class="p1">– Скажи честно, Фэй. Ты все еще влюблена в Уилла?
Я с трудом сглатываю. Что если мое сердце каждый раз колотится, как сумасшедшее при виде него? Что если одна мысль о нем приводит меня в трепет и уныние одновременно? Что если я хочу подержать его за руку, прикоснуться к нему? Что если я вспоминаю наш поцелуй каждый божий день?
Это и есть любовь?
Кирнан расценивает мое молчание как «да». Я и не могу ответить «нет».
– Вам нужно поговорить.
– Ты забываешь…
– Да, да, вы больше не разговариваете, – закатив глаза, Кирнан хватается за чашку. – Но может хватит этого детского сада?
– Я уже пыталась с ним поговорить, – защищаюсь я. – Неужели мне нужно его умолять?
– Конечно же нет, – отвечает Кирнан. – Но выход должен быть. С его стороны нечестно оставлять тебя в неведении.
– Я бы сказала это жестоко, – добавляю я.
– Согласна. Учитывая то, что ты к нему чувствуешь, это жестоко.
* * *
На следующий день я прихожу рано утром на пляж. На мне специальный черный гидрокостюм для серфинга, который я купила себе в Денвере перед поездкой. Особой необходимости в нем нет, но так как сейчас слишком рано, солнце все еще низко, а океан холодный, костюм очень кстати.
Около часа, а может и больше, я лавирую по волнам. Несколько раз падаю, но не сдаюсь. В моей крови уже кипит адреналин, тело расслабляется и вспоминает прежние уроки. Наконец-то у меня получается.
Позже сидя на доске, я всматриваюсь в далекие точки домов. Через какое-то время я вижу расплывчатый силуэт, который довольно быстро приближается.
Мое сердце начинает биться быстрее, когда я узнаю Уилла. На нем обтягивающая черная футболка и шорты-гавайки. Он замечает меня сразу. Мне не видно выражение его лица, но судя по движениям ему нет до меня дела. Он снимает обувь, вглядывается в горизонт, подставив ладонь ко лбу, затем берет доску и заходит в воду.
Он уплывает довольно далеко. Я не спешу уходить и просто повернувшись к океану, продолжаю сидеть на доске и наблюдать за ним. Возможно, это не совсем нормально. Но мне все равно.
Через какое-то время Уилл подплывает ближе. Я уже могу разглядеть его мокрые, но все еще непослушные волосы, которые полностью закрывают его лоб. Он стоит ко мне спиной, опираясь на доску руками.
Внезапно Уилл резко дергается и вскрикивает.
– Ай!
Я открываю рот, но тут же его захлопываю. Уилл начинает поспешно идти к берегу, но делает это как-то неуклюже, будто на одной ноге. Его лицо искажено от боли.
И тут до меня доходит. Его ужалила медуза.
Однажды меня жалила медуза, и это было ужасно. Тогда нам с Уиллом было по четырнадцать лет. Он учил меня кататься на доске, когда это произошло.
Уилла медуза жалила несколько раз. Но это не отменяет того факта, насколько это больно.
– Черт, – слышу я, когда он хромая проходит мимо.
На секунду он останавливается и смотрит на меня. Чего он ждет? Помощи?
Я продолжаю молча смотреть, хотя с огромным трудом сдерживаюсь.
– Фэй, – жалобным голосом произносит он. – Я знаю, у тебя всегда есть с собой аптечка.
Я прерывисто вздыхаю. Это так. После того укуса я всегда беру с собой аптечку с необходимым, когда иду кататься.
– И тебе доброе утро, Уилл, – сквозь зубы цежу я.
От боли он сжимает челюсть, и я сдаюсь.
– Живо на берег.
Когда Уилл падает на берег и приподнимает поврежденную ногу, я невольно охаю. Ступня уже покрылась волдырями. Я вынимаю из своей сумки аптечку и высыпаю содержимое на доску Уилла. Этим временем он обрабатывает свою ногу соленой водой, сняв с себя футболку и выжав с нее все, что есть.
Я отвинчиваю крышку пузырька с перекисью и щедро без предупреждения поливаю его ногу. Уилл не сдерживает болезненного стона. Затем я помогаю ему перевязать ногу бинтом.
– Что случилось с твоей рукой? – спрашивает он, когда я завязываю бинт.
– Обожглась кофе.
– Болит?
Я понимаю голову.
– Нет.
Сделав все необходимое, я собираю свою мини-аптечку и забрасываю ее обратно в сумку. Уилл наблюдает за мной, опираясь на песок руками.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Нет, серьезно я благодарен тебе.
Я поворачиваюсь к нему и смотрю на него сверху вниз.
– Я верю. Пожалуйста.
Мы продолжаем друг на друга смотреть. Мой взгляд невольно перемещается на его широкие плечи, загорелый пресс.
– Я… – Он запускает пальцы себе в волосы, как делал это в детстве. – Думал, что… черт, я не знаю, что я думал. Слишком сложно объяснить.
Я киваю, будто понимаю его. На самом деле нет.
– Уже не важно, верно?
Он молчит несколько секунд, глядя мне в глаза.
– Мне кажется важно.
– Тебе кажется?
– Фэй…
– Я не понимаю, Уилл.
– Знаю. Прости меня.
Во мне просыпается ярость.
– Ты все больше и больше запутываешь меня. Сегодня ты ненавидишь, завтра просишь о помощи. Разве это честно?
Он качает головой.
– Конечно нет.
Я тяжело вздыхаю, приподняв голову к небу. Сегодня будет дождь. Точнее с минуты на минуту. Небо затянуто тяжелыми тучами.
Уилл неуклюже поднимается, подпрыгивая на одной ноге.
– Когда тебя не было в городе было проще. Но пришло лето, и ты снова здесь, а я… – Он вздыхает. – Я уже сделал все, чтобы оттолкнуть тебя.
– Хватит говорить загадками, – говорю я.
Он протягивает руку и касается моей щеки. Затем убирает мокрую прядь волос, прилипшую к подбородку.
– Сложно вести войну с такой красивой девушкой.
Я сужаю глаза.
– Ты пытаешься меня склеить? После всего что было?
– Нет.
– После того, как угрожал, что расскажешь всем о наших секретах?
– Нет, Фэй, не заводись.
– Знаешь, что?
– Кажется знаю.
Я смотрю на него со смесью злобы и обиды.
– Можешь ударить меня, – с опаской произносит он.
– Почему?
– Потому что я обидел тебя и…
– Нет. Почему, Уилл?
Выражение его лица становится мучительным.
– Это сложно.
– Разве?
– Да.
– Я не заслужила правды?
– Заслужила. Только ты ее и заслуживаешь.
– Так скажи.
– Не сейчас. Прошу тебя, дай мне время.
– Нет.
– Фэй.
– Сейчас или никогда.
Над нами сотрясается небо. Гроза приходит незамедлительно. После удара грома и яркой полосы молнии, рассекающей небо, дождь буквально обрушивается на землю. Уилл хватает доску и поднимает ее над нашими головами.
– Нам нужно уходить.
Я обхватываю себя руками, мысленно соглашаясь с ним, но не хочу упускать момента.
– Я не сдвинусь с места, пока ты мне не скажешь правду.
По его острым скулам стекает дождь. Он прикрывает от досады веки.
– Я думал… Тогда я услышал кое-что и неправильно понял.
