Она вытащила с антресолей старые школьные фотографии и принялась за дело.
В шкафу уже висело отглаженное платье с пиджачком. Продавщица оказалась права – сидело оно отлично.
– Веди себя прилично, – прошептала Софья Леонидовна, в последний раз оглядев сбываемую с рук невесту.
Невеста старательно строила дебильные рожи и нагло ухмылялась.
– Я и слов-то таких не знаю, – прошипела в ответ племянница, надув пузырь из жвачки.
– Выплюнь!
– Не, я лучше где-нибудь в квартире прилеплю, – мстительно пообещала Лена. Грядущее сватовство перестало ее веселить: ждать от неизвестного Эдика нечего, а тратить на него целый выходной день жаль.
– Ах, Софочка, а кто это с тобой? – старательно удивилась Белла Моисеевна, расплываясь в радушной улыбке. Хозяйка оказалась не особо крупной, в меру упитанной дамой за пятьдесят.
– Здрасьте! – радостно крикнула Ленка. – Меня зовут Лена. Я к вам жениться пришла! Вернее, меня привели. Но я не особо упиралась. Тетя сказала, что у вас можно вкусно поесть. – Получив тычок от Софьи Леонидовны и сладкую улыбку от Беллы Моисеевны, невеста ухмыльнулась и колыхнула бюстом. – Ну что? Давайте, гоните на меня жениха!
– Леночка шутит, – проблеяла заалевшая Софья Леонидовна.
– Ничего, у нас мальчик тоже шутник, – обрадовалась хозяйка и толкнула гостей вперед. – Сейчас познакомимся с Федором Савельевичем и сядем за стол. Эдуард будет чуть позже, я его за спиртным отправила. Леночка, вы вино пьете?
– А как же, – расплылась в счастливой улыбке Ковальчук. – Мы с теткой еще как квасим. По выходным особенно.
Беллу Моисеевну пассажи гостьи не смущали. Более того, физиономия у нее становилась все более довольной. Ленка приуныла. Ей очень хотелось шокировать интеллигентное профессорское семейство.
И тут в коридор вплыл сухонький лысый дед в огромных бифокальных очках. Он шаркал по линолеуму громадными коричневыми тапками, похожими на лыжи.
– Феденька, здравствуй, дорогой! – внезапно иерихонской трубой возопила Софья Леонидовна. – А ты все молодеешь!
– Софа, – радостно зашамкал дед и двинулся к ним, выдвигая и задвигая вставную челюсть, как ящик комода. – Мартышка ты старая, совсем нас забыла. А бывало, только Белла за порог, как ты уже тут как тут, проказница. – Дед дробно захихикал, а тетка с Беллой Моисеевной захохотали.
«Я в этом дурдоме лишняя, – трусливо констатировала Лена. Шокировать столь оригинальное семейство у нее вряд ли бы получилось. – Пролетаю мимо цели».
– А барышня мне нравится! – проорал дед. – Грудастая такая.
– Федор Савельевич у нас глухой, поэтому кричит. Вы тоже кричите, если захотите с ним пообщаться, – пояснила Белла Моисеевна.
– Непременно покричу, – пообещала Лена.
Едва все уселись за стол, накрытый неожиданно помпезно, с невероятным обилием хрусталя, серебряных приборов и всяческих фигурных посудин, в коридоре грохнула входная дверь, и раздался веселый дискант:
– О-о-о, я смотрю, все в сборе. Где тут перезрелая девица, мечтающая выйти замуж? Мускулистый мустанг ждет свою строптивую зебру!
Ленка поперхнулась куском красной рыбы, который старательно запихала в рот целиком, надеясь испугать профессора и его жизнерадостную супругу.
«Мерин, – подумала она, пока кавалер цокал в сторону гостиной, но, едва завидев в дверном проеме щуплую фигуру прибывшего, мнение поменяла: – Пони, елки-палки!»
– Я гляжу, у девушки и аппетит хороший, – ласково протянул жених. – Вот как уплетает, щеки того гляди треснут. Вы ее, небось, перед походом в гости неделю не кормили?
Это уже адресовалось зардевшейся Софье Леонидовне.
Судорожно сглотнув вставшую комом форель, Лена откашлялась и басовито поинтересовалась:
– Выпить-то принес?
– А то как же, – потер руки кавалер. – Мы тут любим за воротник заложить. Компанию составите? Кстати, забыл представиться – Эдуард! – Он галантно щелкнул пятками и поклонился.
– Да я уж в курсе. Вас, полагаю, тоже к спариванию задолго готовить начали. Но соблюдем формальности. Я – Елена.
– Елена Прекрасная, – расщедрился на комплимент Эдик. – Так и запишем. Кстати, вы ешьте, не стесняйтесь. Раньше в Древней Руси так проверяли будущих невест. Если ест хорошо и много, значит, и женой будет хорошей.
– Да что вы говорите? – Лена захлопала в ладоши. – Какая прелесть! А я всегда думала, что так батраков набирали. Вот ведь какие пробелы в образовании!
– Да! – хлопнул себя по лбу жених. – О батраках! У нас же есть дача. Мы, знаете ли, Елена, фанатичные огородники. Вы любите копать картошку? А полоть?
– Картошку я предпочитаю в готовом виде, – порадовала его Лена. – И вообще, я девушка романтичная, а вы мне какие-то неинтересные перспективы рисуете.
– Дети, хватит пикироваться. Вы друг друга стоите. Брек, – хихикнула Белла Моисеевна.
– Действительно, – великодушно подтвердила Лена. – Эдуард, а плесните-ка мне водочки. Я когда выпью, пою хорошо.
– А я замечательно танцую, когда напиваюсь, – беззастенчиво соврал жених, набулькав ей приличную порцию горячительного. – Вот прелесть будет. Вы поете, я танцую, родители в ладоши хлопают. Вы на ночь-то планируете оставаться?
– Еще не решила. Тетя, вы останетесь или как в прошлый раз – подхватите хозяев и бросите меня наедине с очередным мужланом? – почтительно осведомилась Ленка у поджавшей губы родственницы.
– Ух ты! – восхитился Эдик. – И часто вас по смотринам таскают? И что – никто не берет?
– Я шибко разборчивая, – рассвирепела Лена. – Мне абы кто не подходит.
– Вот и у меня такая же беда, – понимающе кивнул кавалер. – Трудно нам с вами, правда?
– Да. Давайте выпьем и поедим, – предложила уставшая пикироваться гостья.
– Отлично! – Эдик залихватски чокнулся и по-гусарски выпил, занюхав рукавом.
Оба кривлялись от души и провели время с удовольствием. В результате Эдик предложил остаться друзьями. Ленка с жаром покивала, но отбыла восвояси раздосадованная. Получалось, что ей вежливо отказали.
– Ну и мужики пошли, – недовольно пробормотала она, без сил упав дома на кровать. – Чем я им не королева?
В соседней комнате недовольно бубнила Софья Леонидовна.
Сватовство снова не удалось.
В ресторане гремела музыка. Вика порхала среди гостей, чувствуя себя королевой. Ей вообще казалось, будто это репетиция свадьбы, поскольку Дима постоянно находился рядом и ободряюще улыбался. Его разговор с предполагаемым тестем состоялся в начале торжества, когда гости только собирались. Хищно провозгласив «ага!», Николай Борисович вцепился в Димино плечо и с вежливостью людоеда поинтересовался:
