Но в комнате тетки Нилы его не оказалось. Девушка обошла весь дом – результат тот же. А как же стойкое ощущение, что она видела зеленый, расписанный цветами, с металлическими полосами сундук не только во сне? Правда, оставались еще подпол, чердак и сарай во дворе.
Поразмыслив, Надежда остановила свой выбор на чердаке. В подпол сундук было просто не затащить через небольшое отверстие в полу. В сарае он бы уже давно проржавел и рассыпался в прах, как, впрочем, и в подполе.
Вообще-то на чердак она поднималась от силы раз пять-шесть за всю свою жизнь. Вековой слой пыли и седые космы паутины вызывали у нее брезгливость, а летучие мыши, что, по слухам, там водились, вгоняли в панику. Местные подружки утверждали, что они мертвой хваткой вцепляются в волосы, если их потревожить. Хотя в одной телевизионной передаче про животных говорили обратное, проверять на собственном опыте, кто прав, девушке не хотелось. Поэтому Надежда поднималась по узкой скрипучей лесенке с замирающим сердцем. А откинув крышку люка, ведущего наверх, долго осматривалась по сторонам, вытянув шею.
Как она и помнила, здесь была свалена поломанная плетеная мебель, какой-то рваный абажур с шелковой бахромой по краю, старый гамак с дырой посередине, ящики и коробки, остатки стройматериалов, покрытые таким толстым слоем пыли, что он казался серым бархатистым ковром. Летучих мышей, правда, не было видно, вместо них к стропилам крепились ласточкины гнезда. Писк птенцов в них успокоил девушку. Разве стали бы птицы селиться там, где опасно, тем более выводить потомство?
Переведя дыхание, Надежда поднялась по ступенькам повыше и наконец ступила на дощатый пол чердака. Пригнувшись, чтобы не задеть свисающую с деревянных балок паутину, похожую на обрывки старой пряжи и ведьмины волосы одновременно, девушка принялась осторожно обследовать старье и рухлядь, что десятилетиями лежали тут непотревоженными. Коробки и ящики, к счастью, открывать ей не пришлось. Что-нибудь другое, возможно, но огромный сундук в них точно не поместился бы.
Когда Надежда уже перестала отряхивать джинсы от пыли, и, чихнув в очередной раз, запросто вытерла нос почерневшей от грязи рукой, ей наконец-то повезло. В тот самый момент, когда она была на грани отчаяния.
Вон он, сундук из ее сна! Стоит у стены, прикрытый листами шифера. Темно-зеленый цвет и розовые цветы едва угадываются под вековым серым налетом, железные петли изъела ржавчина, но это точно был он. Однако, когда Надежда, оттащив шифер, попыталась поднять крышку за утопленную в нее металлическую ручку, у нее ничего не получилось.
– Ну и где теперь искать ключ? – вопросила она, обращаясь в пространство.
Ответа не последовало. Тогда недолго думая девушка отыскала подходящую железяку непонятного происхождения и поддела крышку. Один раз, другой… Сдула с лица упавшую прядь волос и поднапряглась в третий раз… Неожиданно крышка поднялась, огласив чердак мелодичным звоном. Получалось, что сундук не был заперт, просто петли прихватило от времени.
Надежда замерла, ожидая увидеть нечто необыкновенное, что заставит сердце замереть от ужаса или от потрясения. Груды драгоценностей, старые книги в тисненых золотом переплетах, череп, сквозь пустую глазницу которого черным блестящим ручейком стекает аспид. Это на худой конец, естественно.
Ничего подобного. В сундуке оказались сложены какие-то тряпки, наверное вышедшая из употребления одежда, а оборотную сторону крышки украшали пожелтевшие картинки. Примитивные, неаккуратно раскрашенные.
Заинтересовавшись, Надежда присела на корточки. То, что картинки называются лубками и являются произведениями народного дореволюционного творчества, она знала. Вот только видела их так близко впервые. На одной, в центре, мыши на салазках везли хоронить кота, на другой, чуть левее, плясали мужик в поддевке и девица в кокошнике…
Решив заняться изучением лубков попозже, Надежда обратила внимание на содержимое сундука. Она стала осторожно вынимать из него вещи, очень надеясь, что не наткнется ни на что такое, что ее испугает. Сверху лежал лиф от платья на косточках, темно-синий с глухим воротом, обшитый порванными уже кружевами. Надежда прикинула лиф на себя и поняла, что владелица платья была размера на два полнее ее. В памяти всплыли слова тетки: «Раньше таких тощих и бледных девиц, как вы сейчас, никто бы замуж не взял. Посчитали бы больными». Затем шла черная ажурная косынка с шелковыми кистями, большой квадратный кусок бордового бархата с выпуклым рисунком, два коричневых страусовых пера. Когда Надежда взяла их, пушинки опали, подъеденные молью, и в руках остались только тонкие ости…
Ближе ко дну обнаружился альбом, в котором разными детскими почерками были написаны стихи, адресованные не то Леле, не то Лёле. Около каждого стишка была приклеена картинка: розочки, котята, голубки, овечки с бантиками на шее.
Если бы тетка показала альбом, когда Надежда была маленькой, восторгу племянницы не было бы предела. Взять хотя бы двух белых лебедей, что плыли по водной глади, держа в клювах сердце из ландышей. Лет в восемь или в десять с ума можно сойти от подобной красотищи!
На дне в самом углу обнаружилась огромная книга в коричневом, местами поврежденном кожаном переплете и без надписи на обложке. Оказалось, Библия на церковнославянском. На титульном листе кем-то от руки черными чернилами было выведено: «Августъ, 1911 годъ». Рядом, завернутые в платок, лежали два домотканых полотенца с кружевом и красно-черными вышитыми крестом розами на концах. Внутри оказались две свечи с прикрепленными к ним помятыми белыми цветами. «Венчальные, – догадалась Надежда. – Только вот кто стоял с ними перед алтарем, хотелось бы знать?»
Положив все на место как было, она вдруг обнаружила выпавший неизвестно откуда крохотный прямоугольничек слегка пожелтевшего картона с ажурным уголком. Поднеся его к глазам, поскольку на чердаке было темновато, Надежда прочитала напечатанные курсивом имя, отчество и фамилию:
Пелагея Ильинична
Розанова-Семенова
* * *
– Тут-тук-тук, – раздался веселый мужской голос за спиной девушки, и она, вздрогнув, обернулась. – Не хотел напугать тебя, как в прошлый раз, поэтому предупреждаю о своем появлении. Чего это ты сюда забралась? – спросил Владимир.
Надежда пожала плечами:
– Да вот, решила старые вещи разобрать.
– А почему с чердака начала? Барахла всякого и внизу хватает.
Девушка снова неопределенно пожала плечами. Не объяснять же про сундук, привидевшийся во сне.
– Сама не знаю.
– И что это тут у нас здесь? – полюбопытствовал молодой человек, подходя и опускаясь на корточки рядом с Надеждой. – Так-так-так, – произнес он, быстро и умело перебрав содержимое сундука. – Не сказать, чтобы густо, но и на это любители могут найтись.
