Но все по порядку. Тащи таблетки, одежду чистую и это, кондиционер включи на мороз.
- Выполню. Что-нибудь еще?
Игорь немного помолчал, потом сел на кровать, с усилием потирая виски.
- Нет, Вирицкий обыскал все его места, был у друзей и матери, пусто. Сейчас работаем с камерами по городу и телефон отслеживаем.
- Сука. Ладно, давай все, надо в себя приходить.
Когда Николай вышел, Торецкий, охнув, опять упал на матрас и зажмурился. В голове мелькали разрозненные картинки, Аня, Антон, улыбаются друг другу, он ее обнимает, она не против. А потом он вспомнил себя, как сжимал горло девушки, как она смотрела на него с полного ужаса глазами и пыталась кричать. Застонав, Игорь перевернулся и уткнулся в подушку.
Глава 20
Торецкий стоял возле панорамного окна офиса и смотрел вдаль. С высоты 43 этажа этот город, люди в нем и машины казались ничтожными и игрушечными. Всю эту суету уже второй час накрывал белый, пушистый снег. Весело кружась и мелькая в небе он оседал на крыши, тротуары, автобусы и превращался в убогое, отвратное месиво из воды, химикатов и грязи.
"Как и моя жизнь". Думал бизнесмен. "Только страх, деньги, а рядом только грязные души". Голова еще болела, но уже не так сильно, как утром. Помогли лекарства и капельница, о которой так предусмотрительно позаботился Николай. Торецкий отпил кофе из чашки и поморщился. Все в этот день ему казалось горьким и невкусным, а больше всего его мысли. После пятидневного загула в его душе проснулся очень неприятный и не частый гость - совесть.
Уже три часа он варился в собственных мыслях и грехах. "Долбанный самоанализ, я думал избавился от него еще 20 лет назад". Да, Игорь думал, и думал совершенно иначе, чем раньше. Теперь он ясно видел ту бездну, в которую погружался с молодости. Сначала сила и власть были оправданы, они были союзниками в деле заколачивания денег. Потом чувство вседозволенности вошло в привычку. Он знал, что всегда получит то, что захотел.
Так он получил Аню. Милую, юную, красивую. Захотел - взял, захотел - соблазнил, захотел растоптал. Игорь с отвращением вспоминал тот день, когда чуть не избил или даже не убил Аню. Нет, он бы нее не убил. Антона да, если бы он попался тогда, без вариантов. Но не Аню. Нет, не такой же он монстр.
В памяти всплыло ее белое от ужаса лицо, его пальцы на шее, сдавливающие податливую плоть. Торецкий выругался и с силой ударил чашку об пол. С громким звоном, фарфор разлетелся на кусочки и весело запрыгал по гранитному полу.
В дверь просунулась голова секретарши. Ее испуганное лицо говорило о том, что целиком в кабинет хозяина она пока заходить не собиралась.
- Игорь Игоревич, я услышала шум, вам помочь?
- Убирайся, - рыкнул на нее Торецкий и та махом исчезла и тихо прикрыла дверь. Сегодня все в компании старались не высовываться из своих углов. Босса не было несколько дней, а сегодня он ворвался, словно дракон, распихал всех своих заместителей и заперся в кабинете.
А Игорь сел в кресло, закинул ноги на стол и продолжал думать. Сейчас, на трезвую и почти светлую голову, он понимал, что ничего криминального ни Аня, ни Антон не сделали. Точнее Аня, по Антону видно, что он запал на его женщину и не стеснялся этого. Даже ссылка за границу не помогла. Юнец вообще обнаглел.
Но Аня то причем. Он стукнул об стол кулаком. Она не заслужила этого, ни его ярости, ни вообще всего того, что он сделал. Игорь в душе ухмыльнулся. Неожиданно вспомнился эпизод из детства, когда его, очередной раз избившего какого-то мальчишку, приводили к директору. Женщины толпились у него, доказывая, что поступок ужасный, что бить других нельзя. "А вот ты представь себя на его месте, - говорили они, - тебе приятно будет?".
Только спустя почти 30 лет до него дошел, наконец, смысл этой фразы. Он вырвал Аню из ее жизни, лишил связи с родителями, друзьями, он подчинил ее себе, заставляя выполнять то, чего она поначалу не хотела. Торецкий, правда, пытался оправдать себя тем, что все же пробудил в девушке чувственность, она откликалась ему и даже хотела его, пока он окончательно ее не сломил.
Наконец Игорь мог дать себе отчет о чувствах к Ане. А они были, не любовь, конечно, но привязанность, желание видеть каждый день, желание обнимать и целовать, желание заниматься с ней сексом.
Он поморщился. Точно день самобичевания. Он так усиленно сам с собой не разговаривал даже когда отправлял бывшую жену с двумя сыновьями в Европу. Елену он никогда не любил. Богатенькая пустышка, дочь его наставника, который буквально приказал жениться на ней. Они и не жили, практически, вместе. Да и дети не факт, что его, нет Даниил, старший, точно его, он и похож и по срокам подходит. А вот Дениска вряд ли. Хотя Игорь признал обоих и обоим помогал одинаково.
Давал деньги, но почти не общался. И даже был рад, когда их мать подала на развод и уехала с очередным хахалем в Испанию. А теперь в душе нарастало бешенство и злость на себя. Его сыновей воспитывает другой мужик и мать с очень сомнительными моральными качествами. А он? Он прикрывается работой и занятостью, он для них чужой.
В этом году Игорь хотел перевернуть всю свою жизнь с ног на голову. Он должен уехать из России. Не только из-за детей, но и вообще от себя, точнее от того образа, который он формировал все эти годы. Здесь ему не простят слабостей, здесь он никогда не будет самим собой. Слишком длинный шлейф крови и грязи идет за ним.
Именно поэтому он жаждал побыстрее получить разрешение на выезд и уехать в Испанию. Продать здесь все к чертям и зажить иной жизнью.
И Торецкий очень хотел взять в эту жизнь Аню. Насильно. Опять насильно. Его разрывало от мысли оставить ее здесь, где он, наверняка, найдет себе мужчину, нарожает ему детей и станет идеальной женой. Но теперь
