и заливает кипятком грудь. Ошпаривает, заставляя содрогнуться. С головы до ног покрываюсь мурашками.
Возможно, где-то в кустах или на дереве таится смертоносный хищник. Мне бы оглянуться, но я не могу оторвать взгляд от Даниных горящих глаз.
Вокруг нас столько пугающих звуков расходится, а я улавливаю лишь его тяжелый вздох.
А потом… Темноту рассекает глухой хрипловатый шепот:
– О тебе.
– Мм-м… – спешно соображаю, запрещая себе принимать эти слова на веру. – Здесь ничего не изменится, Дань!
– Надейся, Марин, – парирует тихо со странными интонациями.
Почему он излучает такое довольство?
Словно не слышал меня! Словно не понял! Словно я сама не осознала, что произнесла!
– Тебе никогда не выиграть, предупреждаю! – выдаю высоким дрожащим голосом.
– Окей, Марин. Сверим результаты в финале.
Да что ж такое?! Он оглох? Обпился какой-то психотропной херни?
Почему он не понимает? Почему ему не больно? Почему он ухмыляется, будто я ему что-то приятное говорю?
– Я тебя давно не люблю, Дань! Помнишь?! Мне просто нравится играть с тобой! Понимаешь?!
– Окей, Марин, – снова подмигивает. Лениво кивает на дверь. – Заходи уже. Будем знакомиться.
Сбивает с толку этим заявлением.
– С кем? – задыхаюсь от шока я.
Обещал ведь, что мы будем здесь одни.
– С первой ипостасью, Белоснежка.
«Это игра… Игра», – взволнованно напоминаю себе.
И быстро включаюсь.
– Хм… Ладно… Как тебя называть сегодня?
– Бог похоти.
Не сдержавшись, прыскаю.
– Ты… Ты самовлюбленный придурок! Ха! Пф-ф! Бог? Бог!
– Уверен, что сегодня оправдаю этот статус.
– Ну ты… Ты… Ты ненормальный, Дань-Дань!
Незапланированно его так называю. Это обращение вырывается неосознанно, когда я ловлю самое опасное состояние: чувствую себя, как вначале этого фантастически-катастрофического лета.
Глаза Шатохина сверкают. Он тоже отматывает. Возвращается к безумному старту, который я лично тогда спровоцировала.
– Как и ты, Динь-Динь. Заходи в наш сумасшедший дом. Будем лечиться.
Мне отчего-то страшно повернуться к нему спиной, но иначе в хижину не войти. Заставляю себя шагать. Однако, едва я миную Даню, он, конечно же, ловит меня руками и вынуждает остановиться.
Как всегда, скользит ладонью мне на живот. И я задыхаюсь.
Никак понять не могу, чем он руководствуется в такие мгновения. Делает ли он это осознанно? Или все же подчиняется каким-то инстинктам?
Даня подталкивает, и мы переступаем порог. А я даже оценить обстановку не в состоянии. Ничего не вижу. Глаза будто пелена застилает. Смотрю прямо перед собой, но ничего не вижу.
Сохраняю неподвижность, когда он застывает. Крайне взволнованно дышу. Отстраненно отмечая при этом, что окутывают меня не какие-то экзотические ароматы, а дурманящий запах самого Шатохина.
– Маринка… – прижимаясь крепче, обжигает дыханием шею. – Хочу заняться с тобой сексом.
– Ни за что, Дань… – сиплю вмиг ослабевшим голосом. – Никогда!
Он… Он кусает меня за загривок.
Вскрикиваю и содрогаюсь. Все волоски на теле дыбом встают, а кожа будто сползает.
– Будем сражаться. Понял, Марин.
– Даня…
– Итак, вечер первый, – его голос меняется до неузнаваемости. – Бог похоти приглашает тебя поиграть, – протягивает тихо, мягко и до жути мрачно. – Принимаешь?
Я совершаю судорожный вздох. Взываю к своему разуму. Но, блин… А на кой черт мне отказываться? Напомните кто-нибудь! Разве не ради этого я сюда прилетела?
Игра… Это просто игра!
– Принимаю!
Я не могу терпеть…
© Марина Чарушина
Едва мой голос стихает, Шатохин отступает. По звукам догадываюсь, что возвращается, чтобы закрыть дверь. Освещение меняется, плавно перетекая из естественного ярко-желтого в насыщенный зеленый. Лишь в этот момент осознаю, что в хижине есть электричество.
Медленно моргая, делаю глубокий вдох и, наконец, концентрируюсь настолько, чтобы оценить обстановку. Это место не похоже на типичное человеческое жилище. Мы прошли через дверь, оказались под крышей и между стен, но по сути ничего не изменилось. Здесь царят те же джунгли, что и снаружи. Вот почему мое восприятие изначально ничего нового не зафиксировало. И только приглядевшись, я различаю пусть стилизованные а-ля натюрель, но все же искусственные покрытия пола и стен.
Подсознание ведет меня вправо. Туда, где на возвышении, в окружении зелени и камней белеет простынями обыкновенное человеческое ложе. Природа – это, безусловно, прекрасно, но я не могу не радоваться тому факту, что нам есть на чем спать.
Впрочем, добраться до чуда цивилизации мне не дают. Даня настигает меня у моделированного под диковинный водоем джакузи. Вновь прижимается со спины и стискивает руками. Я начинаю к этому привыкать.
Чувствую, что это он. Чувствую его. Чувствую себя.
Страха нет. И я не желаю думать о проблемах, обидах и реальности, которая, сука такая, готова ранить в любую секунду. Если этот демонический бог похоти является главенствующей ипостасью Шатохина, мне необходимо познать его глубину и мощь. Как бы я не снижала риски, убеждая себя, что приняла условия просто забавы ради, это неправда. Я действительно хочу понять всю сущность Дани. Ничего не могу с собой поделать. Когда-то это являлось моей мечтой, которая не сбылась. Упрямства во мне – губительная масса, оно и толкает к новым попыткам.
Я хочу, чтобы Шатохин утратил выдержку и закончил со мной свой детокс. Хочу, чтобы набросился на меня, потеряв самого себя. Хочу, чтобы дышал сегодня только мной.
Боже мой… Чтобы он жил мной!
Шокирует ли он меня? Испугает? Причинит боль? Вознесет к небесам?
Кто из нас окажется сильнее? Я должна проверить.
– Пять, – выдыхает Даня, влажно присасываясь к мочке моего уха.
Слюны очень много. Я ощущаю, как тонкая дорожка стекает мне на шею. Он сам ее языком придерживает и, слизывая, тянет по коже вверх. А потом с громким причмокиванием, без какого-либо стеснения, жадно втягивает мою раздраженную плоть в рот.
Он хочет меня. Он безумно голодный. Он реально ведет себя как монстр и моментально заставляет меня чувствовать себя такой же ненормальной.
– Что «пять»? – выталкиваю растерянно.
– Ставлю пять минут. От моего первого прикосновения до твоего первого оргазма.
– Первого? – переспрашиваю взволнованно. – А сколько всего их планируется?
– Всю ночь будем ловить звезды.
Лишь одного приглушенного озвучивания грядущего события хватает, чтобы я могла в красках это представить.
Дрожь, которая несется по коже, даже не пытаюсь скрыть. По части физических ощущений я никогда не могла его обмануть.
– Тогда почему так долго, Дань? Пять минут! Давай
