Уже в полночь я возвращаюсь домой. Я живу в квартире над своим офисом. Это тридцать второй этаж.
Здесь много пространства и мало мебели. Спальная зона, кухня и тренажёрный зал.
Я пьян.
Впервые с тех пор, как…да черт его знает!
"Дом" встречает меня пустотой и темнотой. Я живу здесь давно. Около года. Но это место по прежнему обезличено.
Мне плевать.
Я подожду.
Подожду того дня, когда смогу вернуться домой. Вместе со своей семьёй.
Любимая. Потерпи ещё чуть-чуть. Скоро я приду за тобой.
Глава 20
Заглядывая в мерцающие витрины, быстро двигаюсь по улице.
Уже зажглись фонари.
Город готовится к встрече Нового года, он случится через две недели. Город очень красивый. Его украсили давно, а сегодня, наконец-то, пошёл снег.
Свернув за угол, выбегаю на перекрёсток и жду зелёный свет. На моих ногах забавные меховые ботинки. Они красные и они очень мне нравятся. Раньше я не носила ничего настолько глупого, ну, а теперь ношу.
Кутаясь в ворот шубы, осматриваюсь по сторонам. Час-пик. Люди возвращаются с работы. Я возвращаюсь с вечерних курсов по бухгалтерскому учёту. Я посещаю их уже месяц. Я пошла, потому что хотела помочь Тине, и потому что хотела разговаривать на одном языке с ней и нашим бухгалтером, когда они разговаривают между собой. Тина наш генеральный директор, а я просто украшение стола, то есть, лицо фонда.
Не могу сказать, что мне легко даётся бухгалтерский учёт. Сначала было не очень сложно, а потом стало значительно сложнее. Я всегда могу сдаться, но пока не сдаюсь.
Я хожу туда пешком. Потому что это недалеко от дома, и потому что мне нравится жить, как все. Мне нравится в городе. Мне нравится общаться с людьми. Тина воспринимает это, как блажь, но, как объяснить, что я будто всю жизнь провела взаперти, а теперь выбралась наружу?
Самой распоряжаться своей жизнью…это бесценно.
Загорается зелёный, и я трогаюсь с места.
Спустя семь минут я оказываюсь на тихой улице, заставленной домами среднего класса. Они тоже украшены. Все до единого. В том числе, и наш дом. Он здесь самый старый. И самый большой. В нашем доме горят почти все окна. Потому что у нас почти все комнаты заняты.
Как только вижу дверь, ускоряюсь.
Меня встречает восхитительный аромат выпечки. Улыбаюсь, осматривая пустой холл. У нас в холле стоит ёлка. Очень большая. Пахнет она так же, как и выглядит. Восхитительно.
Стягиваю зубами рукавицу и подхожу к огромному букету алых роз, который стоит на тумбочке. Достаю записку, кусая губу.
«Самой прекрасной девушке города. Ужин завтра в семь?».
Краснею, запихивая её в задний карман джинсов. Ещё не хватало, чтобы Тина увидела.
Быстро снимаю шапку и шубу, бросая все это на диван.
Трепеща от предвкушения, бегу на кухню:
— Давно цветы принесли? — спрашиваю Фати, которая хлопочет у плиты.
Обычно у неё куча помощниц, но сейчас она одна.
— Давно. — Сообщает она. — Ты должна пойти.
— Где все? — игнорирую я.
На самом деле, меня не интересуют все. Меня интересует только один человек.
Наша кормилица закатывает глаза, неопределенно мотнув головой.
— Где это видано, чтобы девушки с мужиками боролись?! В моё время за такое из дома бы выгнали!
— Из нашего дома никого не выгоняют, — сообщаю я, хватая из корзины горячую булочку.
— Аппетит перебьёшь! — продолжает ворчать она, хлопнув меня по руке.
Смеюсь и бегу к подвальной лестнице.
Скорее-скорее-скорее.
В нашем подвале находится спортзал. И вообще, подвал — это берлога Максута. Там у него помещение с камерами и всякой-всячиной, но туда входить никому нельзя.
Распахиваю дверь и быстро осматриваюсь. На матах Тина и Максут замерли в боевых позициях. Пара человек за ними внимательно наблюдает.
— Ты можешь нормально ударить? — требует он, маня Тину пальцами.
Она отвлекается на звук хлопнувшей двери. Потная и злая. Смотрит на меня из-за его плеча, сдувая со лба пот. На ней чёрные лосины и чёрный топ, волосы собраны в тугую косу.
