— Костика ты не получишь, — спокойно ответил Олег, проигнорировав мои вопросы про питание, а меня уже интересовал и другой вопрос.
— Это мы ещё посмотрим! — кинув Олегу ничего для него незначащую угрозу, я выскочила из его кабинета и направилась прямиком в комнату Костика.
Как и думала, там меня ждали новые потрясения.
Постельное бельё на кровати сына менялось ещё когда я была хозяйкой в этом доме. Рабочий стол был заставлен стаканами из-под газировки, здесь же на полу валялась коробка из-под пиццы с засохшими корочками. В ванной из-за зубной пасты зеркала было не видно, грязная одежда тоже не стиралась за время моего отсутствия и в неё уже ничего не помещалось.
Я не стала откладывать новый поток своих претензий и сразу направилась к Олегу, пусть ему и плевать, но молчать о таком я просто не могла. Он ведь сам жил в таких нечеловеческих условиях и детства не видел и сейчас из-за своего эгоизма и упрямства лишает Костика элементарного.
— Я за ужином, погоди, — встретив меня в коридоре, Олег обошёл я и слова сказать не успела.
Пришлось идти за ним, сдерживаться и потом ещё ждать, когда он заберёт еду, что меня лишь распаляло. Когда он довольный вернулся в дом с пакетом из ресторана, я на него сразу накинулась.
— Ты в комнату к Костику заходил вообще?! У него постельное бельё почти месяц без смены! В ванной не убрано! Стол завален стаканами из-под газировки! Ты вообще в своём уме?! Ты не способен воспитывать Костю!
— Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что малой на десятом году жизни не научился сам застилать свою кровать? Мне просто в голову не пришло, а задницу подтирать ты его научила? Или это тоже должен был я делать? Охуеть! Нет реально? Без шуток? Он не умеет заправлять свою кровать? — Олег смеялся надо мной, а я стояла и не могла поверить в то, что он делает.
— Прекрати это делать! — закричала на него.
— Что? Это?! — со злостью и нажимом спросил Олег.
— Ты как отец не справился и пытаешься сейчас перевалить всю вину на меня?! — от потока слёз меня сдерживала лишь злость, иначе я бы уже давно разревелась от бессилия и пуленепробиваемой толстокожести Олега.
— Я на самом деле сейчас переживаю. Пацана надо срочно из лагеря возвращать домой, он там просто не выживет, — сказал Олег, с наигранной интонацией волнения.
— А здесь он тоже не выживет! К твоему сведению, он всё умеет! Но это ребёнок! Ему десять лет и ему нужен контроль, а не вечно бухающий папаша! — накричала на Олега и ушла, заткнув уши, чтобы не слушать в спину его пустых слов о границах.
Олег
С кухней, конечно, был мой косяк, конкретный такой. Я даже сам немного охренел от её состояния. Мало она отличалась от кухни у Маринки после кражи бабла, но в своё оправдание сказать было нечего, и я ничего иного не придумал, как спастись позорным бегством.
Я даже не помнил, когда в последний раз заходил на кухню, да и дома трезвым меня не было. Я скорей приползал, чем заходил домой, но мне всё время казалось, что сразу в гостевую на кровать.
А может, это малой так кухню загадил?
Не успел толком подумать про это, отвлёкся на заказ ужина из ресторана. Не то чтобы есть хотелось, но Ольгу надо было накормить.
Потом вернулся к мысли про своего водилу. Он слышал про деньги, когда я отчитывал Ольгу и мог их тиснуть. Левый мужик из агентства, нанятый на несколько раз, я его даже не пробивал толком. Думал, погоняю с ним, пока буду нажираться в слюни, пока не отпустить. Короче, пока малого не верну к школе домой.
Зря я отвлёкся от бардака, но Ольга больше часа меня не беспокоила, разгребая свою любимую кухню. Я не трогал, подумал, что ей даже на пользу, займётся любимым делом и отвлечётся, но она только бешеней стала. Особенно после того, как в детскую заглянула.
Сразу стало всё понятно.
Малой просто спецом загадил всё вокруг.
Устроил в доме помоечную диверсию, чтобы я вернул Ольгу.
Вот же продуман мелкий!
Пошёл за Ольгой, даже не пытаясь что-то говорить, потому что она заткнула уши, но в комнате Костика у неё не вышло делать это, одновременно собирая стаканы со стола.
— Что ты делаешь? — возмутился, пытаясь остановить в жене режим уборки.
