Он резко встал. Пусть его мысли были в полном беспорядке, но цель была ясна.
— Мне нужно с ней поговорить. — Его глаза слепо искали брата и невестку. — Я… прошу прощения.
Рик начал что-то говорить ему жестами, но Лиза остановила его и ободряюще кивнула Брайсу.
Брайс
Бронвин сидела на полу детской спиной к двери, и играла с Кайлой, которая выглядела веселой и отдохнувшей после дневного сна.
Первой заметила Брайса Кайла. Увидев, что он стоит в дверях, она просияла, взволнованно воскликнула: «Папочка!» и заковыляла к нему, раскинув пухлые ручки.
Брайс улыбнулся дочке и подхватил на руки. Все это время он не сводил глаз с Бронвин и видел, как она напряглась, затем расправила плечи и только после этого повернулась к нему.
Брайс старался одновременно разбирать, что лепечет дочка и следить за женой, но потом оставил эти попытки и сосредоточился на Бронвин.
— Ты в порядке? — тихо спросил он, заметив упрямый наклон ее подбородка и непролитые слезы в глазах.
Он чувствовал себя мудаком, доведя ее до слез… снова.
— Да, — она кивнула и обняла себя руками.
— Я… — начал он, но Кайла уже подпрыгивала у него на руках, требуя, чтобы он поиграл с ней в лошадку.
Брайс поцеловал ее, подошел к двери и позвал Рика.
Кайла неуверенно посмотрела на него, поэтому Брайс ободряюще ей улыбнулся и закружил по комнате, издавая звук самолета.
— «Что случилось?» — тяжело дыша, встревоженно спросил Рик, заходя в комнату.
Видимо он бегом поднимался по лестнице.
— Кайла, — Брайс нежно поцеловал дочку в шелковистую щечку, — познакомься, это твой дядя Рик.
— «Дядя?» — с сомнением спросила девочка.
— Да, и он любит играть в лошадки.
Рик, который глупо ухмылялся маленькой девочке, внезапно перестал улыбаться и с ужасом посмотрел на Брайса.
— «Дядя, лошадка?» — радостно спросила Кайла.
— Хочешь поиграть в лошадку с дядей Риком, пока мама с папой разговаривают? — мягко спросил у нее Брайс, зная, что малышка не поймет ничего, кроме «играть в лошадку» и «дядя Рик».
— «Э-э, Брайс», — начал было Рик, но тут Кайла лучезарно улыбнулась ему и протянула руки.
— «Лошадка, дядя Вик?» — застенчиво спросила она.
Рик нерешительно сглотнул, потом шагнул вперед и взять Кайлу у Брайса.
— «Ты такая маленькая, но уже такая кокетка», — он усмехнулся. — «Лет через двенадцать или около того ты, старший брат, с ней хлопот не оберешься».
Брайс усмехнулся и пожал плечами.
— Будем решать проблемы по мере поступления. Пожалуйста, займи ее, Рик. Нам с Брон нужно…
— «Ни слова больше», — весело перебил его Рик. Кайла дергала его за волосы и рубашку, сгорая от нетерпения поскорее уйти. — Пойдем, Кайла, познакомимся с твоим кузеном и тетей Лизой. Она тоже обожает играть в лошадку».
Он вынес из комнаты малышку, которая, казалось, совсем забыла о родителях в предвкушении знакомства и игры с новыми людьми, оставляя Бронвин и Брайса одних.
— «В чем проблема на этот раз, Брайс?» — спросила Бронвин с явным сарказмом, если судить по лицу. — «Мне жаль, что я вспылила и испортила твой идеальный обед».
— В ту ночь после аварии, — ровно и спокойно начал он, чтобы не показаться обвиняющим или жестоким, — клянусь, я видел тебя в толпе. Я знал, что ты уехала из дома по моей вине, но в своем спутанном сознании думал, что тебе было совершенно непростительно бросить меня там, раненного. Я знаю, что необоснованно и жестоко отреагировал на новость о беременности, но, несмотря на это, ты была моей женой, человеком, от которого я зависел больше всего, женщиной, которая утверждала, что любит меня, и ты бросила меня там! Я не мог этого понять, и также это дало мне повод ненавидеть тебя, потому что чувствовать что-то еще, кроме ненависти, было слишком… — Он неловко замолчал, заметив, что Бронвин нахмурилась и смутилась.
