проходит по изгибу моего бедра, скользит к животу и поднимается к груди, где он зажимает пальцами мой чувствительный сосок. Не торопясь, он грубо перекатывает пик между пальцами, затем скользит рукой выше, к моему горлу, где слегка обхватывает, поднимая меня с рук, пока я не оказываюсь сидящей на коленях.
― Запястья, Снежинка.
Всего два слова ― и мои бедра покрываются влагой.
Я послушно завожу запястья за спину и чувствую, как его пальцы проводят по коже внутри. Он наклоняется вперед и нежно прижимает пальцы к моему горлу, а его губы приникают к раковине уха. ― Если в любой момент ты захочешь, чтобы я снял ленту, скажи «стоп», и я сниму ее. Хорошо?
Я киваю.
― Мне нужно услышать, как ты это скажешь, Эмма. Ты понимаешь?
― Да, ― вздыхаю я. ― Я понимаю.
Он берет мои запястья в свои руки, и я чувствую, как мягкий атлас ленты касается моей кожи, когда он затягивает ее на моих запястьях, связывая их вместе.
― Хорошая девочка. Это для твоего удовольствия, ― бормочет он, опуская меня на кровать и прижимая щекой к матрасу. ― Чувствуешь себя хорошо?
― Да. Чувствую себя превосходно.
Он осторожно разводит мои ноги в стороны, и я чувствую горячее дыхание на моем клиторе. Я так возбуждена, так пылаю, так хочу его прикосновений, что не могу не умолять.
Лаская мою задницу, он раздвигает меня. ― Скажи мне, что тебе нужно.
― Твой… Твой рот. Пожалуйста.
Его усмешка вибрирует на моей коже, и я хнычу от этого ощущения.
― Только потому, что ты так вежливо попросила.
Его язык двигается по моей влажной коже от клитора до задницы, лижет меня снова и снова, пока я не начинаю извиваться, впиваясь ногтями в ладони, когда я толкаюсь к его рту.
Это непристойно и грязно, когда он ест меня сзади, вжимая лицом в матрас со связанными руками.
Я хочу большего.
Моя спина выгибается, когда он прижимается к моему клитору и сосет его, слегка царапая зубами. Это острое ощущение, но оно так приятно, что я уже на грани оргазма и кричу, не в силах молчать.
Я раскачиваюсь на коленях, отчаянно желая, чтобы наслаждение нарастало внутри меня. Выше. Выше. Выше.
― Я собираюсь… ― задыхаюсь я. Его палец обводит мой вход и проталкивается внутрь, подушечка его пальца тут же находит точку G и поглаживает ее до тех пор, пока мое зрение не расплывается.
Перед глазами мелькают черные точки, и я опускаю веки.
― Боже… Джексон… Пожалуйста.
Он трахает меня пальцем в том же ритме, в котором его язык ласкает мой клитор, и проводит языком по нему, когда засасывает его в рот.
Я кончаю сильнее, чем когда-либо в своей жизни, на грани потери сознания, все мое тело содрогается, когда он использует свой искусный рот и палец, чтобы выбить из меня оргазм. Он не перестает ласкать то место внутри меня, которое продлевает мое удовольствие, до тех пор, пока я не теряю сознание, а мое тело не становится совершенно невесомым.
Я никогда не испытывала ничего подобного, а Джексон каким-то образом делает это без усилий.
― Я хочу еще, ― говорит он. ― Ты справишься, Снежинка?
Еще? Сейчас я даже не уверена, что смогу пошевелиться, но я киваю.
Я слышу шорох ткани, а затем кровать прогибается за мной, и он осторожно поднимает меня, пока моя спина не оказывается вровень с ним, а его пальцы нежно прижимаются к моему горлу.
До сих пор я и не подозревала, что я так могу.
― Я хочу увидеть, как ты берешь мой член целиком, растягиваясь вокруг меня, пока я наполняю тебя своей спермой.
Свободной рукой он проводит толстой головкой члена по губам моей киски, смачивая его, один раз, затем еще раз, прежде чем он двигает бедрами, ударяясь о мой клитор. От этих ощущений моя спина выгибается, и в этот момент он всаживает в меня свой член до упора, и мы оба стонем в унисон.
― Черт, ты совершенна, ― стонет он, приникая губами к моей шее и посасывая чувствительное местечко под ухом. Я вздрагиваю, когда он вынимает свой член и снова подается вперед, сильно толкаясь. При каждом толчке его бедер моя грудь колышется, и мне хочется дотронуться до сосков.
Он тянется ко мне спереди и грубо обводит мой клитор, звук ударов наших бедер раздается вокруг нас, создавая непристойную симфонию, которая заставляет меня нестись навстречу оргазму, в возможности которого я не была уверена. Не после того, как он уже добился его.
Этот мужчина точно знает, что нужно моему телу, и использует его как самый восхитительный инструмент.
Сочетание грубых, глубоких ударов его бедер и его пальцев, кружащих по моему клитору, приводит к тому, что я теряю сознание от удовольствия.
Я чувствую, как он прижимается лбом к моему плечу, как его зубы впиваются в мою кожу, как он прикусывает и стонет, входя в меня.
Боль, смешанная с наслаждением, пронзает мое тело, и мы кончаем вместе, его рука у моего горла, а другая продолжает кружить вокруг моего сверхчувствительного клитора, пока я не обмякаю в его руках, не в силах больше держаться на ногах.
В этот момент, когда сердце колотится в груди, пульс бьется, лента связывает запястья, его губы касаются моей кожи… я понимаю, что уже не будет возврата к тому, что было до Джексона.
Зеленый — не мой цвет
Джексон
Свет проникает сквозь тяжелые бархатные шторы, и, хотя я знаю, что нам пора вставать, чтобы ехать в город, мне хочется остаться в теплой постели, прижавшись к обнаженному телу Эмми. Я хочу притвориться, что этой дурацкой чертовой вечеринки не существует и что, как только мы уедем, реальная жизнь не разрушит все.
Потому что как только мы выйдем за эти двери, мы снова начнем делать вид, что ненавидим друг друга, вместо того, чтобы признать, что вместе у нас самый лучший секс в жизни. И что на самом деле мы вовсе не ненавидим друг друга.
Может быть, это потому, что чем больше времени я провожу с Эммой, тем лучше понимаю, что я ошибался. Она — полная противоположность всему, что я от нее ожидал. Может быть, это потому, что я единственный, с кем Эмма может расслабиться и не быть
