— Чувствуешь это, Элли? Ты вся моя, от моих пальцев до члена в твоей заднице.
Она давится ими, слюна слетает с ее губ. Выгнув шею, она пытается убрать изо рта пальцы, но моя рука просто движется вместе с ней.
— Я хочу засунуть их тебе в горло, — говорю я ей, заставляя ее хныкать. Ее горло напрягается при этом движении. — Я хочу, чтобы ты почувствовала свой вкус.
Двигаю бедрами вперед, мой член ударяется о ее задницу. Элли моргает, и свежие слезы стекают по ее лицу.
— У тебя чертовски хорошо получается, Элли. Так кончать для меня. Я знал, что тебе это понравится. У меня так много способов заставить тебя кончить, маленький демон.
Мои яйца начинают сжиматься, и я скрежещу зубами. Я не хочу кончать, еще нет, но это неизбежно. Она слишком охуенно хороша. Закрыв глаза, я толкаюсь вперед в последний раз, и мой член пульсирует в ее заднице, а тело напрягается.
Вытащив пальцы из ее рта, я сажусь. Элли кашляет и плачет, пока я вытаскиваю член из ее задницы. Я улыбаюсь, проводя пальцами по чувствительной области, наблюдая, как из нее вытекает сперма.
— Это то, что я хотел увидеть. Тебе понравится быть моим домашним питомцем, маленький демон.
Она хнычет от моих слов, и я улыбаюсь. Элли даже не представляет, как далеко я готов зайти, чтобы удержать ее теперь, когда она у меня в руках. Ошейник, поводок, клетка. Она не сможет дышать без моего приказа. И даже это я у нее отниму.
Встав с кровати, я оставляю ее там и иду в смежную ванную. Я включаю кран и беру со столешницы полотенце. Поливаю его теплой водой, а затем начинаю мыть член с мылом. Когда я удовлетворен, бросаю полотенце на столешницу и выключаю свет.
Я возвращаюсь в ее комнату и вижу, что она лежит на животе и смотрит на меня через плечо. Ее запястья и лодыжки все еще связаны скотчем.
— Вот это зрелище, — говорю я ей, и она хнычет, приподнимая задницу.
— У меня болят руки, — хрипло шепчет Элли.
Вместо того чтобы признать это, я подхожу к кровати и хватаю ее за плечи, заставляя ее снова перевернуться на спину, затем дергаю ее к себе.
— Син…
— Ты думала, что я закончил с тобой? — я провожу костяшками пальцев по щеке Элли, отодвигая спутанные волосы с ее мокрого лица.
Элли глубоко вдыхает и смотрит на меня, наполовину свесив голову с края.
— Открой рот, — приказываю я.
Ее плечи вздрагивают, а глаза закрываются. Но я вижу, как она пытается свести вместе свои связанные ноги. Ее пизде нравится то, как я сейчас использую ее рот. Совсем как недавно ее задницу. Сегодня вечером ее киска кончит последней.
Я беру свой член в руку, ощупывая пирсинг. У меня шесть штанг вдоль ствола — лестница Якоба. Не могу дождаться, когда увижу, как она будет этим давиться. Металл в моем члене заставит ее пускать слюни сильнее, чем любой другой член.
Как только эта мысль приходит мне в голову, этот огонь возвращается в мое тело, согревая меня изнутри. Как взрыв внутри туннеля, от которого рушатся все стены, сокрушая все, что находится внутри. Я никогда не испытывал такой сильной ревности. Мое дыхание учащается при одной мысли о ее дневнике, заполненном трахающим ее профессором. Я сожгу его. Она заведет новый. И каждая история в нем будет связана со мной.
Черт, даже тот факт, что Элли написала обо мне в маске, заставляющей ее кончать, выводит меня из себя, потому что она не знает, что это я.
Я хватаю ее и притягиваю ближе к себе, ее голова теперь полностью свисает с края кровати. Положив руку ей на затылок, я рычу.
— Я сказал тебе открыть свой чертов рот.
Ее глаза расширяются, и она нервно сглатывает.
— Син…
Я не даю ей сказать, что ее беспокоит. Вместо этого я, пользуясь ситуацией, просовываю свой твердый член между ее приоткрытых губ. Элли поймет, что я часто так делаю.
Ее тело дергается, она брыкается связанными ногами, пытаясь бороться с клейкой лентой, и давится моим членом, который я легко вставляю ей в горло. Я чувствую, как мой пирсинг задевает ее зубы, и невнятные слова заставляют вибрировать мой член.
