— Нина очень тобою довольна, — сообщила она изумленной Кэсси. — Она говорит, англичанки славятся утонченностью, и ты — живой тому пример.
— А еще мадам Бонэр сказала, будто у меня хорошая фигура! — поделилась радостью девушка.
— Чистая правда, — согласилась Миранда. — Я поговорила с Карло; сегодня вечерком мы к нему заглянем. А потом зайдем в косметический салон. — Миранда ободряюще улыбнулась снохе. — Красоту нужно холить и лелеять, как редкий, экзотический цветок, дорогая моя, но все наши усилия окупятся, вот увидишь!
И усилия с лихвой окупились, размышляла про себя Кэсси примерно неделю спустя, разглядывая свое отражение в зеркале трюмо. Благодаря двухчасовым упражнениям под надзором мадам Бонэр, личико ее разрумянилось; волосы, подстриженные и уложенные в модную прическу, вьющимися локонами спадали до плеч, отливая золотом в лучах солнца.
Днем раньше в салоне красоты состоялся первый урок макияжа, и девушка с удивлением отметила, насколько преобразилось ее лицо благодаря умело наложенной косметике. Кэсси завороженно гляделась в зеркало, недоумевая: неужели эта изысканная красавица с высокими скулами и огромными, зеленовато-карими глазами, и в самом деле — Кэсси Говард?
Но можно ли прятать новообретенную красоту за преградой стекла или пластика? Миранда с пристрастием допросила сноху и дозналась-таки о затаенном желании девушки избавиться от очков. За несколько часов флорентийские оптики провели необходимые тесты, и на улицу Кэсси вышла, часто-часто моргая и радуясь, что видит город и себя саму ясно и отчетливо: а все благодаря новым мягким контактным линзам!
Волосы, что некогда казались ломкими и чахлыми, в умелых руках Карло превратились в роскошную, густую волну рыжевато-каштановых кудрей. Если верить Карло, под лучами итальянского солнца пряди вскорости посветлеют до оттенка темного золота. Эффектная прическа выгодно дополняла тонкие черты лица.
Благодаря ежедневным упражнениям, цвет лица изменился к лучшему, а движения обрели уверенность. Кэсси расцветала на глазах. Еще недавно девушка и думать не смела, что и в самом деле похорошеет; действительность превзошла самые дерзкие ее мечты, — и все благодаря Миранде.
Если Кэсси отчаивалась, если у бедняжки вдруг опускались руки, матушка Джоэла всегда была рядом, чтобы поддержать или посочувствовать. Если мадам Бонэр бранила свою ученицу, называя ее неуклюжей неумехой, Миранда всегда интуитивно чувствовала горе снохи и не позволяла ей пасть духом: к месту сказанное словечко одобрения возвращало девушке веру в себя.
— Превосходно! — объявила мадам Бонэр этим утром, когда Кэсси прошлась по галерее из конца в конец. — Просто превосходно — вот теперь вы, наконец, объявляете миру: “Я — женщина редкого обаяния и исключительных достоинств; взгляните на меня и убедитесь сами”, — и поверьте мне, именно так мир вас и воспримет, cara, — так, как сами вы себя цените. Дайте понять окружающим, что вы собою вполне довольны, и окружающие с вами согласятся; скажите, что почитаете себя ничтожеством и пустым местом — и на вас так и посмотрят.
— Кэсси?
— Иду! — отозвалась девушка, узнав голос свекрови. Этим вечером дамы собирались походить по городу и полюбоваться на витрины магазинов. Нет, делать покупки еще рано. На первый раз они просто изучат разные фасоны и цветовые гаммы.
— Женщина, уверенная в своей красоте, инстинктивно знает, что ей к лицу, и не обращает внимания на прихоти моды.
Благодаря визитам к частному косметологу Миранды, кожа Кэсси уже не выглядела тусклой и безжизненной, но лучилась здоровым румянцем, манеры обрели живость и непосредственность, замкнутость и робость исчезли бесследно. Девушка обнаружила, что с нетерпением предвкушает “выход в свет”; ее уже не пугала перспектива оказаться в центре внимания новообретенных родственников.
Кэсси в последний раз провела расческой по волосам и глянула в зеркало, оценивая эффект.
— Очень хорошо, — одобрила Миранда, переступая порог и придирчиво разглядывая макияж своей протеже. — Ты все схватываешь на лету, cara, а уж хорошенькая — глаз не оторвать!
Как всегда, похвала Миранды согрела ей душу. С тех пор, как Кэсси уехала из дома, Джоэл ни словом ни дал о себе знать. Неужели он напрочь позабыл о жене? Сердце девушки мучительно сжалось. Неужели муж и вправду за ней приедет, как повелела Миранда? Иногда бедняжке казалось, что этому не бывать никогда.
* * *
Семь дней превратились в десять; вторая неделя близилась к концу, и Кэсси уже не удивлялась, краем глаза подметив собственное отражение в зеркале или в витрине, и не гадала, кто же такая эта хрупкая, улыбающаяся красавица с нежной, кремового оттенка кожей, в ореоле густых, золотисто-каштановых волос.
Под ненавязчивым руководством Миранды девушка полностью обновила гардероб, обогатив его сапфирово-синими, медово-золотистыми и пастельных оттенков шелками. Бежевый цвет был объявлен запретным, равно как и все, отдаленно с ним схожие. С каждым днем уверенность девушки в своих силах росла и крепла; теперь, зная, что выглядит неплохо, Кэсси стала относиться к людям более сердечно и открыто. Продавцы в магазинах, от которых прежде бедняжка отпрянула бы в страхе, теперь приветливо улыбались гостье. Со временем девушка набралась храбрости и пару раз прошлась по магазинам сама, без Миранды, заодно поупражнявшись в итальянском языке.
Спустя три недели после приезда снохи во Флоренцию Миранда в первый раз упомянула о сыне.
— А Джоэл до сих пор не давал о себе знать? — осведомилась она как-то за завтраком.
Кэсси покачала головой. С враждебным молчанием Джоэла она уже примирилась. Вместе с новообретенной уверенностью пришло горькое осознание того, что даже теперь, когда она преобразилась до неузнаваемости, Джоэл вряд ли бросится к ее ногам. А нужно ли ей это? Да, Кэсси любила мужа всей душой, но ей требовалась любовь ответная: Джоэл должен оценить в ней личность, а не приукрашенный манекен.
— Не тревожься, скоро объявится, — заверила Миранда и проницательно добавила: — Если, конечно, тебе до сих пор этого хочется?..
— Я люблю его по-прежнему, — призналась Кэсси. — Но…
— Понимаю. — Миранда легонько коснулась ее руки. — Кэсси, мне ужасно приятно принимать тебя здесь, на вилле, и я надеюсь, что бы там ни произошло между тобою и Джоэлом, но во мне ты всегда будешь видеть по меньшей мере друга…
— Добрую фею-крестную, — заверила Кэсси, ничуть не погрешив против истины. Что бы там ни сулило ей будущее, в сердце у нее всегда останется уголок для Миранды, и для Нико, который не скупился на одобрения и похвалы при виде первых неуклюжих попыток девушки измениться к лучшему. Неудивительно, что Кэсси привыкла видеть в муже Миранды любящего, щедрого, славного дядюшку.