— А ты что не видишь? Я пытаюсь убраться в комнате сына, чтобы хоть к его приезду здесь был порядок. Я на тебя опеку натравлю! — неожиданно заявила Ольга.
— Серьёзно? — я даже удивился больше, чем разозлился.
Неужели ей действительно так дорог малой?
— А ты сомневаешься? — с вызовом спросила она.
— Хочешь к семи миллионам ещё и алиментов оттяпать, что ли? — предположил, раз уж она с меня денег затребовала за шесть лет, то вполне возможный вариант.
— Сволочь! — за свой вариант получил знатную такую пощёчину, после чего Ольга брякнулась на пол и разрыдалась.
Ревела она по-настоящему, громко завывая, с морем слёз и прочих соплей. Даже как-то неловко стало, а ещё слова Артура вновь нашли место на первых рядах.
— Т-ш, тихо, ну что ты? — попытался успокоить жену, присев перед ней на корточки, но получил по протянутой к ней руке коробкой из-под пиццы, и засохшими корками по лицу.
Ух малой у меня выхватит за этот срач, когда вернётся!
— Не смей меня трогать! Сволочь! Ненавижу тебя! Ты всё! Всё испортил! Скотина! — очень напомнило то, как ещё днём так же отхватывал от неё сумкой с баблом, только теперь это был картон и пространства, чтобы сдержать Ольгу не навредив ей было больше.
— Интересно, как это я всё испортил? — откинув разодранную об мою голову коробку, обнял Ольгу крепко, повалившись с ней на пол, ноги зажал ногой, руками держал руки, стараясь не задевать живота.
— Пусти! Я буду орать! — Ольга пыталась вырваться, но я легко её сдерживал, зато она перестала реветь.
— Ори, — разрешил равнодушно, — Всё равно никто не услышит, а я могу с тобой здесь долго лежать. Пока на вопрос не ответишь. Очень, знаешь ли, интересно узнать, как это я всё испортил? Не повёлся на твою аферу? — говорил спокойно, поняв, что от моей спокойной речи Ольга и дышать стала ровно и уже не вырывается.
— Да, — неожиданно Ольга не стала отпираться.
— Что да? — я уже с этого да чувствовал какое-то наебалово, но не мог понять в чём.
— Не повёлся на мою аферу. Думала ребёночка тебе чужого подсунуть, надеялась, что ты в чудо поверишь, а ты не повёлся. Какая досада, — с издёвкой добавила она, и блядь тупо так, но я знал, что она сейчас врёт.
Вот видно было, как сочиняет, а версия Артура уже не казалась такой тупой.
Лёг поудобней, навис над женой, чтобы видеть её лицо, в частности глаза, они никогда не лгут.
— Тебя изнасиловали? — задал вопрос напрямую, — Так ты забеременела? — смотрел в её глаза, а внутри просто пиздец какой-то.
Лучше блядь и нагуляла, чем такое иначе найду и по кусочкам разберу.
— Что? Так, ну это совсем уже не смешно! Пусти! Пусти меня! Идиот недоделанный! — Ольга снова забилась отчаянно, а я не отпустил, не смог.
— Скажи правду Оля, — настоял.
— Тебе не нужна моя правда! Я тебе не изменяла, это твой ребёнок! Вот хоть режь! — орала на меня и сука так честно, что аж тошно и взбесила.
— Твоя правда на мою правду, как-то не ложиться! Не кроет мать твою мой диагноз твоя правда! — тоже сорвался.
— Покроет! — стояла Ольга на своём.
Радовало только одно, что Артур всё же ошибся.
Нам необходимо было успокоиться, явно я перегнул палку. Не хотел, чтобы Ольга снова загремела в больничку, но эмоции снова взяли надо мной верх. Переступая через мусор, валяющийся на полу, подошёл к окну, чтобы выдохнуть и подождать пока Ольга успокоится. Минуту заставлял себя смотреть на улицу. Даже двор в последнее время стал выглядеть иначе. Мрачно и неухоженно. Всё в жизни как-то под откос и кувырком пошло с той новости о беременности, а я думал, что быстро расквитаюсь со всем этим. Только ни черта быстро не выходило, а чем дальше, тем больше голова становилась квадратной. Хотя в моей теории всё должно было быть наоборот. Ольга молчала, но из комнаты не уходила, я ждал, что она что-то скажет ещё, вместо слов позади меня раздался шум сминаемой коробки.