— На меня смотри! — гаркает Максут.
Тина отводит руку назад и выбрасывает её в ударе. Он ловит её кулак своим и велит:
— Ещё!
Мне никогда не хватит пороха драться с мужчиной. Вообще с кем-то драться. Я ни разу не была на его занятиях. Во-первых, я шесть месяцев ходила пузатая, а потом! Потом я стала фермой, по производству молока!
На скамье у стены сидит Айза, наша постоялица. Она пришла к нам вместе с матерью три месяца назад. Ей семнадцать. Её отец настоящая скотина. Выгнал их из дома посреди ночи. Завидев меня, девушка вскакивает на ноги, а я протягиваю руки ей навстречу.
Ну, наконец-то!
Соскучилась…
— Боже! — смеюсь, забирая у неё сына и прижимаясь губами к его лбу. — Что это?!
Вдыхаю его запах, расслабляясь.
Закрываю глаза, наслаждаясь тяжестью пухлого тельца в своих руках.
Ммммм…
Любимый мой…
Мой драгоценный…
— Привет… — шепчу, подбрасывая его повыше.
— Мы шили костюм… — поясняет девушка, вытягивая шею и глядя мне за спину. — Я не успела его переодеть, он капризничал…я его покормила…
— Мне нравится! — смеюсь, запрокидывая голову.
— Да, мне тоже… — улыбается Айза, поправляя капюшон, украшенный розовыми ушками. На моём сыне плюшевый костюм розового поросёнка! — Я пойду?
— Угу… — киваю, ловя губами любимые пальчики.
Моего сына зовут Даур.
Значит, драгоценный.
Два дня назад ему исполнилось шесть месяцев.
Неужели шесть месяцев назад у меня его ещё не было?
Когда он начал двигаться внутри меня…я перестала принадлежать себе. Он менял моё тело, менял меня саму. А когда он родился…весь остальной мир перестал для меня существовать. Он заполнил собой все бреши и дыры моей израненной души, наполнил мою жизнь смыслом и любовью…
Покоем…
Не ври.
Я не вру!
Врёшь.
«Пошла прочь». — Советую своему внутреннему «я», усаживаясь на место Айзы и пристраивая Даура поудобнее. Он скачет по моим коленям, пуская слюну и издавая всякие бульканья.
Смотрю на него с нежностью, растекаясь от счастья. Он тянет руки к моим волосам и хватает их, зажимая в кулачке. Мои волосы отрасли. Сильно. Он любит мои волосы. И не только мои.
Все смотрят на меня с жалостью, потому что…он совсем на меня не похож.
Я бы подумала, что его подменили…если бы не знала, кому принадлежат его крошечные черты. Его тёмные густые волосики и чёрные глазки. Это было видно, даже когда у него голова была с кулак!
Это…тяжело.
И несправедливо!
В нём ни одной моей черты! НИ ОДНОЙ! ВСЁ ОТ НЕГО!
Я…оставила его фамилию. Потому что не хотела брать фамилию отца. У моего сына такая же. Я такая дура…я и отчество указала настоящее. Не выдумывать же его?..
Ты дура. Неисправимая.
Согласна…
Он прислал…цветы, когда Даур родился…
Просто цветы…
Без записки.
Я знаю, что это от него. Тот букет, он был…особенный…огромная корзина голубых васильков…
Это ужасно и…так глупо…
Я слышала разные слухи…слышала, будто он теперь очень влиятельный человек…слышала, будто он…развёлся…
Я скучала, злилась, ждала, опять злилась, ревновала и плакала…а потом, я просто перегорела. Как лампочка. Последние месяцы перед рождением Даура я вообще ни о чём не думала. Только о том, как бы поскорее его родить. Первых три месяца "после" я вообще не помню. Я и из дома первый раз вышла месяц назад! Я имею в виду то, что вышла за ворота особняка.
— …отойди от меня. — Грозно требует Максут, привлекая моё внимание.
Поднимаю глаза и морщусь, покусывая губу. Тина смотрит на меня, строя комичное лицо.
— Но…я тоже хочу попробовать! — обиженно хнычет Айза, заламывая руки.
Максту упёр свои в бока, глядя на худенькую девушку сверху вниз. Она опускает голову, пряча глаза.
— У тебя память отшибло? — басит он. — Я сказал, ты здесь заниматься не будешь!
