и нагнуть ее в салоне!
Вдыхаю горький дым, расслабляюсь.
Немного отпускает, когда выкуриваю сигарету. Хоть и не по себе от услышанного, я что тиран? Хочется сделать все лучше, и новый год и праздник. Веселье. Но как всегда… вон Алена надулась, сидит, откинула голову назад, но то и дело подглядывает.
Открывает дверь, выходит. Лопнуло терпение.
— Может вы вернетесь в салон? Холодно же! — и садится обратно. Я сажусь следом. Завожу двигатель.
— Не переживай, топлива достаточно, не замерзнем.
— Я не переживаю. То есть, переживаю, совсем не за это… мы тут застряли, — повторяет ранее сказанное, — в новогоднюю ночь.
— Я в курсе. Что прикажешь делать?
— Я сяду за руль, а вы попробуйте вытолкать нас из сугроба.
— Сколько весит эта машина? — смеюсь, — если бы эта была отечественная машина, именно так и сделал бы. Но ЭТА как танк.
— У нас не хватит топлива греться.
— Я сказал хватит. Давай так, мы перебираемся на заднее сидение, устраиваемся удобнее, принимаем факт нашего положения и ждем новый год. Тут. В машине.
— Вы серьезно?
— Хорошо. Твои предложения, выдвигай.
— Ну… не знаю, попробовать дозвониться до кого-нибудь!
— Держи, — протягиваю ей свой мобильник, — звони.
— У меня есть свой… но там нет сигнала.
— А у меня есть, но я не хочу звонить никому, нравится тут сидеть.
— Правда? — дурочка, смеюсь, а она выхватывает мой мобильник, смотрит на экран, разочаровывается и протягивает его обратно мне.
— Шутник.
— Нет, давай плакать.
— Я не плачу.
— Нужно принимать ситуацию и смотреть на случившееся с хорошей стороны.
— Это с какой?
— Романтика Ален! Мы в лесу. Кругом белоснежная красота. Скоро новый год.
— Ооо! У меня появилась идея!
— Какая? — вдруг у нее загораются глаза, блестят. Она в надежде смотрит на меня, будто наша жизнь сейчас зависит от меня.
— Ты будешь моргать часто фарами и сигналить! Может кто услышит?! И придет на помощь. Это типа сигнала SOS.
— Шутница! — смеюсь, — Подняла настроение!
Я выбираюсь из машины, прихватив с собой молоко.
— Вы куда?
— Моргать фарами, — открываю багажник, ставлю туда молоко, и тут у меня всегда лежит плед. Мама положила. На всякий случай, я еще возмущался, на кой мне плед?! Ну вот случай и настал. Возвращаюсь, только уже на заднее сидение. — Ален, выключи свет фар, — сам же включаю свет в салоне. Снимаю куртку, так как в салоне достаточно тепло.
— Чтобы нас никто не видел да? — возмущается, но выключает свет фар.
— Иди ко мне, и да можешь тоже раздеться. В салоне тепло, даже жарко, не хватало еще чтобы температура у тебя поднялась, — до упора отодвигаю свое сидение вперед, Алена как ни странно послушно перебирается назад, дав мне возможность сделать тоже самое с ее сидением. Так больше пространства, — сними куртку и шапку, и шарф. А то ты покраснела. Может температуру померишь? — между нами остается ящик, с шампанским и мандаринами, который я перемещаю на переднее сидение.
— Боже Герман! — она раздевается, ставит все под заднее лобовое стекло, на мою куртку, молодечик какая, остальное я сниму сам, раздену, нежно покусывая пухлые губки, — я пару часов назад приняла жаропонижающее. Со мной все будет в порядке. До утра.
— Сапоги тоже сними и подними ноги, я укрою.
— Мы будем так сидеть до утра?
— До трех ночи. Если хочешь, можешь поспать, — что наврятли я тебе позволю. Сегодня ты станешь моей детка!
— Я выспалась, — снимает сапоги, поднимает ноги на сидение и укрывается пледом. Я делаю тоже самое, — вы можете поспать.
— Я тоже не хочу-наши взгляды встречаются. Мы застываем, смотрим не моргаем. Алена облизывает губы, увлажняя их, я же слежу за ее языком, как маньяк. Хочу повторить ее движения, только своим языком по ее губам.
— Я хочу тебя поцеловать, — она расширяет глаза. И не только поцеловать, последнее не озвучиваю, не хочу ее напуганную еще напугать, ловлю руку, слегка притягиваю к себе. Касаюсь кончиком носа ее носа, чувствую ее горячее дыхание на своих губах.
— Отпустите..-неуверен, что именно этого она хочет, потому и не отпускаю, а она и не сопротивляется, облизываю ее губы и меня словно прошибает током. Волна желания проходится по-моему телу, и не только по-моему. Я чувствую как напрягается Алёна, часто дышит. Отстраняется и уводит взгляд.
— Будешь шампанское? — говорю не совсем то, что хотел бы. Но я же не могу. точнее могу, но не с ней. Не могу сразу вот так вот трахнуть ее. А в том, что трахну не сомневаюсь. Он тоже живой человек, и я уверен что тоже хочет секса.
— Я пью лекарства, если ты не забыл. Мне нельзя алкоголь.
— Тогда мандарины.
Глава 13
Достаю бумажный стаканчик от кофе, который я чисто случайно не выкинул, когда днем пил кофе, а оставил его в салоне, просто забыл про него, протягиваю его Алене:
— Держи! — сам начинаю открывать шампанское.
— Ты собираешься сделать это в салоне? — напуганными глазами Алёна наблюдает за моими пальцами, потом когда, я заканчиваю с фольгой, она прикрывает глаза, но стаканчик держит.
— И это, — тихий хлопок и шампанское открыто, Алена открывает глаза, дышит, выдыхает, будто прошла какой-то квест, — и многое другое, сегодня волшебная ночь, — наливаю шампанское, пихаю в горлышко бутылки шелуху от мандарин, которые чистит Алёна и ставлю на переднее сиденье. Игристые пузырьки легонько щекочет ноздри, когда подношу стаканчик ко рту, — за нас Алена! — пью до дна.
— Лучше бы пили за то, чтобы нас спасли.
— Это всего лишь тост, — смеюсь, — а не молитва.
— Блин Герман! Вот нельзя не подколоть! До чего же ты..-замолкает.
— Что я? Продолжай!
— Неисправимый! Вот что! — она протягивает мне очищенный мандарин. В воздухе витает запах праздника. Мандарины, шампанское и красивая женщина напротив. Обалденно!
Хочу овладеть ею. Только ее. До чего же эта сучка притягивает, своими
