— Но это мало! — Андрюха залез с ногами в огромное кресло. — Я хочу видеть его чаще. И я хочу в свою комнату, домой. Может, вы все таки не будете разводиться?
— Милый, к сожалению, это невозможно, — я очень старалась говорить максимально мягко и при этом не расплакаться.
— Бабушка, — Андрюха подошел к Анне Петровне, залез к ней на колени и уткнулся в нее лицом, можно я сегодня не поеду с мамой?
Свекровь обняла его и растерянно посмотрела на меня. Я молча кивнула и отвернулась, стирая набегающие на глаза слезы.
— Конечно, милый. Но сейчас пойдем, посмотрим еще раз на комнаты, может, ты все таки здесь поживешь?
К Тамаре я ехала одна, в такси. Таксист посмотрел на меня в зеркало заднего вида, молча полез в бардачок и выудил оттуда огромный чистый носовой платок. Я проплакала всю дорогу и очень была ему благодарна за молчание. К счастью, уже через час мне упало в мессенджер сообщение: сын сменил гнев на милость и считает, что пожить в новой обстановке не так уж и плохо, особенно, если забрать из дома некоторые вещицы, милые его сердцу.
Осталось их оттуда забрать…
Глава сорок пятая
На операцию “забери из дома нужные вещи” я пригласила свекровь и подругу. Долго думала, стоит ли известить Виталика, но вспомнила его поведение за последние пару месяцев, и поняла, что я просто не могу. Одна мысль о том, что снова придется столкнуться с ним на узкой дорожке, приводила меня в ужас.
Я попросила у Станислава отпуск за свой счет на один день, и мы пошли “на дело”. Честное слово, я заходила в свою квартиру, в которую вложилась наравне с мужем, за своими вещами, но чувствовала себя уголовницей.
Когда мы погрузили все, что было нужно, в багажник, а Борисыч, вызвавшийся нам помогать, захлопнул его, я, признаюсь, выдохнула с огромнейшим облегчением. Я знала, что Виталик все еще не нашел работу и шансы встретить его в квартире, играющим в стрелялки и нарваться на очередной мерзкий скандал, очень высоки, но какое же облегчение, что этого удалось избежать.
Уже когда я со всеми вещами была в своем новом обиталище, позвонил Станислав.
— Ну что, как прошло? Я волновался.
— Все хорошо. Нам удалось провести операцию по спасению Андрюхиных одеял, подушек и акулы Зубатки без потерь и даже не вступая в бой.
Я так рада была его слышать, сразу разулыбалась. Пасмурный осенний день, того самого периода осени, когда вокруг только серость и слякоть, становился в присутствии Станислава ярче и солнечней. Он был моим личным солнцем, ярким, сияющим и очень, очень горячим.
— О, отлично! Очень за вас рад. Чем теперь планируешь заниматься?
— Хочу посмотреть, что там в коробках, вчера не распаковывала.
— Папа сказал там шкаф и стеллаж, даже не собранные, мама купила как-то в надежде обставить гостевой домик, но не срослось.
— Не обставила?
— Нет, домик то обставила, просто другой мебелью. Представляешь, — сказал он заговорщицким шепотом, — она про эти шкафы ЗАБЫЛА!
Почему-то это было очень смешно. И радостно, как хорошо, что эта милая незнакомая пока что мне женщина, мать Станислава, забыла про эти шкафы.
— Хочешь, я приеду и помогу тебе собрать?
— Хочу!
На часах не было и получаса после полудня, конечно я хотела, это означало, что мы весь день почти проведем вдвоем. Станислав, правда, появился только через час. Я за это время успела повесить свои шторы в маленьких комнатах, дождаться курьера, что привез кое-какие покупки из мебели и всякой мелочевки, вроде постельного белья. А еще я изрядно оголодала. Утром мне кусок в горло не лез от волнения, я и так на одном кофе сделала ого-го сколько.
Как уже можно догадаться, Стас приехал не с пустыми руками.
— Я подумал, что тут же пустой холодильник, да и шкафы, а ты не того склада человек, чтобы ограбить бывшего на банки с крупами, — почти оправдывался он, когда я квадратными глазами смотрела на буквально гору пакетов, что ему помогал занести консьерж.
— Ты там весь супермаркет скупил? — спросила я, когда смогла говорить.
— Не весь, а только самое необходимое, — произнес он это ужасно занудным тоном, слегка оттопырив губу и назидательно подняв вверх палец.
