Ему было комфортно в настоящем, без горечи, без чувства вины. Зря он поддался порыву и купил билеты на этот мюзикл. Свой выбор он уже сделал, новая жизнь его устраивает, он ничего не хочет менять, так стоит ли тратить время на сожаления и бередить душу воспоминаниями, которые, казалось, уснули крепко и навсегда?
Глеб положил ладонь на руку Аллы и нежно погладил ее. Девушка в ответ переплела свои пальцы с его и улыбнулась.
- Поехали отсюда. – Шепнул он ей в ухо, нежно прикусив мочку.
- Но как же…. – Алла растерянно кивнула на сцену.
- Поехали, я тебе расскажу, чем все закончится. – Он уже встал и под возмущенный ропот соседей, взяв Аллу под локоть, пробирался к выходу.
Выбравшись из зала, Глеб привлек к себе Аллу и поцеловал ее.
- Глеб, - она удивленно посмотрела на него, - что с тобой такое? Мы же не на порнофильм ходили….
- Пойдем на порнофильм? – Парень прижал ее к стене в коридоре и, пользуясь тем, что они были там одни, запустил ладонь под платье невесты, нежно поглаживая ее бедро, двигаясь выше.
- Прекрати! – Алла, оглядываясь, пыталась убрать его руку. – Глеб, так нельзя. Ты мне еще предложи заняться сексом в здешнем туалете!
- Почему нет?
- Ты с ума сошел? – Алла начинала сердиться. А Глеб вспоминал, как охотно Оксана отвечала на его ласки в любой момент, в любом месте, заводясь вместе с ним.
- Ладно, - он отошел, - прости, увлекся, ты такая красивая сегодня.
- Я красивая не только сегодня. – Алла поправляла платье и прическу.
- Я знаю, но сегодня особенно хороша.
- Спасибо.
- Поехали домой, продолжим.
Дома они, едва добравшись до спальни, рухнули на кровать и торопливо, с какой-то обреченностью раздевали друг друга, словно вместе с одеждой можно сбросить и груз своих мыслей. Глеб чувствовал, что сильно отклоняется от привычного сценария их постельных игр, но стремление выплеснуть внезапно вспыхнувшее желание к другой женщине кружило голову и заставляло забыть обо всем.
Утром Глеб проснулся и понял, что никакие изменения в сексе не изменят его чувства к Алле, потому что с ней он никогда не испытает того, что чувствовал с Оксаной. Не потому, что с ней он занимался сексом по-другому, а в принципе, потому что Алла не Оксана. И он может стараться сколько угодно, а чувства к невесте прошлой ночью подогреть не удалось. Удовлетворено было только его тело, на душе все так же было тоскливо и пусто. Он повернулся и уперся взглядом в затылок девушки. Она спокойно спала, отвернувшись от него и обняв руками подушку. В его голову пришла мысль, что, лежа сейчас вдвоем на этой огромной мягкой постели, укрывшись одним одеялом, они, тем не менее, были как никогда далеки друг от друга, совсем чужие. А самое странное, что не было у него желания стать ближе, обнять ее, прикоснуться…. Да и у Аллы, наверное, тоже.
Глеб потянулся, откинул одеяло и пошел в душ.
Алла проснулась от щелчка входной двери – Глеб ушел на работу. Она откинулась на спину и задумчиво посмотрела в потолок. На душе было муторно. Муторно и неспокойно. Казалось бы, все хорошо, живи да радуйся - молода, красива, здорова… богата, в конце концов. Тогда почему так тоскливо и одиноко? Почему все то, что раньше было мечтой, сейчас, оказавшись в руках, совсем не радует?
И дело даже не в скуке или пресыщенности, просто в какой-то момент Алла с удивлением поняла, что ее не устраивает такая жизнь. Такая яркая, праздная и такая… пресная. И можно обвинять в этом что угодно - авитаминоз, меланхоличный воздух северной столицы или предсвадебные волнения, но факт остается фактом: что-то в ней изменилось. Она, прежде всегда уверенная в себе, теперь чувствовала себя пассажиром неуправляемого поезда - вроде бы надо и сойти, но уж очень интересно, чем это закончится.
Да, ночью ей было хорошо. Глеб всегда был внимательным и чутким любовником, такой ласковый и предупредительный… до тошноты. Конечно, как женщина Алла не могла не оценить его стараний, но во всем этом не было трепета, порыва, слабости в ногах и бабочек в животе. Хотя, будучи реалисткой, она понимала, что семейная жизнь чаще всего далека от романтики.
