Сдержал улыбку умиления, видя, как она взволнована и пытается объяснить. Убийца? Она?! Бредовей слов ещё не слышал.
Снова притянул её к себе, пытаясь успокоить:
— Это мой хороший друг, глупышка. И да, у него есть оружие при себе, но он не опасен. Клянусь! Для нас уж точно.
Выпустил из объятий, посмотрев на Таю — девочке не мешало бы вернуться в постель.
— Идёмте скорей домой. Тая слишком слаба, — и, подняв девочку на руки, направился в обратный путь.
Надя поспевала за мной, а Волк возбуждённый свободой леса раз двадцать забегал вперёд нас и возвращался обратно. Ближе к дому понял, что мне предстоит жесткая беседа. Ярослав ранен, зол и может ещё больше напугать Надю. У порога вернул ей дочку, велев сперва уложить малышку в постель и дать лекарство, а после обещал познакомить её с Калиным. Однако, войдя в жильё, буквально сразу же упёрлись в хмурое лицо следователя.
— Яр… Она уложит малышку и спуститься, хорошо? Тая болеет, — невольно нервничал понимая, что нахожусь между двух огней.
Тем временем Надя шла к лестнице, не спуская с Калина настороженный взор. Дождался, когда девушка скроется из виду и сердито пихнул друга в плечо.
— Ты ещё ни хрена ни в чём не уверен, Яр. Хватит так коситься на неё!
— Она могла меня убить той балкой, — важнецки поднял он вверх указательный палец.
— Но ведь не убила. Я тя умоляю, ты — непробиваемый.
— Ага, скажи это каждому шраму на моём теле, — буркнул Калин.
— У меня они тоже есть, и кстати один из них подарочек от тебя, — парировал я. — Если уж матёрые рецидивисты встали на путь истинный…
— То в этой жизни больше ничему не стоит удивляться, — перебил он. — Злодей становиться праведником, а тихоня — убийцей.
— Давай без пафоса! Ты многого не знаешь, — осуждающе склонил голову.
Ярик выдохнул, стараясь успокоиться.
— Возможно, но факт остаётся фактом. Твоя гостья в бегах и её ищет полиция по подозрению в убийстве собственного мужа…
Сзади что-то гулко упало, заставив нас обернуться. Надя стояла ни живая, ни мертвая, глядя на Калина широко раскрытыми глазами.
— Надь, — тут же направился к ней, но девушка посторонилась, глянув, как на карателя. — Познакомься это мой друг — Ярослав.
Но в ответ Белка начала медленно отступать, мотая головой. Пришлось схватить её в охапку прежде, чем она решит снова удрать.
— Надя, ты не ослышалась, — данная реакция могла значить лишь то, что она услышала слова Калина. — Да, тебя обвиняют в убийстве мужа.
Девушка уставилась на меня глазами, полными ужаса и начала мотать головой. Поймал за лицо, твердо глядя в глаза.
— Это не ты… Я знаю. Чувствую. Но многое против тебя, поэтому ты просто обязана сейчас всё рассказать, иначе мы не сможем тебе помочь. Доверься, бельчонок.
Нежно погладил по щеке. В глазах девушки хоть и стояли слёзы, но она пыталась вдохнуть через нос воздух смелости и решительности.
— Я дам тебе ноутбук, и ты можешь спокойно всё изложить там, ладно? Главное помни, что, ты больше не одна, — ласково поцеловал в лоб, прижав к себе. — Давай, идём. Садись сюда, — осторожно увлёк к дивану, рядом с которым на журнальном столике покоился ноутбук. Гладил по волосам, сев рядом и пододвигая к ней технику.
— Пусть сперва напишет без нашего участия, — голос следователя так же намного смягчился. — Потом будем уточнять неясные моменты. Надя, если вы ни в чём не виноваты, обещаю, что землю буду рыть носом, но докажу вашу непричастность.
— Да, Яр у нас такой, — подтвердил я, непринуждённо улыбнувшись ей.
Надя сглотнула, глянув на ноутбук, как на портал в прошлое и осторожно протянула пальцы к клавиатуре.
НАДЯ
До родного города добралась, спустя сутки, но придя к женщине, что по сути заменила мне когда-то мать, застала пустой дом. Мария Сергеевна скончалась год назад от инсульта, оставив быт внукам. Добрела до места своего старого дома, с тоской глядя, как его преобразили новые хозяева. Я продала его сразу после смерти родителей, а вырученные деньги отдала мужу. Дура!
Стоя так с ребенком на руках, понимала, что мне теперь абсолютно некуда пойти, а денег почти не осталось. Возвращаться обратно под крыло мужа? Нет, лучше в тюрьму, но и тут нельзя такого допустить, так как Тая достанется этому дьяволу.
Объявление прочла на киоске с мороженым у здания автовокзала, когда покупала храброму и уставшему ребенку эскимо.
"Приют для бездомных и людей, находящихся в трудном положении. Кров, пропитание и заработок до двух тысяч в сутки. Приют Святой Аделаиды."
Ярлычки с номерами телефонов развевались на ветру, но мне не было с них толку. Я теперь немая и никто меня не услышит, даже если сильно этого захочу. Нашла в телефоне название приюта и адрес. Поймала ещё одну попутку. Водитель отвёз по названному адресу, едва ли не за черту города. Взору предстал двухэтажный дом, требующий капитального ремонта. Покосившийся забор, несколько пристроек то из ДСП, то из кирпича, придомовая территория завалена дровами, досками и прочим вторсырьём. На верхней части крыши надпись масляной краской: "Приют Святой Аделаиды"
— Вы уверены, что вам сюда? — усомнился коренастый мужичок, выглянув в ветровое окно своего автомобиля. Кивнула и жестами поблагодарила его, протянув наличку. — Оставьте себе, — махнул он рукой и посоветовал: — Будьте осторожны.
Поджала губы, понимая смысл его напутствия, и проводила уезжающую машину грустным взглядом.
— Мам? Что это за место? — дергала меня за рукав пальто дочка. — Я туда не хочу… Давай уйдём.
Я повела плечами и успокаивающе прижала Таю к себе. Ворота открыла тучная дама в старом плаще поверх ситцевого платья. Протянула ей листок бумаги с заранее подготовленным текстом. Женщина, недолго кривясь, читала послание, а после недоверчиво окинула нас взглядом:
— Правда что ль немая?
Кивнула.
— Твоя? — глянула она на Таю.
Снова кивнула и инертно спрятала дочь за спину.
— Проходи давай. Поживее, холодно тут стоять на ветру, — и посторонилась.
Во дворе приюта творился настоящий срач. Покривившиеся кабинки туалетов, дорожки, выложенные сломанными досками, мангал и очаг для костра, металлические бочки, наполненные водой, скудная змейка дыма из трубы в пристрое. В доме оказалось темно, только свет нескольких свечей освещал лица постояльцев. В основном старики и, скорей всего, люди с особенными диагнозами. Кто-то сидел в кресле, кто-то на раскладушке играл в карты, кто-то спал на матрасах, выложенных вдоль стен. Словно не приют, а лагерь для беженцев.
— На инвалидности? — громыхнул за спиной голос провожатой.
Мотнула головой, не зная, как
