В голове все кружилось. Возможно от алкоголя.
— Не хватит! Почему я должен терпеть?
— Дим! — перебила его, чтобы сказать то, что хоть как-то могло спасти ситуацию. — Хорошо! Я могу взять ключи и заезжать сюда к тебе для встреч. Странно, что мы раньше до этого не догадались, ведь… — «ведь это ты имел ввиду» — не смогла закончить.
— Я хочу, — опершись руками о кухонный стол, таким образом вновь ограничив меня со всех сторон, четко произнес Франк, — возвращаясь домой после работы, знать, что ты здесь, и что ты…
— Не надо! Прошу тебя! — проскулила ему в лицо. — Не делай этого!
— Какого черта? — зло прошипел Дима.
— Ты же знаешь, ты же понимаешь.
Бабах! — разозлившись он пнул ногой близлежащий стул с такой силой, что он отлетел в стену.
Прикрыв от страха голову, я отступила от разъяренного Франка подальше.
— Да какого хера я должен что-то понимать? Сука, почему я должен…
— Дима, это алкоголь…
— Да пошла ты на хуй с этим алкоголем, — огрызнулся он на меня.
— Не смей! Не смей меня трогать! — завопила я, как только почувствовала хватку его руки на своем предплечье.
— Я устал! Я устал так с тобой общаться!
— Не ври!!! — завопила, принявшись защищаться. — Ты с самого начала был согласен на эти условия! Я тебя предупреждала! Я говорила, что… что не смогу… не смогу просто взять и жить с тобой! Мне не разрешат!
— Да ты сама этого не хочешь!
— Хочу!!! — возразила. — Но меня не отпустят!
— Кто? Захотела — ушла!!!
— Это не так! — замотала головой. — Не так!
— А сколько я должен это терпеть, твою мать? Сколько??? — вновь приблизился он ко мне, напугав своим напором. — Я не был с тобой последнюю неделю… или того больше! Я не могу так продолжать. У меня все копится и копится!
— Ты знал, на что шел, — прошептала.
— А ты знала? — к моему ужасу заехал Дима кулаком по стене в паре десятков сантиметров от моего лица. — Ты знала об этом до того, как накрутить меня?
— Я ничего не делала…
— Ничего не делала? — перехватив меня за руки, он подтянул меня к себе. — Ты меня привязала к себе…
— Нет…
— Сделала зависимым…
— Тебе нельзя столько пить!
— Ты же мечтала о том, чтобы я изменился и стал серьезным, — встряхнул он меня так, что мы с ним столкнулись лбами. — А теперь я плохой: хочу, чтобы ты была со мной рядом. Ну а ты хорошая, я тебя обижаю!
Сглотнув попавшие на губы слезы, тихо произнесла:
— Ты знаешь, как тебя люблю, но я не знаю, что делать…
— Быть со мной. Каждый день. Я хочу каждую ночь проводить вместе. Чтобы ты была рядом, когда я возвращаюсь домой, чтобы ты ложилась со мной спать и просыпалась каждое утро в моей постели, — это было сказано очень зло.
— Я бы этого хотела Дим, поверь мне…
— Да ни хуя ты не хочешь, — отпихнул он меня от себя. — Мелкая соплячка.
На этом громко хлопнув дверью, ведущей на лоджию, он оставил меня одну.
Присев на корточки, я зажала руками голову.
Это был ад. Очередной круг, через который, судя по всему, мне предстояло пройти. Да, я уже давно поняла, что… в Диме копятся подобные претензии, но чтобы… чтобы это произошло так, да еще и в праздник.
Глубоко вздохнув, размазала по щекам слезы. Мне было обидно. Обидно из-за того, что в нашей паре такая огромная бездна непонимания. Мне казалось, что с этой проблемой сталкиваются много влюбленных, и по несколько лет не живущих вместе, но… Франк.
Мне вспомнился наш недавний разговор с Юлей на эту тему. Тогда она высказала предположение, что у Димы действительно чересчур сильная внезапная зависимость от наших отношений, плюс перед глазами пример друга, у которого появилась семья. В довершение характер самого Франка был далеко не сахарным. Видимо, он совершенно не умел терпеть. И не желал этого делать. Наплевав на устои моей семьи, он собирался гнуть свою линию, хоть в начале давал мне обещание, что будет учитывать рамки приличия, установленные моими родителями.
