глаз Амиры уходят все теплые чувства, замещаемые только паникой и страхом. Я молча киваю ей, взглядом спрашивая, чего она испугалась.
– Это мама, – шепчет Амира.
Я снова киваю и отпускаю ее руку.
– Я напишу, – бросаю коротко и отступаю, через секунду и вовсе скрываясь за аквариумами.
______________
* Пайп (Пайплайн) и Назаре (Принцесса Назаре) входят в десятку самых опасных и знаменитых волн мира, на которых соревнуются серферы.
– О, вот ты где! – восклицает мама, и я едва успеваю негромко выдохнуть и повернуться к ней лицом. – А что это у тебя?
– Это – кто, – поправляю ее, поднимая выше переноску, из которой раздается тоненькое мяуканье. – Недалеко от магазина раздавали м-м-м… котят.
– В этом центре? – брови мамы подскакивают вверх. Отлично ее понимаю, я бы тоже удивилась такому повороту событий, учитывая уровень этого торгового центра и то, какие магазины здесь расположены.
– Да. Это была… какая-то… – думай, Амира, думай, – благотворительная акция от приюта.
– И ты решила заменить рыбок котенком?
– Он такой красивый, – с улыбкой произношу я, хотя еще сама толком не видела своего нового питомца. Мама всматривается в содержимое переноски внимательнее.
– Они теперь породистых раздают? – с сомнением спрашивает она.
– Он породистый?
– Похоже на то, – мама выпрямляется и обводит взглядом аквариумы. – Так рыбок ты передумала брать?
– Я подумала, что хотела бы большой аквариум, но это, наверное, надо согласовать с папой, – удивительно, как легко ложь срывается с моего языка.
– Да, пожалуй, стоит. Мы могли бы сделать стену-аквариум в гостиной и раззонировать обеденную часть. Сегодня же поговорю с ним, – с энтузиазмом отзывается мама. – Это будет потрясающе красиво.
Я с облегчением выдыхаю, когда вижу, как ее захлестывает воодушевление по поводу изменений, которые – уверена – грядут в нашей квартире. Если моя мама чего-то хочет, рано или поздно она это получит.
Эта задача занимает ее всю следующую неделю. За это время мы с Сабитом успеваем познакомиться с университетом, начать учебу и даже немного втянуться в режим. Утром мы приезжаем на занятия, которые длятся до трех часов дня, а после вместе с водителем возвращаемся домой. К счастью, родители не заставляют нас ходить по университету с охраной. Это достаточно уважаемое заведение, где учатся в основном дети бизнесменов и политиков, так что случайных людей здесь слишком мало, чтобы так волноваться о личной безопасности.
В один из дней на перемене между первой и второй лекцией мне приходит сообщение от Мала.
Мал222: «Как дела, моя Принцесса?»
Принцесса Амира: «Учусь»
Мал222: «В котором часу тебя забирает водитель?»
Принцесса Амира: «В 15:30»
Мал222: «А до которого часа лекции?»
Принцесса Амира: «Сегодня до 15:10, как обычно»
Мал222: «Сможешь сбежать с двух последних лекций? Прокатимся»
Прокатимся? Что это значит? Самовольно покинуть территорию университета, чтобы покататься на машине с Малом?
Да, пожалуйста.
Первая реакция – восторг от его предложения, который практически сразу сменяется вполне объяснимым страхом. Во-первых, если нас кто-нибудь увидит в университете, это может дойти до Сабита или отца. А если нас заметят за его пределами, то это будет настоящий позор. Во-вторых, что значит «прокатимся»? Это так завуалированно Мал выражает свое желание творить со мной непристойности? Или он имеет в виду, что мы на самом деле просто покатаемся? Черт, как же все это сложно! Когда он из другого мира, в котором действуют законы свободы и раскрепощенности, а ты как будто застряла в прошлом веке, просто невыносимо трудно пытаться понять его намерения. Может, под его словами и не кроется тайного, вульгарного смысла. Но что, если он там все же есть, и будет поздно брыкаться, если я соглашусь на эту поездку? А спросить стыдно. Потому что мне кажется смешным и каким-то даже детским выяснять у него подробности его предложения. Ох, как же это изматывает!
Но нужно принимать решение, а я колеблюсь. Хочется сказать себе: «Эй, это же Мал, ты можешь спросить у него». А с другой стороны, что я знаю про него, кроме того, что он ирландец, который рисует игры и катается на серфе? Да ничего. И это тоже настораживает. Может, он специально такой хороший передо мной, чтобы подобраться поближе и обесчестить. А потом, когда доберется до меня – расслабленной и потерявшей бдительность, – возьмет свое и исчезнет.
Кусаю губу, решаясь наконец дать ему какой-то ответ, но страшно до дрожи. Бросаю взгляд на часы. Если отвечать, то прямо сейчас, потому что после следующей лекции я предположительно должна сбежать. О, Аллах, и как же я собираюсь сделать это на глазах у целого университета? Спасает только мысль о том, что в это время на улице слишком жарко, чтобы люди выходили на перемену во двор или на парковку. Все, скорее всего, предпочтут остаться внутри и наслаждаться прохладным кондиционированным воздухом помещений.
Медленно выдыхаю и, быстро осмотревшись по сторонам, отвечаю.
Принцесса Амира: «Хорошо»
На что я подписалась? Это смертный приговор? Или начало захватывающего приключения? Не узнаю, пока не воплощу в жизнь просьбу Малоуна.
Мал222: «Буду ждать тебя на парковке. Не стану выходить, чтобы не компрометировать тебя»
Он сбрасывает мне марку и номер машины. Я благодарна ему, что он предусмотрел возможные неприятности, которые могут свалиться на меня, если нас увидят вместе. Осталось только дождаться конца пары и набраться смелости, чтобы сесть в его машину.
Принцесса Амира: «До встречи!»
Сразу после второй лекции я на трясущихся ногах, воровато оглядываясь, спешу по лестнице на первый этаж, чтобы выбежать через черный ход на заднюю стоянку, где Мал припарковал машину. Студенты снуют по зданию, занятые разговорами, никому нет дела до одной из десятков девушек, с головы до ног одетых в черную одежду, чье лицо скрыто, а глаза спрятаны за завесой ресниц, потому что взгляд все время опущен в пол. Несмотря на раскрепощенную атмосферу в университете, законы нашей страны работают и в этих стенах. Никто не может открыто смотреть на девушку, пока она сама к тебе не обратится. Девушки между собой тоже мало общаются, предпочитая держаться особняком. По крайней мере, первокурсницы. Те, кто постарше и уже успел завести себе подружек, ведут себя немного более дружелюбно. Мы же пока еще как затравленные зверьки, которые не решаются лишний раз вступить в диалог с чужаками. Какими бы отважными мы ни были, годы воспитания в строгости не стереть так быстро даже в такой свободной обстановке.
Толкнув тяжелую дверь, я вырываюсь под палящее солнце. Приставив ладонь ко лбу козырьком, я быстро
