воззрилась на меня.
— Тут тебе не благотворительная акция! Здесь не подают жрачку для нищих!
Мне хватило бы одного движения руки, чтобы столкнуть ее прямо в бассейн. Однако я смилостивилась над ней. Не решилась, дабы не портить себе и некоторым гостям впечатление от вечера.
— Ой, а вырядилась-то как! — прибежала на подмогу еще одна верная собачонка по имени Оксана. Своей наглой ручонкой она дернула подол моего сарафана. — Ты правда думаешь, что платье за восемьсот рублей скроет твою врожденную ущербность?
Сарафан и впрямь покупался на распродаже, потому ответить мне было нечего.
Я лишь мученически вздохнула, не зная, чем занять свои зудящие руки.
На счастье Оксанки, мимо проходил официант, разносящий на подносе разноцветные коктейли. Мне приглянулся оранжевый. Яркий, сочный. За тонкую ножку я подхватила бокал и втянула приторный напиток через соломинку. Хорошенько распробовав, ощутила на языке привкус алкоголя.
Нестрашно. Всего один бокальчик. До дома все выветрится.
— Кто тебе разрешал брать напитки? — взъелась Лизка, пытаясь выхватить мой бокал. Я увернулась и как ни в чем не бывало продолжила наслаждаться цитрусовым послевкусием. Но тем самым я только разозлила Козлову: — Слушай, овца, приходи сюда часика через три. Здесь уже будет достаточно объедок. А пока собирать с пола нечего, ты можешь угоститься моим фирменным! — шагнула вперед и плюнула в мой коктейль, срывая овации своих дебильных подруг.
Иммунитет подорвался. Меня мгновенно затрясло. Заколошматило со страшной силой. И самообладание рушилось карточным домиком, и непривычная агрессия скапливалась внутри, собираясь в огромный огненный шар. Раздражая, накаляя докрасна.
Каждая поджилка дребезжала и гудела, пока я стояла без движений, цепляясь за благоразумие, и разглядывая оранжевую жижу, внутри которой плавали мерзкие слюни Козловой. Пока меня раздирало в клочья от лютой обиды. Несправедливости.
За что? Я ведь ничего плохого им не сделала...
Но почему-то каждая из них считала своим долгом унизить меня не только словом... Теперь еще и плевками. В буквальном смысле этого слова.
Ну все... Терпение мое лопнуло, "милые леди".
— Знаете, что... — процедила сквозь стиснутые зубы, дыша точно бык, выпущенный на арену.
Однако мои намерения в кои-то веки отстоять себя были напрасными. Внимание моих обидчиц переключилось на какую-то более важную персону.
— Девки, тревога! Занимаем боевые позиции! — воодушевленно пролепетала Козлова, поправляя свои распущенные локоны, выкрашенные в иссиня-черный цвет. — "МАРС" прямо по курсу! Чур, Довлатов мой!
Действуя исключительно на рефлексах, я обернулась. И очень зря — малахитовый взгляд в тот же миг насквозь пронзил меня. Холодное равнодушие, поселившееся на дне его глаз, уничтожало остатки рассудка. Ударило в голову похлеще крепкого алкоголя. Посланник дьявола — весь в черном и аура вокруг него такая же — траурная.
Я уже была не в том состоянии, чтобы вникать в суть маловыразительных сопротивлений здравого смысла. У меня появилась задача поважнее:
— А губу закатать не хочешь? — угрожающе прорычала я, желая вырвать Козловой все лохмы.
Контроль над собственными действиями был безвозвратно утерян. С небывалом хладнокровием я подняла свой коктейль над Козловой и вылила ей на голову. Без сожалений. До последней капли. С коварной улыбкой на лице.
— Освежись, кобыла! — процедила победно, не видя ничего перед собой кроме ее обалдело выпученных глаз и разинутого рта. — И уймись уже! Довлатов тебе не по зубам!
Козлова замахала руками, ногами затопала на месте. Завизжала, завыла дико. Словно я не коктейль на нее вылила, а кислоту, разъедающую кожу. Шипящую, склизкую.
— Ты совсем охренела? Тварина! — горланила она, плюясь, убирая с лица прилипшие волосы с оранжевыми осадками. — Беги, сучка... Беги, потому что я тебя сейчас убью...
Страшная, мокрая и оскалившаяся Лизка нацелилась на меня. А я даже сгруппироваться не успела... Испугаться толком не смогла, поскольку бывшая одноклассница была безжалостно остановлена возникшей между нами высокой фигурой. Расставив свои руки в стороны, парень перегородил ей путь и, возможно, спас меня от позорной смерти, укрыв за широкой спиной....
— Лина, ты все-таки пришла!?
Именинник ослепил меня лучезарной улыбкой. Забросил свою лапищу мне на плечо и на глазах у всех стиснул до хруста костей, слово мы старые знакомые.
Парень хоть и утверждал, что не выпивает, но сегодняшний вечер стал для него исключением. Ян был навеселе. Блестящий взгляд, пьяненький, с характерной чертовщинкой, а также хмельное дыхание были тому доказательством. Наверное, потому Ян позволял себе то, чего не позволял себе еще днем. Устроив свою ладонь чуть ниже талии, он тесно прильнул ко мне.
— Ты же попросил подумать, и вот, — смутившись, развела руками. — Как видишь, я здесь! Давно уже. С днем рожденья!
— Спасибо, малышка! — Ян вдруг поцеловал меня в щеку. Весьма смело, но внешне я никак не отреагировала. А вот "святая троица" находились в откровенном шоке. — А я все высматривал тебя... Блин, Лина, выглядишь обалденно!
Слева от нас кто-то наигранно фыркнул.
— Ян? Ты серьезно? Так это ты пригласил ее? — дерзко вмешалась Давыдова, пальцем показывая на меня.
Именинник вопросительно заломил бровь, поочередно оценив девушек и заострив свое внимание на Козловой, которая что только ни делала, пытаясь привести свои волосы в порядок. Тщетно.
— Да, а что? Какие-то проблемы?
— Никаких! Никаких проблем! — истерично завопила Козлова, пыхтя и едва ли не рыдая. — Просто мы думали, здесь закрытая вечеринка, но, судя по всему, сюда впускают всякий сброд! Уходим, девочки! Нечего нам тут делать!
И, гордо расправив свои плечи, они втроем пошагали в ту сторону, где... прохлаждались "МАРС".
Лениво потягивая что-то из жестяной банки, Север стоял в окружении своих друзей: Рамиля, Алекса, Макса и еще... Виолетты. Вот только не друзья, а Виолетта была средоточием его внимания. Он теребил цепочку на ее шее, прикасался к ней. Осторожно. Скользил пальцами по ее голым плечам. Рисуя незамысловатые узоры. Дразня. Заигрывая. Побуждая к большему. Он улыбался и шептал ей на ухо, губами касаясь мочки. А та, повиснув у него на шее, кусала свои пухлые губы. Выпрашивала поцелуи...
Совсем скоро он уведет ее с вечеринки... Так ведь? Я все правильно понимаю?
С приходом осознания пришли и отчаяние, бессилие, отрицание очевидного. По венам пустили уничтожающий разряд тока. Еще один. А третий оказался самым сильным. И до того больно стало. Невыносимо больно в груди, словно кипятком ошпарило, но я не понимала истинных тому причин. Не хотела в этом разбираться, только бы не делать себе гораздо больней. Там крылось что-то
