Дать себе слово — одно. А вот искать в огромном доме кухню — совершенно другое. Мне казалось, что я запомнила расположение комнат, но с каждым поворотом запутывалась всё сильнее, а Макс, что следовал за мной, становился всё более довольным. И вид его блестящих серых глаз и кривой усмешки, когда я оборачивалась, мне всё больше и больше не нравился.
— Эм, — пробормотал Макс, когда я вышла к… бассейну? Спокойная вода переливалась нежно-голубым светом, а высокие пышные пальмы отбрасывали на карамельно-золотистый кафель темные полоски теней. — Кухня, насколько я помню, в другом крыле дома, — «муж» неожиданно придавил меня к холодной стене и выбил дыхание из груди. Накрыл жадными губами губы: жестко и бескомпромиссно. Макс ласкал языком рот так дерзко, что я едва устояла на ногах, а затем отстранился, с непринужденным видом сдернул с меня полотенце и кивнул в сторону: — Могу показать, куда идти, мы-ышка… Если ты хочешь? И да, ты опоздала на-а-а… — глянул на руку, где на фактурном запястье красовались дорогие часы, и договорил: — На три минуты, По-ля. Придется наказать тебя строже, — и в зверином прищуре утонула его хитрая усмешка. — Идешь? Я есть хочу, — Макс бросил полотенце через плечо, и оно расплылось белой кляксой в лазурной воде.
Я зажмурилась на миг. Вот же монстр ехидный! Ведь видел, что не туда иду, но сказать об этом — язык сломается. Смотрит кошка за мышкой с интересом — куда побежит? Поля, спокойно. Думай, как жена. Если бы мы расписались с мужчиной, и он на третий день раздевал меня и требовал завтрак — рычала бы в ответ? Внутри всё клокотало, я не могла выдавить представившееся «Да, любимый. Сейчас сделаю», в рот будто стекла битого положили. Да и готовить обнажённой, как того явно хочет «муж», не улыбалось. Я ощущала себя больше чем голой, — беззащитной, униженной, вечно напряжённой. С монстром ни на секунду не расслабишься!
Посмотрела на плавающее полотенце и улыбнулась новой мысли: так захотелось чуточку удовольствия! Плавать я всегда любила, одежды на мне нет, да и полотенце достану, чтобы чувствовать хоть какую-то преграду между нами. Пусть и призрачную. То есть мокрую.
И я нырнула в воду!
Она оказалась прохладной и приятно ласкала свежестью моё разгорячённое злостью и жестоким поцелуем Макса тело. Соски мгновенно затвердели, кожа покрылась пупырашками. Я вынырнула и, фыркнув, откинула мокрые волосы. Кинула на опешившего «мужа» победный взгляд и преувеличенно прокричала:
— Я пришла туда, куда хотела! Поплавать перед завтраком очень полезно. Очень расслабляет… Жизнь — это не только выслеживание добычи, Макс. Умеешь плавать?
Макс захлопнул рот, подобрался, мне даже показалось, что на его лице появилось другое — не холодное — выражение: может, восторга или одобрения. Я боялась поверить, что это искренне. Возможно, зверь снова испытывает меня, делает вид, что приручается, чтобы укусить больнее. Три секунды он просто смотрел, наблюдал, а потом проговорил:
— Думаешь, есть что-то чего я не умею?
— Думаю, что есть много того, чего ты себе не позволяешь, — осторожно улыбаясь, проговорила я. — У тебя есть бассейн, но ты не плаваешь в нём. У тебя есть дом, но он больше похож на музей. Уверена, ты здесь проводишь очень мало времени. Обжита лишь спальня, если это можно так назвать. Похоже, ты работаешь сутками и нечасто появляешься здесь. — Болтая ногами, я уверенно держалась на поверхности. Глянув на монстра, проговорила. — Кажется, я нашла то, что ты не умеешь. Отдыхать!
Развернувшись, брасом поплыла к покачивающемуся на поверхности полотенцу. Вода ласкала кожу и уносила тревоги. Да, окунуться было прекрасной идеей. Накинув выловленное полотенце на шею, я приблизилась к лестнице и, вздрогнув, увидела протянутую мне руку.
Помедлив секунду, всё же, вцепилась в неё.
— А ты, кроме как отдыхать и тратить чужие деньги, еще что-то умеешь? — он потянул меня к себе, но прижимать не стал, будто не желал намочить одежду, и, сдернув с моей шеи полотенце, бросил его снова в воду. — Будешь голой! Хочу чтобы же-на была доступной в любое мгновение. К тому же, мой дом действительно почти музей. Ковры ручной работы стоят целое состояние, а ты собиралась в мокром дефилировать?
