Трейси провела день с гордо поднятой головой, игнорируя скандирование «Номер один! Номер один!», преследовавшее ее в коридорах. Но я несколько раз отводила ее в туалет, чтобы она поплакала. А когда я пыталась сказать ей, что список ничего не значит, она выходила из себя, говоря: «Конечно, Роуз, ты думаешь, это ничего не значит. Ты ни с кем не спала. А если бы спала, ты бы намного больше расстроилась, уж поверь мне».
Понятия не имею, правда это или нет. Может, и правда. А может, у меня совсем другое восприятие из-за того, через что я прошла в прошлом году. Однако, как бы то ни было, я решила держать рот на замке до конца дня. Я даже не прыгала от радости, когда она сказала, что теперь ни в коем чертовом случае не вернется в чирлидинг.
Выйдя из кабинета Кэмбера, я включаю телефон и вижу сообщение от Трейси – она ждет меня в машине, если я хочу поехать домой после своего наказания. Я иду по лестнице и сквозь огромное окно вижу футбольное поле за крышами учительских автомобилей, до невозможности зеленое и заполненное спортивными командами. Вижу команду по кроссу, бегающую вокруг поля для разминки, и задумываюсь – может быть, я должна быть среди них? Хотел бы папа видеть меня там, особенно после того, как я не попала в команду в прошлом году?
Чувствую угрызения совести из–за того, что больше не бегаю, а потом думаю о письме Вики, где она желала мне удачи в первый учебный день. Она написала: «Будь тем, кем хочешь ты, а не тем, кем хотят тебя видеть другие». В тот момент мне представлялось, что это всего лишь третьесортный совет, который она взяла из открытки, поздравляющей с первым учебным днем. Но теперь я, вроде бы, понимаю смысл. Легко продолжать что–то делать лишь потому, что другие от тебя этого хотят, даже если ты сам уже не хочешь.
Не могу перестать смотреть на изумрудно-зеленое поле. Оно выглядит как в кино о самой идеальной старшей школе в мире. Люди на нем в идеально сидящей спортивной форме живут идеальной жизнью старшеклассников. Они находятся именно там, где должны быть, и делают именно то, что должны делать. А я? Я уже стала первой, кого оставили после уроков в этом учебном году, и попала в список шлюх. И что же именно я должна делать?
Петь.
Но если певец поет только, когда его никто не слышит, разве это настоящий певец?
Я спускаюсь по лестнице и открываю входную дверь как раз в тот момент, чтобы увидеть, как Джейми и Регина направляются через учительскую стоянку к парковке торгового центра – снова вместе. На меня накатывает волна расстройства – я не общалась с Джейми с тех пор, как он приезжал к дому Трейси.
За последние несколько дней было около пятнадцати разных моментов, когда я собиралась отправить ему сообщение. Но я супер усердно трудилась, чтобы себя отвлечь, и не сделала этого. Если Джейми хочет меня пригласить, он позвонит мне и расскажет, какой у него план.
Я вижу, как они остановились и смотрят друг на друга. Так повелось, что когда я вижу Джейми и Регину вместе, я так ревную, что не могу даже смотреть прямо на них. И я по-прежнему ревную, но по-другому. Потому что в Регине что–то изменилось. Она кажется... побежденной или типа того. Она может продолжать давать всем жару и пугать людей, но я могу сказать – что-то в ней не так.
На первый взгляд кажется, что Джейми и Регина вместе смеются, и я чуть не отворачиваюсь. Но они не смеются – они спорят.
Затем я осознаю кое-что еще. За ними наблюдаю не только я.
Конрад настолько поглощен происходящим между Джейми и Региной, что не замечает меня, стоящую за три метра от него и видящую, что он наблюдает за ними. Он приседает и грызет ноготь, а до нас долетают обрывки из разговора. Слово здесь, слово там – недостаточно, чтобы догадаться, о чем они говорят.
Джейми что-то говорит, но Регина срывается с места, шагает через парковку и вверх по склону к торговому центру, оставив его там, где он стоит. Его руки сжимаются в кулаки, и он так смотрит на рядом стоящую машину, будто хочет по ней стукнуть. Интересно, здесь ли Энтони – возможно, он ждет Регину, а Джейми из–за этого сходит с ума от ревности.
Хотя я чувствую, что это не так – я вижу здесь не ревность. Жду, чтобы посмотреть, пойдет ли он за ней, но вместо того, чтобы пойти вверх по склону, он отворачивается и направляется к футбольному полю. Я знаю, что он идет не на тренировку, поскольку его официально исключили из спортивных команд «Юнион Хай» два года назад. Понятия не имею, куда он идет.
Опять смотрю на Конрада и замечаю, что он следит за Джейми, а не за Региной. Предполагаю, что Конрад последует за ним, возможно, чтобы сказать ему пару ласковых, но он остается на месте, пока Джейми не скрывается из вида, а потом встает и облокачивается на машину, за которой прятался. Он закрывает глаза, опускает голову, делает несколько глубоких вдохов, затем идет в мою сторону, к бассейну. Я пригибаюсь, и он проходит совсем рядом, не заметив меня.
Конрад кажется совсем не похожим на того человека, который тем вечером смотрел волком и изрыгал яд на заднем сидении машины Трейси. На нем голубые джинсы, синяя футболка и красные конверсы – ничто из этого не привлекает к нему внимание, в отличие от причудливых мокасин. И он выглядит таким несчастным, что это практически причиняет боль.
Наверно, он переживает из-за того, что случится, когда он явится на тренировку в первый учебный день. Честно говоря, я несколько впечатлена тем, что он туда идет. Думаю, я бы не смогла после таких событий на вечеринке.
Интересно, какими были отношения Джейми с Конрадом, когда он жил у Деладдо. Тем вечером Конрад злился на Джейми, но Джейми не воспринимал это всерьез, словно знал, что нужно просто переждать. Возможно, Джейми для Конрада как старший брат, и Конрада поражает, что Джейми и Регина больше не вместе.
Как только Конрад исчезает из поля зрения, мне требуется полсекунды, чтобы принять решение пойти за Джейми.
— Джейми, — зову я, задыхаясь, потому что бежала, чтобы его догнать, а я вообще не бегала с весны. Когда он оборачивается, сначала кажется злым, потом его лицо становится менее строгим, и он улыбается. Он по-настоящему улыбается. Яркий солнечный свет золотом отражается в его волосах и глазах, а я представляю, что могла бы выжечь его изображение в своей памяти и смотреть на него, когда захочу.
— Привет, — говорит он.
— Привет,— отвечаю я. — Поздравляю с первым днем в последнем классе.
— Спасибо, — несколько удивленно говорит он, как будто до него раньше не доходило, что он в последнем классе.
Его взгляд блуждает по моему лицу, изучая меня, и это заставляет меня думать о том, как он прижимал меня к машине и целовал. Трясу головой, чтобы прогнать эту мысль, беспокоясь, что по выражению моего лица он поймет, что я думаю о самом сексуальном событии всей моей жизни.
