Он хотел её.
Он так сильно хотел её… как никогда не хотел.
Потому что чувствовал, что она от него ускользает?..
Страх придавал его желанию какай-то странный, новый оттенок. Глубину и силу, которую может породить только отчаяние.
И как погасить в себе всё это, он понятия не имел.
Герман провёл ладонью по лицу и медленно выдохнул. Проверил таймер на видео и отжал кнопку паузы.
Он всё же был прав — как такового монтажа не было и в помине. Вырезанные фрагменты — сплошь пустое видео, пустой коридор.
Просмотр по сути не дал ему ничего. Лишь позволил убить время, которое он провёл бы, проворочавшись с боку на бок в своей холодной постели.
Но свет на произошедшее не проливал.
Зато под утро позвонил его начбез. Невзирая на исключительно ранний час, звучал так, будто и не ложился:
— Герман Александрович, не разбудил?
— Нет, — он откинулся на спинку кресла и потёр саднившие веки. — Я же сказал, можешь звонить мне в любое время суток.
Ильмин угукнул и кашлянул — непривычное для него выражение неуверенности:
— Кгм… я понимаю, что вы ждёте новую информацию. Но дело в том, что мне вас порадовать нечем.
Герман постарался не обращать внимания на то, как уже привычно затянуло под рёбрами.
— Нечем, потому что есть только плохие новости или?..
— Нет, не в этом дело, — поспешил возразить Ильмин. — Просто нет по сути никаких новостей. Ничего нового мы не нарыли. Лиля Сергеевна… чистая она. Ни с кем и нигде, помимо работы, в последнее время не встречалась. Подругу из этого списка я исключил, как вы и просили. С ней она регулярно на перерыве в кафе ходила или по магазинам. Не знаю, откуда черпали информацию ваши сторонние источники, но по моей линии всё тихо.
— Услышал, — он боролся с желанием шумно выдохнуть, чтобы выпустить из себя скопившееся внутри напряжение. — Продолжайте работу.
— Понял. И вот ещё что. Сотрудники из фирмы безопасности магазина к диалогу открыты. На случай если решите лично их опросить. Если вам понадобиться задать какие-то личные вопросы…
— Перешли мне их контакты.
Ильмин пообещал выйти на связь, как только появится что-нибудь стоящее внимания.
Через пару минут на экране ноута высветилось уведомление — пришло письмо с контактами сотрудников фирмы.
Герман открыл почтовую папку «Входящие».
Кажется, он уже знал, как пройдёт его сегодняшний день.
Пройдёт он вдали от офиса и любых рабочих вопросов.
Глава 36
Дорогу к себе в спальню я почти не помнила. Сознание включилось не раньше, чем за моей спиной захлопнулась дверь.
Я кое-как доковыляла до постели, рухнула в неё и свернулась калачиком.
Меня до сих пор ощутимо трусило. По телу прокатывались волны жара, природу которого я не хотела сейчас анализировать.
Нет, нет, только не сейчас.
Тогда пришлось бы честно признать, что я и себе самой не могу доверять. А что же мне тогда остаётся?
На смену бесконтрольно вспыхнувшему желанию, которое мало-помалу всё-таки отступало, приходила злость на себя за эту непростительную слабость.
Герману сложно сопротивляться. Очень. Очень сложно.
Мне удавалось это делать только вначале нашего с ним знакомства и ровно до нашей первой ночи.
Потом любое сопротивление казалось безумием. Моё тело жаждало его с пугавшей меня силой. И почему-то я был уверенна, что наш страшный разлад, конечно же, сведёт на нет даже мысль о новой близости.
Как же страшно я ошибалась...
Я закрыла лицо ладонями и тихонько застонала.
Да разве же это укладывается хоть в какие-то рамки разумного?
Мы почти на пороге развода, между нами — пропасть и хаос. А стоит только коснуться друг друга…
Но я всё-таки должна быть ему благодарна за сказанное. Его слова помогли мне вернуться в себя и сбежать, пока не случилось то, что ещё больше запутало бы нашу и без того непростую и странную ситуацию.
И вот тут злость во мне наконец-то победила желание. Я села в постели и растёрла выкатившиеся из глаз слезинки.