И почему в его голосе так красиво сочетались сталь и бархат?
Максимилиан облизнулся и сильнее прищурился. Скользнул взглядом по моему лицу и посмотрел на грудь, что выразительно топорщилась от воды и прохлады, и я задержала дыхание, будто ощутила прикосновение. На миг мне показалось, что я бы желала этого. Всего на миг, и я тряхнула волосами, всё же, обрызгав Макса.
Он коротко усмехнулся и неожиданно поинтересовался:
— Откуда ты так хорошо знаешь английский, Пелагея? — Не дождавшись ответа, легонько развернул меня к выходу: — Тик-так, же-на. Приготовь мне завтрак, или я съем тебя. Судя по выражению глаз, ты этого ждёшь. — Склонившись к самому уху, обжёг горячим дыханием: — Умоляй меня, и я сделаю это. А пока… — и Макс показал на выход. А когда я обернулась на плавающее полотенце, холодно хмыкнул: — Можешь попробовать еще раз его достать, я не против полюбоваться твоей упругой попкой, но готовить ты будешь голой, повторять не буду. И стоит поторопиться, — снова бросил взгляд на часы, — через пятнадцать минут Стелла уже придет. — Макс собрал ладонью капельки влаги, что скатывались с моих волос и разрисовывали меня ленточками воды, а затем наклонился и снова прошептал на ухо: — И плаваю я каждый день, просто ты этот момент проспала.
Я шла за Максом, как ягнёнок на заклание. Тело тряслось, мысли скакали белками: вот оно что! Макс хочет, чтобы я молила его сделать это. Монстр не желает просто секса, он желает, чтобы я ползала у его ног, смотрела, как на божество, и выклянчивала «милость», словно мы вдруг оказались в гареме падишаха. Бросила злой взгляд на его широкую прямую спину: значит будет выматывать меня, пока я его не изнасилую, чтобы остановить это безумие? Едва сдержала истеричный смех, представив себе эту картину. Девственница насилует огромного монстра!
Я покачнулась и едва успела удержаться за стену, чтобы не упасть. Стыдно признаться самой себе, но идти было трудно: от взглядов и прикосновений Макса, от его горячего дыхания и обжигающего шёпота темнело перед глазами, а между ног стало влажно и болезненно сладко. Я горько усмехнулась: ещё немного, Макс, и ты своего добьёшься. Да, что там! Уже бы добился, я не раз бросалась на него, будто мартовская кошка. Я хотела переспать с монстром из мести Виктору, который оказался подлецом, но «муж» раз за разом отталкивал меня.
Макс привёл меня на кухню и, усевшись за стол, сухо кивнул на плиту. Я послушно открыла холодильник, осмотрела ломящиеся от свежих продуктов полки. Здесь было много готовой и тщательно упакованной еды, но я не дотронулась до блестящих контейнеров. Монстр хотел собственноручно приготовленный «женой» завтрак.
Нарезая салат, я то и дело бросала на Макса пытливый взгляд из-под ресниц. Откинувшись на спинку стула, он не отрывал от меня горящего похотью взгляда. Разве что не облизывался, разглядывая моё обнажённое доступное тело. Макс точно хотел меня, но ничего не предпринимал.
Неужели, желал, чтобы я искренне захотела секса с ним?
Помотала головой так, что разлетелись капли с волос, зашипели на разогретой сковороде. Глупо даже предполагать! Я для него лишь шлюха, подстилка, которая умеет только развлекаться и трахаться. А я ни трахаться не умею, ни развлекаться. Я попыталась выяснить, чем Макс увлекается, но монстр снова перевернул мои слова, выставив шлюхой.
Наклонившись над плитой, разбила яйцо, как вдруг ощутила спиной жар и, даже не успев вздрогнуть от неожиданности, охнула, когда пальцы Макса коснулись моей промежности.
— Ты всё ещё мокрая, — лаская мои складочки, язвительно обвинил он. — Интересно, не обсохла после бассейна или течёшь от желания? — И приказал резко и неожиданно громко: — Отвечай!
— Я… э…
Выдавить не удалось ни слова, от стыда в горле словно ком встал. Яйцо шипело и поджаривалось, а мне казалось, я сейчас воспламеняюсь сильнее огня, потому что Макс сильно сжал набухшую фасолинку клитора. Терзая меня, требовал:
