что Лиза выпрямилась, чуть прогибая бесстыдно спину, откровенно подставляя обнаженную грудь под мой похотливый взгляд. А я жрал-жрал, глаза себе выжигал. Но не на сиськи ее роскошные, не только. На нее саму, всю, восседающую на мне гордой победительницей, в чьей власти хоть наградить, хоть отказать. Кожа бледная, будто светится в отблеске далеких фонарей несуществующего сейчас для нас города внизу. Над нами только ночное небо с миллиардом звезд, но их тоже нет сейчас, только глаза ее — темные провалы казалось бы, но горят, мерцают, душу жгут. Ноздри тонкие ходуном ходят, соски острые торчат, чертят огненные линии по моим нервам прямо из-за частого дыхания. А дерзкие пальцы времени не теряют, расправляясь с моим ремнем и молнией на брюках.
И тут какая-то сука с явно суицидальными наклонностями решила мне позвонить. Забить бы, конечно, но мелодия на бл*дском телефоне казалось громоподобной какой-то в этой нашей жаркой тишине на забытой богом заброшке. А еще это рингтон мог стать откровенным палевом, мало ли кто услышит.
Матерясь сквозь сжатые зубы, я, не поднимаясь, полез в карман пиджака, вылавливая орущий гаджет. Зыркнул злобно на экран. Ну ожидаемо, чего уж.
— Артур, бля, ты не вовремя, — рыкнул, отвечая, но охранник, походу, страдал частичной глухотой.
— Макар Алексеевич, где вы? Вам помощь нужна? — заголосил он, и как раз в этот момент Лизка расправилась с моей ширинкой и без всяких прелюдий нырнула ладонью под трусы и крепенько так поприветствовала мой уже гудящий от напряжения член рукопожатием.
Меня подбросило прямо-таки, прогнув в пояснице в попытке загнать себя в кольцо ее пальцев еще крепче.
— В гостиницу валите и ждите! — рявкнул, захлебнувшись воздухом. — Нахер мне сейчас помощь не сдалась!
Ткнул слепо в отбой и отпихнул телефон от себя по металлу кровли. Ага, время спасать меня уже упущено.
— А вы уверены, Макар Алексеевич, что вам помощь не нужна, — ухмыльнулась нахальной кошкой Лиза и, отпустив захваченное, сдернула трикотаж.
Член выскочил из плена ткани, шлепнул меня по животу, поясницу опять прошило от ожога прохладой по уже безбожно текущей головке, а Лиза уставилась на открывшееся зрелище.
— М-да, таких масштабных задач передо мной еще не вставало, конечно, но была не была, — пробормотала она и приподнялась, приподнимаясь надо мной на колени.
— Платье долой! — приказал я шепотом и сам скользнул ладонями по ее гладким бедрам, собирая долбанную ткань.
Лиза меня слушаться не спешила, предлагая справляться самостоятельно, просто пока завороженно глядя вниз на мой агрегат. Что, девочка, реальный матерый мужик, это не мальчишка ровесник, и чуток ссыкотно? Не бойся, я хорошо сделаю, другого потом не захочешь уже.
Приподнялся, сдирая текучую ткань с нее, но как только сдернул — через голову бросил, предоставляя выпутываться самой, захватил одной рукой волосы в хвосте, врезаясь в ее губы с поцелуем, а второй стиснул ох*енно упругую плоть ягодицы, властно сдвигая и заставляя сесть влажной жарой поверх ствола.
Лизка вскрикнула, застонала-замычала мне в рот, а меня такой близостью к желанному совсем в зверство стаскивать стало. Целовал жестоко, реально трахая ее в рот языком и буквально растирал по себе, принуждая ерзать на члене, протекать все сильнее, доводя этим и себя до невменоза почти. Но терпел-терпел, пока стоны не стали уже молящими о разрядке всхлипами. Только тогда отпустил на секунду, позволяя вздохнуть обоим и тут же перевернулся, подминая Лизку под себя.
Выругался, осознав, что голую ее разложил по сраному железу. Приподнялся, стряхнул в темпе пиджак, кинул рядом и одним движением переложил на него Лизку. Навалился, сожрал и тихое “ах!” от неожиданной смены положения и протяжный вскрик, когда, больше не церемонясь толкнулся в нее, и горле завибрировал собственный ответный рык от ожога ее теснотой и мокрым пеклом. Еще бесполезная секунда обоим на оклематься от первой ослепляющей вспышки вторжения, и сорвало. Резко сел на пятки, чтобы Лизку насмерть не размазать на этом железе, стиснул ее за бедра, дернул на себя, насаживая по самый корень, и замолотил. Долбил, скалясь, даваясь раскаленным воздухом, обливаясь жгучим потом. Видел только ее перед собой, изогнувшуюся в спине моей волей и для моего варварского наслаждения. Перло от того, как мечется, хаотично шаря вокруг руками, царапая в бессмысленных попытках найти опору. От того, как гнется, силясь раскрыться навстречу еще сильнее, запрокидывает голову, стонет, рот себе зажимая ладонью. От того, как глаза распахивает, а смотрит одурманенно, как в никуда. От того, как в себе сжимает, туго, жарко, так что сам чуть не орал, как пацан, и все чаще-крепче, потому что вот оно, все ближе-ближе-ближе…
— Полетели, Лизка, ну же! — прохрипел, понимая, что все — мне конец.
Вогнал себя последний раз, уже почти ослепнув от покатившегося вниз по позвоночнику потоку необратимого жара, и уловив наконец такую желанную дрожь ее оргазма, отшатнулся и повалился рядом, дергаясь сам от бьющих наотмашь спазмов-выплесков.
Проморгался чуть и продышался, ткнулся мокрым от пота лбом в плечо Лизки, обнял и просипел, признавая очевидное.
— Вот это охереть же как вставило и расколбасило меня от тебя. Реально в космос отправила.
— Да, это было… нечто, — после немного затянувшейся паузы ответила она. — Теперь неплохо бы еще пожрать и поспать.
Ну вот, а говорят, что это мы, мужики ни разу не романтичные после траха. “Нечто”? Серьезно? Это что еще за определение такое?
Лиза
Испарина высыхала на коже, быстро ее охлаждая, и я поежилась от этого, а еще от догоняющего осознания солидного такого трындеца сейчас произошедшего, которому была активным инициатором.
Мой секс был до сих пор не таким. Никакой спонтанности и стремительного перехода к, собственно, траху. Потому как именно в трахе я не находила до сих пор никакого особого удовольствия, это вроде как неизбежное завершение процесса, то, что справедливо дать парню, который честно отработал полноценную программу с предварительными ласками и моим от них же оргазмом. Честный обмен удовольствием типа.
А с Макаром… Да, я сделала первый шаг, но дальше уже он подхватил и понес как шторм, лишив любого контроля, обращаясь с моим телом… ну как с чем-то ему волшебным образом подвластным. А потом взял. Ага, вот теперь я понимаю настоящий смысл этого казавшегося забавным и устаревшим слова. В романах и киношках все эти “взял”, “овладел”, “поверг в пучину страсти” читать и слышать было стремно, но вот когда с тобой
