и просил невесту успокоиться, тщетно перехватывая предметы потяжелее.
— Генеральная уборка, братик. Ты против? Этот кабинет мой, а свою ассистентку можешь определить этажом ниже.
Одного взгляда на Вольных хватило, чтобы всё понять — он рассказал ей о своей бывшей. С одной стороны, правильное решение для их будущего союза, но с другой… Она же Арских со свету сживёт! Уж я-то знаю свою младшую.
— Ниночка, свари нам кофе, будь любезна, — властно велела Олеся и захлопнула дверь перед носом.
Женя устало опустила плечи и посмотрела на меня.
— Я могу поработать и в приёмной, Вячеслав Сергеевич.
Те двое похоже испытывают меня. Сестра уязвлена, а Вольных ревнует. Что ж, я тоже умею гадить в душу.
— Ниночка, распорядитесь, чтобы в моём кабинете установили ещё одно рабочее место.
— Не стоит! — покачал головой Альберт. — Это может скомпрометировать Женю перед другими и проблем станет ещё больше.
Беззвучно выругался, понимая, что тогда её и правда сожрут с потрохами — Вольных и моя сестра точно. Молчу уже о возможных судебных тяжбах между родителями маленького Кости.
— Чёрт! Ладно. Пока поработай в приёмной, а я решу этот вопрос как можно быстрее.
— Спасибо, — приободрилась она и вздрогнула, когда из кабинета Олеси вышел Лев.
— Извините, — молвил он, стараясь не смотреть на Женю. — Твой ассистент может занять мой кабинет, если хочет. Я всё равно там почти не появляюсь. Если приспичит, поработаю в совещательном.
— Ты мог предложить этот вариант Олесе, — недовольно осмотрел мужчину с ног до головы.
— Я предложил, но тут теперь у неё дела личные, — и бросил виноватый взор на Арскую. — Я должен был сказать правду, Слав, если имею серьёзные намерения в плане твоей сестры.
Кивнул, понимая, что это честно.
— Потерпите, она перебесится, а потом угомониться, — и посмотрел на замершую Женю.
Арская кивнула, сохраняя достоинство. Лев повернулся к выходу, но притормозил.
— И ещё… Женя, я требую встречи с сыном, — заявил он, уверенно глядя на вмиг побледневшую девушку. — Я имею на это полное право. Будь любезна выделить мне день.
Мужчина бросил последний взор на Наумова, а после вновь скрылся в коридоре.
— Что делать? — тихо молвила Арская ни к кому конкретно не обращаясь.
— Соглашаться на встречу между сыном и отцом, — твёрдо ответил Алик. — Если не хочешь судов, то не препятствуй, пока Лёвка более-менее мирный.
— Я боюсь, — призналась она. — Если это уловка?
— Сомневаюсь, но я буду рядом, если хочешь, — тут же вызвался и приобнял её. — Главное, скажешь где и когда. Я покараулю издалека.
— Спасибо, Слава, — благодарно уронила девушка и крепко прижалась ко мне щекой.
В нос проник запах её волос и не смог удержаться, чтобы не вдохнуть тонкий аромат полной грудью. Осекся, когда в приёмную вдруг вернулся Лев и упёрся в нас болезненным взглядом.
ЛЕВ
Я уже перестал видеть грань между ненавистью и желанием снова увидеть её, услышать имя, голос, коснуться взором лица, давно высеченного внутри… Чем больше и чаще кидался на неё из-за старой раны, тем бесполезнее и глупее всё становилось. В груди больше не зияет и не кровоточит, просто рубец зудит и ломит при виде раздражителя.
Известие о сыне вконец сбило меня с панталыка. Мгновенно перестал понимать, чего хочу дальше, к чему стремился и что стало важным. Внезапное известие о родной кровинке от бывшей возлюбленной вмиг потребовало сердце перестроить свой быт, цели и желания. Теперь это всё второстепенно, пока мой сын нуждается в заботе, деньгах и многом другом, чего Арская вряд ли смогла ему дать. Вслед за ошеломляющей новостью накрыла совестливая теория Наумова, и её переварить не могу до сих пор.
— А ты не думал, что тогда на самом деле жертвой могла оказаться Женя, а не твой отец и тем более ты? — хлебнув пару стопок коньяка, у Алика всегда развязывался язык.
— Жертва? Женя? Что за чушь?! — отмахнулся я, закусив долькой лимона.
— А ты вспомни, — ткнул в меня пальцем адвокат и некультурно икнул. — Ты солгал Константину Юрьевичу. Сказал, что в Москве не приняли твои документы, потому что не осталось бюджетных мест. Ты не признался ему, что провалил экзамен, поэтому и решил лететь в Питер, так как там оставались вакантные места. Ты не захотел ждать год для повторного поступления.
— Ну и что?!
— Дядя Костя был против учёбы там. Хотел, чтобы ты оставался с ним рядом. Сердце и старость давали знать о себе всё чаще и чаще.
— Ну и? Не тяни ты кота за хвост, — устало посмотрел на него.
— Так вот и сообрази, балбес. Ты в гостинице близ Домодедово, а Женя узнаёт, что беременна. И уверен, она не сразу тест помчалась покупать. Скорей всего, что-то обеспокоило её в общем состоянии.
— Я тебя сейчас стукну! — нетерпеливо оттолкнул от себя пустой стакан.
— Ты себя лучше стукни. Ты уверен, что Женя уснула за рулём?!
— Об этом сказали следователи и она сама.
— Предположили следователи, а Женя согласилась с ними, — поправил он. — Ты не думал, что ей на самом деле могло стать плохо в дороге? И именно поэтому она потеряла управления. Я кое-что смыслю в беременных, у них частенько резко скачет давление, тошнит и прочие неприятности по взращиванию плода внутри себя. А теперь вишенка на торте. Ты — врун, а дядя Костя, прости Господи, эгоист. Вы вдвоём могли погубить мать и не рождённое дитя, только из-за своих амбиций и недоговорённостей. Вот тебе иная сторона медали, умник!
Конец бравады ушёл в сердитые нотки, но я уже не воспринял их. Важно стало иное. Известие о наличие беременности Жени в тот роковой день, можно сказать, полностью реабилитирует девушку. Отец решил поскорей сообщить о внуке. Не по телефону, а напрямую. Заставил беременную девушку сесть за руль в дождливую ночь. Он всегда был упрям, как я, и только любимая ждущая от меня ребёнка имела все шансы не пустить меня в Петербург. Это был его расчёт, поэтому ехали быстро, поэтому ночью и в дождь.
Накрыл голову руками, вдруг представив, что в той жуткой аварии погибла и Женя вместе с отцом, а на вскрытие я бы узнал о её беременности. Господи, да я бы умер на месте от этих вестей. Смерть папы свела меня с ума, но я вернулся к жизни, а смерть любимой просто убила бы наповал.
— Лучше бы все выжили тогда, — хмуро процедил я, роясь в карманах в поиске сигарет. — Что мне делать, Алик? Мне тяжело её видеть во всех отношениях. Я думал