*
Стараясь убежать от мыслей об Оксане, Глеб с головой ушел в работу, составил себе довольно плотный график, не оставлявший времени для самокопания. Ведь это и было его целью: доказать всем, что он не просто паренек, поймавший за хвост птицу удачи. И пусть в отношениях с Аллой появилось некоторое отчуждение, пусть в его семейной жизни все будет не так гладко, как он предполагал вначале, а воспоминания не дают уснуть, у него все получится. Работа стала для него и отдушиной, и якорем, и… возможностью реже бывать дома на вполне законных основаниях. Но и тут его ждало скорое разочарование.
Глеб вот уже два месяца готовился к крупному аукциону на поставку медтехники, сумма контракта поражала воображение, он понимал, что шансов на успех мало, а тесть, как на зло, возлагал на него большие надежды. Черт!
Как ни странно, все прошло без сучка без задоринки - контракт они получили. Позже, просматривая документы, Глеб нашел массу несоответствий, да чего уж там - грубых нарушений, о чем немедленно решил сообщить будущему тестю, минуя его замов и юристов.
По закону подлости, застать его получилось только на очередной “важной встрече”. Глеб указал ему на спорные вопросы в копиях документах, ожидая чего угодно, кроме раздраженного: “И откуда берутся такие идиоты?”. Парень предпочел немедленно ретироваться.
Расплата пришла за ним на следующее утро в лице Кристины, секретарши Николая Ивановича. Далее последовала неприятная сцена в кабинете генерального директора. Не дав Глебу и слова сказать, тесть разразился недовольной тирадой:
- Ты, б**, действительно, такой придурок или притворяешься? Какой, на хрен, тендер, какое, на хрен, техзадание? Оборзел совсем? 30% заказчику - вот и все техзадание. Такие дела по-другому не делаются. Или ты меня учить будешь? А если ты на меня, сопляк, стукануть собрался, то учти, бесполезно, а я тебя в порошок сотру. Все, б**, свободен. И не лезь больше ко мне с такой хе*ней.
После того случая Глеб стал медленно погружаться в депрессию. Все, что он считал своими личными достижениями, оказалось проплаченными серыми схемами, ниточки которых вели на самый верх. Он был лишь винтиком, дураком, который возомнил, что от его усилий хоть что-то зависит. Как там в песне - “взятки, откаты, отмывание бабок…”
Теперь стали понятны ирония и насмешки сотрудников, пренебрежение Аллы и железобетонная уверенность тестя в том, что нужный контракт у него в кармане.
И что имеем в итоге - ничего, ноль, зеро. Один лишь долбанный идеалист Глеб, который ничего не значит без влияния будущего тестя. И как бы он ни старался, изменить он ничего не сможет. Большой бизнес, а следовательно, большие деньги, делаются именно так.
Все это было так далеко от его представлений и бесконечно далеко от его ожиданий, так непохоже на жизнь обычных людей, что Глеб теперь искренне задавался вопросом, что он здесь делает.
Эйфория и первые впечатления от питерской жизни прошли, и Глеб все чаще стал задумывался о том, насколько фальшивым было все, что его здесь окружало. Отношения с Николаем Ивановичем после того случая разладились, теперь он был исключен из числа приближенных и обзавелся личным соглядатаем - секретаршей Маришей. В итоге Глеб перестал рвать жилы на работе, а благополучно вернулся в объятия своей невесты, которые раскрылись для него сразу же после новости о том, что теперь его время днем и ночью принадлежит ей. На работе он теперь появлялся редко: чтобы получить очередную выволочку, много времени не требовалось, а с делами, поставленными на привычные рельсы, прекрасно справлялись его подчиненные. Сам больше ни во что не лез, самостоятельную и, как оказалось, наказуемую инициативу не проявлял.
*
Глеб открыл глаза, проснувшись в своей постели. Рядом, отвернувшись от него, спала Алла. На часах три, а сна ни в одном глазу. В последнее время он стал часто просыпаться в это время.
Сегодня они с Аллой были на вечеринке, посвященной дню Святого Валентина в каком-то модном клубе. Посмотрев на часы, Глеб опять задумался о том, что с ним происходило сейчас. Ночью он опять оставался наедине со своими мыслями, от себя не убежишь, да и куда бежать, если он именно там, куда стремился, вот только почему его преследует ненавистное с детства чувство беспомощности, как будто он больше не контролирует ситуацию, а его жизнь пошла по какому-то неправильному сценарию.
Скоро исполнится очередная часть его плана – он женится на Алле. Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Платье почти готово, смокинг сшит и уже пару месяцев висит зачехленный в гардеробной. Арендован безумно дорогой загородный клуб, разосланы пригласительные. А он чувствовал себя так, словно попал в какой-то безумный водоворот событий, который все сильнее и сильнее затягивал его. Но самое страшное, что он уже не знал, хочет он этой свадьбы так же, как раньше, несколько месяцев назад. Конечно, это было правильно, логично, задумано, но вот хотел ли он? Было ли это настоящим искренним желанием, целью, во имя которой он готов был сделать все и отказаться от всего?
