начала набирать номер телефона своего заместителя. – Нина, где ты?! Ты видела, что сделали с портретом нашего спонсора?! Для чего я вас держу на рабочем месте?! Ни на минуту школу нельзя оставить без присмотра! Живо ко мне в кабинет!
Воспользовавшись моментом, я улизнула к себе, оставив Артемия на растерзание начальнице.
Рядом с моим кабинетом на подоконнике сидела девочка. Таких девочек в белоснежных рубашках и темных брючках у нас полная школа, но эту выделял отчаянно проступающий под белой блузкой ярко-розовый кружевной лифчик. Он пылал, будто знамя свободы, и намекал на воинственную натуру его обладательницы.
Мой взгляд скользнул по кудряшкам, и я узнала девочку. Дочка Северского собственной персоной!
«Нет, достаточно с меня Северских!» – мелькнула мысль.
Но кудряшка ждала именно меня, потому что, едва я появилась в зоне ее видимости, она оживилась. Соскользнув с подоконника, спрятала дорогой смартфон в рюкзак и улыбнулась.
– Злата Григорьевна, здравствуйте! А я вас жду! – выпятив вперед несуществующую грудь, приторно-сладким голоском сообщила она.
– А почему ты не на уроке? – Я строго приподняла бровь.
– У нас технология, а учительницы нет на месте. Можно с вами поговорить, пока она не пришла?
– Что ж, заходи.
Девочка на миг стушевалась.
– Это… личное. Очень, – пояснила она.
«Влюбилась, наверное. Весна, с кем не бывает? В их возрасте это часто случается», – подумала я.
– Что ж, если личное, то проходи.
Я открыла ключом дверь и впустила малышку стоимостью миллион рублей в свой кабинет.
– Присаживайся. Как тебя зовут?
Девочка устроилась на стуле, закинула ногу за ногу и подчеркнуто поправила воротничок на блузке.
– Алекса. Северская Алекса Андреевна, – сверкнув взглядом голубых глаз, уверенно представилась она.
– Что ж, Алекса, чувствуй себя, как дома. Я готова тебя выслушать. Обещаю, что тема, которую мы с тобой будем здесь обсуждать, останется между нами.
– Очень на это надеюсь, потому что я пришла поговорить с вами насчет своего папы.
Я насторожилась. Насилие в семье?! Но Андрей не производит впечатление агрессивного человека.
«А ведь первое впечатление обманчиво! Все известные тираны на публику играли идеальных мужчин», – зашевелились подозрения в моем сердце.
– А что с твоим папой? Он тебя… обижает? – Я тщательно подбирала слова, чтобы не спугнуть ребенка, а у самой от волнения внутри все сжалось. Я ведь почти влюбилась в ее отца! А он, оказывается… абьюзер?! Теперь понятно, отчего у него жены нет!
– Нет-нет, что вы! Он отличный папа! Я к вам, Злата Григорьевна, по нашему с вами личному вопросу.
Я непонимающе приподняла бровь.
– А у нас с тобой есть какие-то общие дела, в которых замешан твой папа?
– Да! – Несколько мгновений малышка напряженно теребила пуговицу на блузке, а затем сцепила пальцы рук, подалась вперед и выпалила: – Папу не троньте! Если думаете, что я позволю вам его охмурить, то глубоко ошибаетесь! В нашем доме других женщин не будет! Только я!
В подтверждение своих слов маленькая мерзавка с гордостью выпятила вперед грудь с просвечивающим сквозь блузку ярко-розовым лифчиком и сощурила голубые глазки.
– Папа – мой, ясно вам?! Я научусь готовить, и никто не сможет у меня его отнять!
Широко распахнув глаза, я несколько мгновений изумленно смотрела на Северскую.
– Охмурить твоего папу?!
Алекса браво усмехнулась, поднялась со своего места и накинула на плечо рюкзак в клеточку.
– Запомните: я без боя не сдамся! – уже у двери пригрозила мне она
и бросилась бежать прочь по школьному холлу.
Хлопнув дверью, я вернулась на свое рабочее место. Рухнула в кресло и зажмурилась.
Внутри все дрожало, как натянутая струна. Что это за ребенок такой, что врывается в кабинет к сотрудникам школы и угрожает расправой?! А я уже ее отца в тираны и абьюзеры записала! А тиран совсем не тот…
«Она напугана, Злата! Ты же видела это отчаяние во взгляде! – успокаивала себя я. – А заниматься ею некому: отец все время пропадает в офисе!»
«Напугана?! Как же! Отличного монстрика воспитал папа! Вот пусть Екатерина Федоровна ее и дрессирует!»
Будто чувствуя мои мысли, мобильный отчаянно завибрировал вызовом. «Прекраснова», – высветилось на экране.
– Слушаю, Екатерина Федоровна… – вкрадчиво начала я.
– Злата, поднимись ко мне в кабинет! Мы нашли нарушителя, который разрисовал портрет спонсора! Думаю, дело очень серьезное!
– И кто нарисовал Андрею Викторовичу такую чудесную куфию? – полюбопытствовала я.
– А ты приходи, и сама увидишь!
Уговаривать меня было не нужно: уж очень интересно было узнать, кто так красиво рисует портреты. Я заторопилась на второй этаж, в приемную директора.
Глава 16. Злата
Когда я появилась на пороге кабинета директора, администрация была уже в сборе: Нина нервно потирала переносицу, физрук Артемий подкручивал настройки монитора, на котором были видны записи с камер наблюдения в холле, а Прекраснова что-то возмущенно выговаривала своему бессменному секретарю.
– О, Злата Григорьевна! Проходите, присаживайтесь! Как раз к самому интересному моменту подоспели, – скользнув острым взглядом по моему платью с ромашками, удовлетворенно закивала она.
Нина отчаянно сигнализировала взглядом, что дело дрянь.
– И кто у нас посмел оскорбить портрет спонсора? – усаживаясь рядом с ней, шепотом поинтересовалась я.
– Сейчас увидим, – шепнула в ответ Нина.
Артемий наконец настроил монитор и включил видеозапись.
Все, кто был в кабинете, уставились на экран.
На черно-белом фоне появилась милая девочка в белой блузке и черных брючках. Она достала из рюкзака черный маркер и начала с упоением разрисовывать портрет спонсора.
– Так это же… Северская? – изумленно взглянула на коллег я.
– Ты смотри, художница! – всплеснула руками Прекраснова. – Нет чтобы свои способности в мирное русло пустить, а она отцовский портрет решила испортить! Что будем делать, Злата Григорьевна? Какие рекомендации имеются у психологов на этот случай?
– Какие могут быть рекомендации? У ребенка налицо нехватка родительского внимания!
– А что здесь гадать? Наказать девочку мы не
