Фейт, младшая дочь, больше всего интересовалась любовными интрижками. Перед деловыми семейными сборищами она часами могла рыскать по магазинам в поисках подходящего платья. Она четырежды выходила замуж и четырежды разводилась, и даже сейчас, приближаясь к шестидесяти, от старых привычек не избавилась Фейт безоглядно верила в три вещи: в любовь, в красивую одежду и в изящную жизнь. Хауарда она считала грязным неотесанным мужланом, а Молли с ее сквернословием и позорным пристрастием к деланию денег унижала, с ее точки зрения, прекрасный пол.
Друг с другом они не разговаривали, за исключением тех случаев, когда это было совершенно необходимо.
Счастливчик Рэй Мэндис, сын Хауарда от первого брака, находился как бы в центре этого треугольника. Когда компания доминировала на рынке, он был вполне подходящим президентом. Но вот в 1965 году, на пятый год власти Рэя, Ай-Би-Эм выпустила «Селектрик».
– «Селектрик»? – откликнулся Том на замечание Молли во время ежеквартального заседания правления. – На рынке он идет туговато. Во всяком случае, я бы сейчас не стал беспокоиться по этому поводу.
– И я тоже, – проворчал Хауард. – Их и близко не видно.
– А я бы на твоем месте побеспокоилась, – сказала Молли племяннику, когда они, устроившись на заднем сиденье лимузина, возвращались домой. Молли пользовалась таким острым одеколоном, что Рэй едва не закашлялся.
– Ладно, я займусь этим, – сказал Рэй, опуская стекло. Хорошо хоть, она не принялась откручивать ему яйца в присутствии отца. Может, с годами она становится мягче, подумал он.
С. таким же успехом эхо можно было сказать о Чингиз-хане.
В течение двух лет «Селектрик» основательно потеснил на рынке продукцию «Суперрайта», а к тому времени, как компания выпустила в 1968 году свою собственную модель с вращающимся валиком, было уже поздно. Молли всегда говорила, что близорукость Хауарда, его умение видеть только у себя под ногами, вместе с нерешительным руководством со стороны Рэя, доведут до беды. К сожалению, она не ошиблась. Доходы «Суперрайта», как и семейный капитал, резко пошли на убыль.
– Что же делать? – спросил Рэй, буквально ломая себе руки и глядя на отца. А тот глядел на Молли.
– Надо нанять Кирка Арнольда, – сказала Молли, – И пусть делает что хочет, лишь бы все выправилось.
– Кого-кого нанять? – спросил Рэй.
– Прекрасного Принца, – ответила Молли. – Я играю в теннис с Элен Хайнз. Кирк Арнольд вытащил Джошуа, когда его с Бэрроном компания шла ко дну.
Когда правление проголосовало наконец за то, чтобы пригласить Кирка Арнольда, дела компании приняли угрожающий оборот. Люди, стоявшие во главе ее, не привыкли к конкуренции и совершенно растерялись. «Суперрайт» не могла похвастаться ни одним из последних новшеств, ни корректирующим устройством, ни заменой электрического управления на электронное, ни запоминающим устройством. Производство устаревало, патенты, представлявшие некогда самый большой капитал компании, обесценились, стоимость акций на рынке упала. Под вялым руководством Рэя компания скорее реагировала на происходящее, нежели действовала на опережение. «Суперрайт» явно сходила с дистанции, и в пору было думать о крахе.
– На сей раз, – сказал Кирк, обращаясь к Кэрлис, – мне придется не просто выручать компанию, на сей раз мне предстоит воскрешать ее.
На протяжении всего следующего года Кэрлис жила, ела, засыпала и просыпалась с одной только мыслью – о Кирке Арнольде. Она смотрела на него взглядом, о котором мужчины могут только мечтать, глазами людей, которым он необходим и которые им восхищаются. Никогда Кэрлис не трудилась так упорно, и никогда она не получала столько удовольствия; она даже и не подозревала, что работа может быть радостью. Кирк не находил ничего особенного в том, чтобы засиживаться до полуночи; и он не находил ничего особенного в том, что и другие засиживаются до полуночи. Выходные и праздники для него, казалось, не существовали – и для его подопечных тоже. Он загонял людей до седьмого пота, но еще больше загонял самого себя, и сотрудники, включая Кэрлис, не только преклонялись перед ним, но были ему фанатически преданы.
Иногда ей казалось, что Кирк Арнольд и она – одно существо. Они быстро выработали привычку советоваться почти обо всем и совместно придумывать способы, как решать многочисленные проблемы, с которыми все время сталкивается едва держащаяся на плаву компания. Один начинал фразу, другой ее заканчивал, они научились читать мысли друг друга и даже угадывать чувства. Ни один из них не мог бы сказать, кому, собственно, принадлежит та или другая идея. Так было и с предложением вернуть Хауарда Мэндиса в круг деловых людей.
Мало кто помнил теперь, что именно Хауард в свое время придумал машинку «Суперрайт». А те, кто помнил, думали, что он давно умер. Кэрлис и Кирк решили, что восстановление реноме Хауарда может послужить трем целям. Во-первых, о «Суперрайте» снова заговорят; во-вторых, станет известно, что «Суперрайт» реформируется; наконец, что тоже весьма важно, появится возможность избавиться от опеки Хауарда, который постоянно во все совал нос и только мешал работать. В то же время Хауард со своей грубоватой, но ясной манерой выражаться был хорошим оратором, и Кэрлис удалось убедить деятелей из Ассоциации по снабжению предоставить ему возможность произнести на званом обеде главную речь. Кэрлис написала ее, а потом потащила Хауарда в магазин купить строгий костюм и в парикмахерскую, где ему как следует отполировали ногти. Наконец, она организовала ему интервью с журналом «Бизнесуик» и с Дэном Дорфманом. Накануне обеда она тщательно проинструктировала Хауарда и приготовила для него несколько ударных цитат. Хауард был наполовину благодарен, наполовину раздражен.
– Ты что, собираешься учить, как говорить? – подозрительно спросил он, когда она наставляла его, как построить интервью для «Уолл-стрит джорнэл».
– Это моя работа. Именно за это вы мне и платите, – вежливо сказала Кэрлис, не желая говорить правду, которая состояла в том, что Хауард и предложения не мог составить, чтобы в нем дважды не встречалось «к едрене фене» и трижды «черт возьми».
В глазах публики компанию «Суперрайт» представлял Хауард Мэндис. По мнению Кирка и Кэрлис, камнем преткновения был Рэй Мэндис. Его нерешительность и слабоволие только осложняли им жизнь. Рэй боялся всех – Хауарда, Молли, Кирка, а также всех, кто работал с ним. Слова «нет» в его лексиконе не существовало вообще. И поскольку Рэй всем и на все отвечал «да», он превратился для компании в сплошное несчастье. Но когда Кирк решил, что надо уволить главного бухгалтера Эдвина Авакяна, Рэй неожиданно заупрямился и заявил, что этот человек работает в компании более десяти лет и его необходимо оставить, пусть и на более скромной должности.