— Не знаю что там внутри, но без пакета с пакетами я точно не останусь!
— А еще без обеда. — Он потянул один из горы пакетов, который оказался в самом низу, один, подозрительно плоский. — Кажется, нашу пиццу слегка помяло. Надеюсь, тебя не смущает, что соскребать сыр придется с крышки?
— Куда больше меня смущает отсутствие стола, — шутливо ворчала я, ковер я еще тоже не покупала, придется есть или на полу, или на диване.
— Диван отличное место, — Стас успел раздеться, снять ботинки и прямо в белых носках протопать в гостиную, а там оказалось что коробка с пиццей становится на широкий подлокотник дивана как влитая. — Ты не представляешь, сколько пицц я тут съел!
— Столько, что даже подлокотник промялся по форме коробки? — Этот вопрос я задавала уже ощущая на языке пряный вкус пепперони и сливочный моцареллы, — ммм, пища богов!
Я заняла диван, забравшись на него с ногами, а Станислав придвинул кресло и уселся с другой стороны коробки. Когда первый голод был утолен он вдруг хлопнул себя по лбу и побежал в коридор, оказывается, там была еще газировка. Очень кстати пришлась!
— Ты уже посмотрела, что надо еще купить? — Газировку он пил смешно и шумно всасывая через трубочку со дна стакана и шурша льдом.
— Да, уже заказала кое-что в Андрюшину спальню, привезут часов в четыре, если верить менеджеру. Ну и надо еще стол, стулья, кое-что из кухонной утвари, та сковородка, что осталась тут от тебя в наследство годится только для отпугивания крокодилов.
— Не бей меня, девица, сковородкою! — Станислав изобразил ужас и подвывания.
— Не превращайся, добрый молодец, в крокодилище!
— Превращусь и сожру! — Тут он перепрыгнул с кресла на диван, схватил меня в охапку и страстно поцеловал.
Глава сорок шестая
Мы ели пиццу, смеялись и дурачились, а потом его губы коснулись моих и мир перестал существовать. Все схлопнулось, сжалось в стеклянный елочный шар, в котором были только я и он. Его жадные губы, горячие руки, непослушные пуговицы на его рубашке и пряжка ремня, что больно впивалась мне в живот. Стас забрался ладонями мне под свитер и мне казалось, что под свитером бегают две огненные саламандры, оставляя за собой дорожки из лавы, что текут по моему телу и сливаются внизу живота, заставляя меня стонать от нарастающего жара и томления.
Мой свитер улетел на пол, его брюки никак не желали улетать за ним, мы запутались и когда распутались — упали в кресло. Огромное, с такими же широкими подлокотниками, как и у дивана. Я оказалась сверху и это было очень… Удобно? И когда вулкан внутри меня, разожженный саламандрами, взорвался, все что я смогла это упасть на Стаса сверху и лежать, вдыхая его запах и слизывая соленые капельки с ямочек у него возле ключицы.
— Да уж, — его голос был низкий и хриплый, какой и бывает после долгого крика. — Из всех причин, из-за которых я когда-либо сбегал с работы эта — самая лучшая. — Я попыталась ткнуть его кулаком в бок, но он перехватил мою руку, поднес ее к губам и начал целовать каждый палец, разжимая их из кулака один за другим.
— Кажется, одной пиццы нам будет мало, — я снова включила бабку-ворчунью, чтобы замаскировать свое смущение, и пошла собирать свою одежду, разбросанную по гостиной.
Ничего страшного, закажем что-нибудь, — Станислав улегся в кресле, перекинув ноги через один подлокотник и оперевшись локтем на другой, что ж, виды ему и впрямь открывались отличные.
Следующий раз я его спихну, а сама буду любоваться.
Боже мой, о чем я думаю, мне тут шкаф надо собирать, а у меня один следующий раз на уме!
Но дальше мы честно занимались делом и ближе к вечеру я усталым, но довольным взглядом обвела дело рук своих. Детская была совершенно готова принять своего хозяина, я разорилась на хороший матрац, красивое постельное белье темно-зеленого цвета, прячущееся под лоскутным покрывалом, таким классным, что я бы и сама на нем валяться не отказалась и сейчас завидовала акуле Зубатке. Маленький двухдверный шкаф и белого дерева стеллаж для книг тоже встали здесь, оставалось их заполнить.