— «Брайс, я не…»
Он поднял руку, прерывая ее.
— Пожалуйста… я… дай мне сказать, — он болезненно прикрыл глаза. — Я помню события после аварии так живо. Помню, как поднял взгляд и увидел тебя на краю собирающейся толпы. Ты выглядела холодной, отстраненной и такой прекрасной. На тебе было платье, которое я так любил: маленькое черное с развевающейся юбкой. Я пытался докричаться до тебя, но голос не слушался. Теперь я знаю, что кричал во всю глотку, но просто не слышал себя. Боль физическая смешалась с болью душевной. Теперь ты понимаешь, почему мне было так трудно избавиться от этого образа? Почему я никак не могу выкинуть из головы воспоминание о том, как ты отвернулась и ушла от меня?
Бронвин
Она смотрела в его потемневшее, измученное лицо. Она знала, чего стоило Брайсу прийти сюда и показать, как сильно он пострадал от ее предполагаемых действий той ночью. Раньше она уже решила, что позволить ему самому докопаться до истины, но теперь своим рассказом он предоставил ей возможность доказать, что он заблуждался.
— Брайс… — у нее перехватило горло, и она глубоко вздохнула, борясь с непреодолимым желанием заплакать, — я хочу тебе кое-что показать.
Она повела его в хозяйскую спальню к огромному шкафу, в котором хранился весь ее старый гардероб, открыла дверь и, быстро просмотрев содержимое, достала вешалку с черным шифоновым платьем.
— Это платье? — мягко спросила она.
Брайс поморщился, словно платье вернуло ему болезненные воспоминания, и кивнул.
Она крепко зажмурилась, стараясь сохранить самообладание, поэтому не заметила, как он двинулся к ней, но потом остановился.
— Брайс, — неуверенно пробормотала Бронвин, снова открывая глаза. — В тот вечер, когда я уходила, на мне были джинсы и футболка. Я не брала с собой вещи, ушла в чем была. Это платье… висело здесь последние два года.
Брайс перевел взгляд на платье и покачал головой, словно не веря, что так непростительно ошибся. Он взял у нее платье и нежно провел по тонкой ткани руками.
— Возможно, Рик упаковал его вместе с остальными твоими… — начал он, но Бронвин коснулась его руки, чтобы привлечь внимание, и медленно покачала головой.
— Спроси у Рика. Уверена, он запомнил бы такое роскошное платье среди бесконечного количества детской одежды, которую упаковал для меня. — Она прикусила нижнюю губу. — Я уехала во вторник вечером, помнишь?
Он кивнул.
— Это коктейльное платье, Брайс, — заметила она. — Мы были на вечеринке в тот вечер?
Он помедлил, прежде чем ответить.
— Нет. Ты позвонила мне в офис и сказала, что готовишь особенный ужин, потому что хочешь сообщить мне что-то замечательное… — Его голос сорвался, его всего трясло, а Бронвин оставалась спокойной и уверенной в себе. — Когда я пришел домой, ты была в тех потрепанных синих джинсах и футболке, которую купила на Сейшелах. Ты сказала, что тебе не хочется наряжаться к ужину.
— Итак, ты переоделся, и мы устроили пикник в оранжерее. После ужина я сказала тебе, что беременна, а ты…
Брайс с трудом сглотнул.
— Я отреагировал ужасно, — проскрежетал он, — велел тебе уйти, и ты ушла.
— В тех же джинсах и футболке, в которых была весь вечер, — закончила Бронвин.
По его лицу прошла судорога. С яростным проклятием он отбросил платье в сторону, а затем побежал в ванную и захлопнуть дверь.
Бронвин была потрясена, услышав звук сильной рвоты, доносящийся из-за закрытой двери. Она стояла снаружи, не зная, стоит ли рискнуть войти или подождать, пока он сам выйдет. Наконец, она решилась и уже потянулась к ручке, но тут же услышала, как Брайс спустил воду в унитазе, а затем включил воду в раковине.
Когда Брайс вернулся в комнату, Бронвин встретила его настороженно. Он выглядел ужасно с ввалившимися глазами и затравленным взглядом. Он будто постарел на десять лет за последние десять минут и не мог заставить себя посмотреть ей в глаза.
— Я… я не знаю… — Он протянул было к ней сильно дрожащую руку, но резко остановился, и его рука безвольно упала.