Он вот, значит, как рассудил. Он готов меня простить.
Простить за тот тяжкий грех, которого я не совершала!
Как будто не слышал ни слова из того, что я ему говорила!
Истосковался, видите ли. Готов уступить. Готов забыть и простить.
Промучившись всю ночь без сна, наутро я кое-как сползла с постели — с гудящей головой и потяжелевшими веками.
Порадовало только одно — когда спустилась в столовую, выяснилось, что муж давно уехал.
— Герман Александрович куда-то ни свет ни заря отправился, — доложили мне за завтраком.
Я задумчиво отпила свой крепкий кофе и почувствовала, что задышалось чуточку легче.
И куда нелёгкая его понесла в такую рань? Может, что-то на работе стряслось?
Впрочем, меня не должно это интересовать. Не должно — и точка.
У меня полно своих дел, помимо работы.
Вот только с ними не особенно-то задалось.
Вечно крутившийся в магазине Алексеев не появился ни до обеда, ни после. Какое-то время я ещё кусала губы, не решаясь заговорить о нём с начальством, но отчаяние поджимало.
Я должна была как можно скорее узнать, кому и зачем он отдал ту проклятую видеозапись. И он просто обязан мне рассказать, почему так долго не выходил из подсобки. Что он там, чёрт возьми делал, когда я отключилась?
За десять минут до окончания обеденного перерыва я прямо в торговой зале перехватила возвращавшегося в рабочий кабинет Милованова:
— Егор Андреевич, можно вас на пару слов?
Он обернулся.
— Что-то случилось?
Да тут и не знаешь, с чего начать…
— У нас? Нет, у нас всё в порядке. Я просто… вы не с Алексеевым обедали?
Милованов мотнул головой, но как назло, этим и ограничился.
— Он вам зачем-то понадобился?
— Не сказать чтобы… мне нужно кое-что спросить у него. Вот я и подумала…
— Нет, я его сегодня не видел.
— А вчера?
— И вчера.
Ну это ли не странно?
— Кгм… а могу я как-то с ним связаться?
Светло-карие глаза моего начальника прищурились:
— Нет, всё-таки что-то случилось.
Милованов знать не знал ничего о том, что происходило на корпоративе. Он вообще умудрялся пропускать мимо любые вопросы, не касавшиеся работы. И как объяснить ему своё внезапное и жгучее желание срочно переговорить с его деловым партнёром, я совершенно не понимала.
Оставалось только ругать себя за то, что из-за нервозности и кошмарного недосыпа сосредоточиться не получалось. Я так и не смогла хорошенько продумать, что буду плести Милованову, если он примется в подозреваку играть.
— Егор Андреевич, правда, ничего не случилось. Просто… просто на корпоративе мы с Валерием Викторовичем обсуждали один вопрос. И я хотела кое-что уточнить. И…
— Я от него уже несколько дней ничего не слышал, — неожиданно признался Егор Андреевич, заставив меня замолчать с приоткрытым ртом.
Кажется, он и сам испытывал по этому поводу некоторое беспокойство, просто старался этого не показывать.
Кровь отхлынула у меня от лица. Всё тело странным образом онемело.
Нет. Да нет же… Нет.
Нет, если бы Герман в приступе гнева… нет, не настолько же он заступил за черту.
Ведь не настолько же, верно?..
Глава 37
— Лиль, ну ты чего?..
Вернувшаяся с обеда Света обнаружила меня мечущейся по торговой зале. В кафе я сегодня вместе с ней не пошла. Потому что дожидалась начальства в надежде вызнать хоть что-нибудь об Алексееве. Но подруга приволокла мне целую коробку с полноценным обедом, в которому я уже вряд ли притронусь.
— Свет, ты же прикроешь? Я на такси буквально туда и обратно. Милованов опять куда-то по делам укатил, и я не успела у него отпроситься.
— Слушай, ну не думаешь же ты, что Ахматов… — она замолчала, прикусив нижнюю губу. На её милом лице читалось откровенное замешательство.
И это только усилило мою и без того бушевавшую панику. Вот. Вот именно. Подруга в этом не признавалось, но у неё на лице ведь написано, что она тоже не уверенна в способности моего мужа сдержать свой разрушительный гнев.