Ну и конечно…
Вздохнув, я перевела взгляд на выпитую наполовину своим молодым человеком третью бутылку вина. О чем тут еще говорить?
Горько вздохнув, поднявшись со своего места я сделала то, что обязана была сделать. Потому что я любила его.
Приоткрыв дверь, медленно зашла на лоджию. Не зная, чего ожидать от стоящего перед распахнутым окном, Романова.
Тотчас замерзнув, принявшись дрожать, я подошла к нему и молча чуть отодвинула в сторону, чтобы закрыть окно.
— Пойдем в комнату, — попыталась взять его за руки.
— Отстань!
— Ты замерз!
— Отвали от меня!
— Дим, ты простудишься!
— Да тебе какая разница? — огрызнулся он на меня, взмахнув рукой, которую я попыталась перехватить. — Оставь меня одного!
— Нет, не оставлю. Либо ты ведешь себя нормально, слушаешься меня и больше никогда столько не пьешь, либо я буду стоять тут рядом с тобой, в этом легком платье и окоченею до смерти!
Демонстративно послав меня на три буквы, он отвернулся.
— Я тебя не боюсь, — заявила ему на это.
Несмотря на Димино брыкание, добралась до его лица и, приложив, пожалуй, все свои силы, согрела своими губами его.
— Я тебя люблю и знаю, что ты меня любишь. Прекрати бунтовать!
Сжав челюсти, он молча прожег меня изумрудным блеском.
— Ты не страшный! — покачала головой. — Совсем!
Было так забавно водить кончиками ногтей по его лицу, наблюдая при этом как он постепенно оттаивает и теряет свою злость.
— Иди ко мне! — преодолев вместе с ним этот кризис, я прижалась к нему, а после взяв за руку, повела в спальню. — Ты такой холодный! Замерз бедняжка.
Поставив его возле кровати, я сняла с Франка расстегнутую рубашку, а после под его равнодушный взгляд спустила вниз джинсы вместе с трусами.
Он еле заметно ответил на мой поцелуй, однако даже не предпринял попытки обнять.
Усмехнувшись про себя, я толкнула его в сторону кровати, а когда он успешно туда приземлился, накрыла одеялом, укутав так, чтобы Димино тело как можно быстрее согрелось.
Приподняв вверх нижний край своего платья, я сняла через голову совят, которых он мне подарил и, оставшись полностью обнаженной, прижалась всем телом к Романову.
Так мы лежали с ним некоторое время. В полном молчании.
— Я тебя люблю, — приподнявшись на локтях, заявила ему. — Но пить больше не разрешаю.
Встретившись со мной взглядом, он еле заметно усмехнулся.
— Дело не в алкоголе!
— В нем! — была я категорична. — И не спорь со мной!
— С каких пор ты решила, что можешь…
— С тех самых, как ты потерял адекватность, и кто-то из нас двоих вынужден был продолжить мыслить разумно!
— Адекватность? — повел он бровями. — Вот как… то есть моя просьба — это неадекват.
— Это походило больше на угрозу…
— Ну ничего себе, — оскалился Франк.
— Вот ты опять злишься…
— Ну раз я такой злой, пьяный, неадекватный… может стоит уйти? Не боишься?
— Я уже говорила, — напомнила ему. — Но ты, видимо, слишком пьян, чтобы запомнить… — ой, как ему не понравился мой упрек. — Что я тебя не боюсь. И одного не оставлю!
— Неужели?
— Да, потому что люблю…
— Ната…
— Что, Димуля?
— Ты меня решила добить, да? — среагировал он на мой очевидный выпад.
— Можешь творить и дальше всякую ерунду, но я прекрасно знаю, что ты безобидный.
Он демонстративно цокнул.
— Такой маленький и миленький, — потрепав его по волосам, я прижалась к груди Романова.
— Поэтому я тебя и выбрал, — проговорил Дима мне в волосы. — Из-за твоей суперспособности…
— Успокаивать тебя? — догадалась. — Думаешь, это очень сложно?
— Знаю, что до тебя с этим кое-как мог справиться лишь один человек. Но у тебя это получается быстрее и лучше.
Я прекрасно понимала, что речь сейчас шла о Павле. О ком же еще?
— Это потому, что я умная и рассудительная!
— Ха-ха-ха! — меня задело, что он после моего заявления начал смеяться. — Да наверняка.
