никто не садился; подойдя к бару, Шейла потянулась за начатой бутылкой мартини. Она подняла ее и оценивающе взглянула на содержимое.
– Пожалуй, лучше взять лед, – произнесла она.
– Мне не надо, – сказал Джордан, – я не хочу.
– Ах да. Я забыла. – Она заметно волновалась. – Ты же не пьешь перед обедом. Шейла перевела взгляд на отца. – Он терпеть не может аперитивов – говорит, они напоминают ему о ворчливых домохозяйках и замотанных мужьях.
Джордан взглянул на Джуда и передумал.
– Я выпью «Кровавую Мери», – произнес он ровным голосом, словно не слышал слов жены.
Шейла была удивлена.
– Так ты все же надумал выпить?
Чуть помедлив, она достала банку с томатным соком и налила немного в стакан.
– Побольше льда и лимона, – скомандовал Джордан. – Водки не перелей.
– Томатный сок смягчает вкус водки, объяснила Шейла отцу. – Я правильно понимаю, дорогой? – обратилась она к мужу.
Джордан не ответил. Шейла подала ему стакан.
– Ты бы сел, милый.
– Не хочется.
Джуд поддержал дочь:
– Сядь, Джордан, прошу тебя.
Джордан присел на светло-зеленый подлокотник дивана.
Шейла протянула Джуду охлажденный мартини и, налив второй себе, подошла поближе к двум мужчинам, которые сидели сейчас напротив друг друга. Райкен набрал побольше воздуха и, решив обойтись без предисловий, сказал:
– Мне сегодня позвонили из санатория, насчет Натали.
Джордан напрягся и подался вперед. Какой бы страшной ни оказалась правда, он хотел ее знать.
– Она не умерла? – коротко спросил он.
– Нет, не умерла.
Джуд выжидал, и Джордан не мог скрыть облегчения, которое озарило его лицо. Он по-прежнему держал в руке стакан, но, видимо, совсем об этом забыл, так ни разу и не пригубив напитка.
– Врачи считают, что мозг начал функционировать.
– То есть?
– Больше я ничего не знаю. Сестра Агнесса не стала объяснять подробно. Возможно, что это еще ни о чем не говорит.
Шейла следила за Джорданом, надеясь по его реакции угадать, что он сейчас чувствует. Ее одолевали дурные предчувствия. Не случайно бутылка мартини начала пустеть еще до того, как Джордан вернулся домой.
Джуд продолжал очень серьезно.
– Я понимаю, что тревожу старые раны, но думаю, я не вправе ничего скрывать от тебя и от Шейлы.
– Я ценю это, Джуд. Что еще?
Джуд бросил мимолетный взгляд на дочь.
Джордан следил за ним глазами и, повернув голову, тоже посмотрел на жену, которая, как могла, силилась улыбнуться.
– Но во всяком случае появилась слабая надежда, я правильно тебя поняла, папа?
Джуд не отвечал. Он поставил свой стакан на стол и посмотрел на Джордана в упор.
– Я перевожу Натали в больницу – сюда, в город. Если ей станет лучше, мы ей понадобимся, кроме нас троих у нее никого нет.
Шейла замерла. Сердце у нее готово было выпрыгнуть из груди, но она изо всех сил старалась сохранять выдержку.
– Правда чудесно, милый?
Джордан ее не слышал. Стакан, медленно выскользнув у него из руки, упал на пол. Красная струйка побежала по белому ковру и маленькой лужицей застыла у ног его жены.
– Джордан, осторожней! – в ужасе вскричала Шейла.
Упав на колени, она стала поспешно промокать салфеткой пятно.
– Прямо на новый ковер! – прошипела она. – Теперь не отойдет никогда... никогда!
Инспектор Вольфер сочувственно смотрел на лежавшую перед ним на кровати сплошь окутанную трубками девушку. Наверное, она была когда-то хорошенькой. Сейчас бедняжка выглядела очень худой и бледной, но четко очерченный овал лица и правильные черты навели его на мысль, что она в свое время даже могла быть манекенщицей или фотомоделью.
