демонстрируя всю свою степень изумления. Затем синий внедорожник поворачивает, разрывая наш зрительный контакт.
В детский садик мы все равно опаздываем — пусть не на полчаса, а всего на пять минут. Воспитательница встречает меня укоризненной гримасой, однако выражение ее лица быстро меняется при виде Царевичева, который горой высится за моей спиной. А из-за его ноги настороженно озирается Костя.
— Катя, у тебя появился парень? — улыбается воспитательница и одобрительно говорит Артёму Александровичу: — Здравствуйте, молодой человек! Как ваше имя?
— Добрый вечер, — кивает он, скупо усмехнувшись, и представляется: — Я Артём.
— Э-э… — смущённо мычу я, собираясь сообщить, что это никакой не парень, а мой босс.
Но Марья Ивановна уже обрушивает на него рекомендации своим любимым покровительственно-командирским тоном:
— Вы уж получше берегите свою барышню, Артём. Катя у нас девушка положительная, ответственная, но уж слишком загоняет себя. Так и заболеть недолго. Кто тогда за Настюшей присматривать будет?
— Марья Ивановна… — недовольно вмешиваюсь я.
— Ладно-ладно, умолкаю. Сами разберётесь, — суетливо машет она на меня рукой и кричит через плечо: — Люба! Настюшу приведи, за ней сестра пришла!
И куда-то убегает, так и не дав мне возможности развеять ее заблуждение насчёт моего «парня» Артёма Александровича.
Малышка вприпрыжку врывается в детскую раздевалку через несколько секунд и сразу несётся ко мне. Обнимаю ее и целую в пушистую макушку. На Царевичева с сыном она обращает внимание не сразу, а только когда мы берём из шкафчика ее рюкзачок с единорожкой и направляемся на выход.
— Катя, а кто это? — удивляется она, следя круглыми глазами за моим боссом, который любезно распахивает перед нами заднюю дверцу внедорожника. Особенно сильно ее любопытство задето Костиком, который со скукой маленького принца располагается рядом с водительским местом.
— Это мой начальник, Настюш. Я у него работаю.
— А почему он нас на машине решил покатать?
— Потому что… — я запинаюсь, подбирая слова. — Потому что он… хороший начальник.
— Очень хороший?
— Очень.
— Тогда пусть катает, — великодушно разрешает малышка. — С хорошими надо дружить.
Через зеркало заднего вида ловлю на губах босса усмешку и почему-то краснею.
К дому, где мы с сестрёнкой теперь живём, подъезжаем уже через несколько минут. Я собираюсь поблагодарить Царевичева за то, что подвёз, и вдруг вижу, что он вышел из машины и помогает выбраться сыну.
Он что, собрался провожать нас до самой двери?
— Артём Александрович…
— Артём.
Я непонимающе моргаю. Царевичев стоит передо мной в непринуждённой позе, сунув одну руку в карман брюк, а второй держа ладошку Кости, и терпеливо поясняет:
— Можешь обращаться ко мне по имени.
Пока я перевариваю это неожиданное предложение, Настенька берет дело в свои руки и с наивной фамильярностью спрашивает:
— Артём, ты хочешь к нам в гости?
— Не откажусь, — хмыкает босс, задумчиво глядя на нее с высоты своего роста.
— Тогда идём, — оживляется сестренка и топает к подъезду, доверительно сообщая по дороге Царевичеву и Косте: — У меня есть пять шоколадных конфет. Могу вас угостить. Но только по одной! А то мне ничего не останется…
— Это очень щедро, — отвечает босс со смешком. — Раз ты угощаешь, то мы с радостью.
И всей компанией они скрываются в подъезде.
Я шумно вздыхаю и иду следом. От присутствия босса на моей личной территории как-то не по себе. Как будто он видит меня полураздетой или типа того. А в маленькой съемной комнатке нервное напряжение усиливается.
Настя болтает, как заведённая. Лично заваривает чай из дешёвого пакетика и умудряется разговорить даже молчаливого Костика. Он таращится на нее так зачарованно, как будто никогда не видел маленьких девочек. Или просто не общался с ними.
Через полчаса этих странных посиделок с чаем и пятью последними конфетами очень хочется намекнуть Царевичеву, чтобы закруглялся. Но я не решаюсь, несмотря на то, что от напряжения моя спина буквально одеревенела.
Он все видит, все замечает, мой проницательный и умный босс. Но всё же почему-то медлит.
Когда все конфеты съедены, а Настя уже почти созрела, чтобы дать Косте подержать своего любимого игрушечного единорожка, Царевичев наконец поднимается с места:
— Нам пора. Настя… спасибо за конфеты. Катя?
Мы вместе идём к двери. Костя топает на выход с заметной неохотой, и я понимаю, что моя сестрёнка сразила его своим обаянием наповал. Мальчику определенно недостает общения со сверстниками, а тут ещё и стресс из-за нападений…
Кто же так сильно хочет добраться до него?
В памяти скребётся важная мысль и всплывает-таки на поверхность. А ведь ответ на вопрос может быть… у меня в мобильнике!
— Артём Александрович, — я достаю телефон и начинаю лихорадочно копаться в его меню, — тут такое дело… кажется, у меня есть фото нападавшего! Правда, оно смазанное, но лучше что-то, чем ничего…
Босс останавливается, как вкопанный.
— Ты его сфотографировала?
— Я ослепила его фотовспышкой, когда убегала. Посмотрите. Он вам знаком?
Царевичев впивается хищным взглядом в мутное изображение с перекошенной физиономией очкарика. И мрачно отвечает:
— Да. Он мне знаком.
Глава 13. Утро новой жизни
— Катя… Кать…
Спать хочется неимоверно. Но голосок сестрёнки настойчиво пробивает густое марево сонливости, и я открываю глаза.
— Что, Настюш?..
— Мы проспали! — торжественно объявляет она, и я вскакиваю с кровати, как ошпаренная.
На часах восемь утра. Время, когда мне уже нужно быть на работе. Настя ничуть не расстроена, даже наоборот, довольна. Ну конечно. Для нее это веселье и разнообразие, а для меня…
Скорее всего проблемы, понимаю я, глядя на светящийся мобильник с именем босса на экране.
От вибрации поступающего вызова он аж подпрыгивает на тумбочке и вот-вот свалится на пол. Я хватаю его и перед тем, как ответить, коротко выдыхаю для храбрости. Словно морж-ныряльщик перед прыжком в прорубь.
— Доброе утро, Артём Александрович! Простите, я проспала… уже собираюсь на свою смену…
— Какую смену? — на удивление безмятежно спрашивает Царевичев.
— Дневную.