— Давись мной, Элли, — улыбаясь, говорю я.
Я вытаскиваю член, она задыхается. Я снова толкаюсь вперед, заставляя ее тело продолжать бесполезную борьбу. Ее голова свисает с края кровати, между моих бедер. Ее дыхание уже затруднено, потому что каждый раз, когда мои бедра толкаются вперед, яйца ударяются о ее нос. Я держу руку у нее под шеей, наклоняя ее под углом, чтобы легко проскользнуть глубоко в горло.
Улыбнувшись, я протягиваю свободную руку, чтобы поиграть с пирсингом ее сосков. Я тяну за них, и ее грудь поднимается вместе со мной, пытаясь унять боль. Мне кажется, Элли даже не понимает, что я проколол их. Не могу дождаться, когда покажу ей видео.
— Вот так.
Я выскальзываю, и, пока она вдыхает, слюна вылетает из ее рта, покрывая лицо.
— Так красиво.
Я шлепаю ее по мокрой щеке, и Элли вскрикивает. Пока она пользуется возможностью отдышаться, я снова проникаю ей в рот и смотрю, как от моего члена расширяется ее горло.
— Это моя девочка, — тяжело дышу я, чувствуя, как она давится. — Возьми его, Элли. Покажи мне, что ты принадлежишь мне.
Если мне придется связать ее и выставить посреди города, обнаженную, с вырезанным у нее на груди моим именем, чтобы это видел весь мир, я это сделаю. Как я уже говорил, Элли понятия не имеет, насколько темным может быть мой разум и насколько жестоким я могу быть. У меня нет проблем с тем, чтобы показать ей, на что способен дьявол, чтобы завладеть своим маленьким демоном.
ЭЛЛИНГТОН
Син кончает мне в горло, а затем выходит. Его пирсинг звякает о мои верхние зубы.
Я тут же переворачиваюсь на живот, моя голова все еще висит над кроватью, но я больше не подминаю под себя руки.
Я задыхаюсь и кашляю, и с моих приоткрытых губ стекают слюна и сперма. Мои светлые волосы, которые не прилипли к мокрому лицу, ниспадают вокруг головы, так что я не вижу ничего, кроме белого ковра под собой. Кровь приливает к рукам, и их покалывает, так как они все еще заклеены скотчем у меня за спиной.
Шелковая простыня прилипает к моей потной и разгоряченной коже.
Я делаю глубокий вдох, моргаю, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь свои мокрые ресницы, которые слиплись из-за туши, которую я нанесла ранее вечером. Несколько раз меня чуть не вырвало. Мне потребовалось все мои силы, чтобы сдержаться. Боялась, что подавлюсь. Я не эксперт по глубокому минету, но я не думала, что я настолько в этом ужасна. Это из-за его размера? Грубости? Пирсинга? Я не уверена, но мое тело этим наслаждалось. То, как Син хвалил меня за попытки, хотя у меня не было выбора.
Я слышу звук льющейся воды в ванной, и несколько секунд спустя вижу его босые ноги, стоящие у кровати. Он хватает меня за плечи и переворачивает на спину. Затем Син подхватывает меня на руки и несет в ванную, пока я безвольно лежу в его сильных руках.
Большое эркерное окно, расположенное над большой угловой ванной-джакузи, говорит мне, что еще ночь. Но Син включил свет в ванной, и он обжигает мои чувствительные глаза.
Син опускает меня в ванну, белый фарфор снова прижимает мои руки к спине.
— Син… — удается выдавить мне. — Мои руки… — шмыгаю я носом. — Они болят.
Стоя на коленях рядом с ванной, он проводит рукой по моему лицу, чтобы вытереть слезы, которые я выплакала, пока он трахал мою задницу и рот.
— Я знаю, — просто говорит Син, откидывая мокрые волосы с моей груди и плеч.
Теплая вода все еще наполняет большую ванну. Она еще не дошла до моих бедер. Син скользит рукой вниз между моими грудями и подушечкой большого пальца касается моего соска, от чего я ахаю.
— Почему? — я поднимаю голову и смотрю на свою грудь, чтобы понять, почему она такая чувствительная, и вижу серебряный стержень на обоих моих твердых сосках.
— Тебе нравится боль.
Я устремляю широко раскрытые глаза на Сина, а он смотрит на пирсинг, который, должно быть, сделал мне в доме зеркал.
