Когда она вышла из ванной, Виктор лежал на кровати — все еще голый, сексуальный и красивый.
— Ну что, женщина, которая не любит шампанского, может, закажем суши? Или поедем в ресторан?
— Слушай, я спать хочу, — призналась Маша, которая уже думала о завтрашнем дне, о встречах с клиентами, о распределении бюджета и сеансе массажа в сочетании со спа-процедурами.
— О’кей, — согласился Виктор, оделся и, поцеловав Машу на прощание, ушел.
«Как легко», — подумала Маша, которая решила, что если бы они пытались влюбиться друг в друга, то все было бы намного сложнее. В конце концов, Виктор ей нравится — теперь уж точно, он не напрягает, и она от него ничего не хочет — только секс, ну и, может, немного общения. Зачем ей сейчас такая обуза, как возлюбленный, который будет чего-то требовать, капризничать, качать права, настаивать?.. Конечно, в серьезных отношениях есть и хорошее, но, возможно, сейчас она к этому не готова. Потом. Когда все будет ясно с карьерой.
На следующий день позвонила Дуня.
— Ну как твой бурный роман? — спросила она.
— Который из них? — усмехнулась Маша.
— Ого! Чувствую, надо срочно встречаться, — возбудилась Дуня.
— В восемь?
— В девять. Давай встретимся в Художественном проезде и найдем там какое-нибудь кафе?
— Давай лучше посидим в «Бульваре».
— Ты имеешь в виду ресторан?
— Ага.
— Ну… Там не очень дорого?
— Нормально.
— Тогда ладно. Пока?
— Пока.
Ровно в девять Дуня влетела в ресторан, нашла Машин столик, уставилась на нее и выпалила:
— Девушка, простите, столик заказан на мою подругу, так что если не трудно — пересядьте, пожалуйста!
Маша расхохоталась.
— Ну ты даешь! — воскликнула Дуня, оглядывая ее с головы до ног. — Просто звезда американской поп-рок-глэм-панк-сцены! Скажите… — Она плюхнулась на стул, схватила приборы, завернутые в салфетку, и поднесла к лицу подруги — наподобие микрофона. — Что повлияло на ваш новый имидж?
— Новая работа, новая зарплата, новый парень — два парня…
— На этом месте попрошу поподробнее! — Дуня положила приборы на место, облокотилась о стол и наклонилась вперед.
Маша рассказала.
— Та-ак… — протянула Дуня. — Значит, любовь до гроба отменяется?
— Дуньк, я вообще подумала и решила: а на фиг мне эта любовь? Ну, прямо сейчас… У меня отличная работа, офигенная зарплата…
— Которую ты пока ни разу не получила, — перебила ее Дуня.
— У меня квартира в центре… — Маша подмигнула подруге, имея в виду, что не видит никаких препятствий к получению денег. — Может, я пока не готова?
— К чуйствам? — уточнила Дуня.
— Дунь, подожди, давай иронию на потом отложим, — попросила Маша. — Понимаешь, у меня вдруг как гора с плеч упала! Мы, девочки, ведь живем в каком-то пещерном страхе — а вдруг он не позвонит, а вдруг ему понравится другая, а вдруг он мне ребенка сделает и оставит, босую и беременную, с малолетними детьми… А вдруг никто замуж не возьмет? А я не хочу ничего делать из страха, я хочу все делать по любви…
— По любви к себе? — вставила Дуня.
Маша с подозрением взглянула на подругу, но, убедившись, что та не ехидничает, продолжала:
— Хотя бы к себе! Я хочу заниматься чем-то потому, что мне это в кайф! И я чувствую — сейчас у меня есть такая возможность!
— Не подумай, что я тебя осуждаю, но ведь встречаться с одним мужчиной тоже можно потому, что это в кайф, — заметила Дуня.
— Ну, значит, мне Артем не в кайф! Значит, он не мой единственный.
— Ну и черт с ним! — подытожила Дуня.
— Ура! — поддержала ее Маша и подняла стакан с клубничной «Маргаритой».
Зоя, которая сидела за несколько столиков от подруг, быстро расплатилась, вышла из ресторана, перешла дорогу и встала рядом со своим розовым «БМВ».
— Тин, это Зоя, — сухо проговорила она в трубку. — Надо встретиться. Сегодня! Предлагаю решить это между нами, если, конечно, ты не горишь желанием встретиться с боссами. Хорошо. Я скоро буду. Да, я знаю, где это.
Она села в машину, побарабанила пальцами по рулю, включила поворотник и сорвалась с места, напугав водителя внедорожника «Ниссан», который еще долго бибикал и ругался ей вслед. Покружив в районе Петровки, Зоя оставила машину около старинного административного здания, прошла во двор и постучала в неприметную, обитую железом дверь, походившую на дверь заурядной дворницкой. Минут через пять та распахнулась, явив заспанную толстую тетку с недовольным лицом. Тетка неприветливо разглядывала Зою, пока она не сказала:
— Я к Тине, вас предупреждали!
С большой неохотой тетка пропустила посетительницу, бормоча под нос какие-то ругательства, захлопнула дверь и вернулась к себе за шторку. Зоя принюхалась — из-за шторки, отделявшей вахтершу, попахивало чем-то подозрительным — свежим мясом, что ли… Зоя поежилась и начала спускаться по лестнице, которую смело можно было менять на эскалатор — таким длинным и неудобным был спуск. Крутые деревянные ступени, сырые каменные стены, редкие свечи в покрытых патиной бронзовых канделябрах — все это было немного жутковатым, особенно если учесть странное урчание, похожее на рычание, доносившееся непонятно откуда.
Очутившись внизу, на небольшой площадке перед тяжелыми дубовыми дверьми, Зоя вдохнула, выдохнула и потянула на себя левую створку. Когда она переступила порог, у Зои подкосились колени — стоило войти в комнату, как музыка обрушилась на нее, словно ливень.
В просторном, но не очень большом зале, который как был подвалом — пусть со сводчатыми потолками, — так им и остался (на стенах, кажется, даже виднелась плесень), все дрожало от готического рока. За длинными столами на стульях, очень похожих на электрические — внешне, по крайней мере, сидели отвратительные, с точки зрения Зои, типы: мужеподобные девушки в сетчатых майках, ремнях с шипами, в джинсах на уровне паха — руки у них до плеч были в татуировках и браслетах; девушки в таких коротких черных платьях, что виднелись трусы; девушки в кожаных платьях без рукавов — с неприличными декольте; девушки в прозрачных нарядах и кожаном белье… Молодые люди с черными, как вороново крыло, ирокезами; молодые люди с черной губной помадой и черными тенями; молодые люди в кожаных шортах и с проколотыми сосками; молодые люди в черных костюмах, черных рубашках и черных же галстуках — у которых на руках было больше бриллиантов, чем в Алмазном фонде…
— Что, не похоже на «Третьяков Спа»? — послышался сзади женский голос.
Зоя вздрогнула и обернулась.
Тина была в строгом черном костюме — правда, с ошеломительным вырезом на груди. По сравнению с остальными выглядела она довольно скромно. Правда, кожа у нее была какая-то бледная, а глаза стали совершенно черными — будто пустыми.
