Собственный контроль трещал по швам. И игнорировать такой напор, становилось все сложнее.
Боже, что это? Она застонала?
Давыдов, едва не ударил по тормозам. На дорогу почти не смотрел. Лера достигла пика возбуждения. Каждый новый вздох заставлял девушку слегка вздрагивать. Зрелище завораживало!
Насколько же чувственной стала сейчас ее грудь?
Не укрылось от его пылкого взгляда и то, как яростно девочка стискивала бедра, в поисках облегчения.
Она мучилась!
— Лера? — Собственный голос звучал хрипло. Скрипуче.
Спирина бросила на него затравленный взгляд.
— Д-да?
— Тебе нужно расслабиться. Слышишь? Глубже дыши. Постарайся уснуть. Это пройдет.
— Не могу! — Чуть ли не всхлипнула. — Не выходит!
Быть может…наплевать на все, и облегчить ее боль?
Даже, думать не смей!
— Не понимаю ничего…хорошо мне, или плохо?
— В определенном смысле…хорошо.
Остервенело вдавил педаль в пол.
Как можно скорее, добраться до дома! Сбросить с себя, нахр*н, это наваждение! Отвлекшись от дороги, перехватил изучающий взгляд, затуманенных зеленых глаз.
— Что?
Девушка слабо пожала плечами.
— У тебя такие волевые черты лица. Подбородок. Скулы. Нос. — Спирина перешла на шепот. Подалась вперед, разглядывая его пристальнее. — Но, не губы.
— Лера!
Строго. Предостерегающе.
— Слишком чувственные! Это выдает тебя, как пылкого любовника. Судя по всему, ты хорошо целуешься, Герман. Очень-очень хорошо, если быть точнее!
Давыдов ругнулся от неожиданного комплимента. Сейчас перед глазами стояла лишь одна картинка — он хватает девчонку за волосы, и набрасывается на ее рот.
Дьявол! Она не облегчала задачу! Специально, что ли?
В этот раз, мужчина застонал вслух. Боль вырывалась наружу. Накатывало безумие.
— Осторожно, девочка! Я не железный, хоть ты и другого мнения. Впрочем, одна каменная часть у меня, все же, имеется! Только попроси…
— А? — Валерия изумленно выдохнула. — Герман, я…
Нервы сдали.
Все! П*здец. Полный.
Он остановил автомобиль, прямо посреди дороги:
— Как сильно ты…хочешь?
Наверное, в ее глазах Герман выглядел безумцем. Все верно. Его же он видел и в зеркале заднего вида.
Лера стала вдруг пунцовой:
— Не понимаю, о чем ты!
Все ты понимаешь, маленькая чертовка!
— Ты жаждешь секса. Твое тело нуждается в мужчине.
— Нет!
— В разрядке.
— Нет, же!
— Дотерпишь до дома? — Герман судорожно втянул в себя воздух.
Быть может, уступить в этом противостоянии? Нет…нет!
— А, что…будет дома? — С придыханием произнесла Спирина, нервно скрестив на груди дрожащие руки.
Дома меня сдержат стены! Как сдержали сегодня вечером, не дав нагнуть тебя, прямо на рабочем столе!
— Сможешь…снять напряжение собственными силами.
— Гера!
— В душе, например. — В горле встал ком, от картины, вставшей перед мысленным взором. Черт! Так и на стену полезть недолго! — Или, как вы там это делаете…способов много.
В салоне повисла тишина. Лера побагровела от праведного гнева.
— Можешь думать, что угодно, но я не буду этого делать!
Наконец, прилагая титанические усилия, взял себя в руки. Отвел взгляд. Вновь завел мотор, и продолжил движение.
Осталось не более ста метров.
— В таком случае…тебе предстоит тяжкая ночь. Не приходи ко мне под утро за помощью. Спросонья я на нее не особо щедр.
— Серьезно думаешь, что я к тебе прибегу?
— Наоборот! Надеюсь, ты сможешь себя пересилить!
Очень надеюсь! Потому что, отказать тебе в оргазме уже не смогу!
— Придурок! — Яростно зашипела Валерия. Преодолевая сопротивление ремня безопасности, отвернулась к окну.
— Надеюсь, ты не громко стонешь, Мелкая. Иначе, я ведь не усну.
— Если до этого дойдет, стану вопить во всю глотку, чтобы ты оглох! — Огрызнулась Лера.
— Какая жестокость! — Усмехнулся, останавливаясь у ворот фамильного особняка. Спирина медленно развернулась.
— Мелкая…
Девушка нежно улыбнулась, глядя прямо перед собой. Погружаясь в воспоминания.
— Ты называл меня так…в детстве. Словно в другой жизни все было.
Мужчина же, чертыхнулся. Сам не заметил, как у него вырвалось.
— В другой жизни?
Она мгновенно помрачнела. Вернее, посерела:
— Да. В той, из которой ты меня не вычеркивал…
— Послушай…
— Как же много от вас, двоих, шума! — Недовольно пробурчал Глеб, потягиваясь после непродолжительного сна. — Голова раскалывается!
Лера безрезультатно пыталась отстегнуть свой ремень безопасности. Пальцы ее не слушались. Она начинала злиться. Дергала сильнее. В итоге, прогресса ноль.
— Я тебе помогу, — Глеб выбрался наружу, но едва удержав равновесие, остановился. Облокотился на автомобиль.
— Черт…надо же.
— Герой-алкоголик! — Окликнул брата, иронично выгнув бровь. — Себе помоги! Дойди до кровати, без происшествий. Постарайся не разбудить родителей. И не разбить ничего по дороге. О ней сам позабочусь.
— Лерунь! — Глеб возвел руки к небу. — Спасибо за вечер. Зажгли мы знатно. Сладких снов, малышка!
Опять эта малышка!
— Доброй ночи!
Стоило ему отойти на пару шагов, она вновь потянула за ненавистный ремень.
— Не дергайся! — Холодно отрезал Герман. Наклонился ближе, отстегивая ее. Девушка вздрогнула, почувствовав на щеке его дыхание. — Выйдешь из машины, когда разрешу.
В этот раз, возражать Спирина не стала. Послушно ждала, пока он загонит машину во двор. Затем, в гараж.
— Идем!
Открыл дверь с ее стороны, подавая руку.
Хм! Проигнорировала. Вышла сама.
Сняла туфли, и крепко сжимая их в руках, шатающейся походкой направилась в сторону главного входа. Споткнулась. Не успей он схватить ее за талию, распласталась бы прямо на газоне.
— Пусти! Сама!
Отпустить Давыдов отпустил, но на всякий случай шел рядом. Им понадобилось время, чтобы добраться до главного врага пьяного человека — лестницы!
Так терпелив он еще не был никогда!
— Не стоило тебе столько пить!
— Не стоило тебе меня расстраивать! — Огрызнулась, зло сверкая изумрудным взором. — Из-за тебя все!
— Иди сюда! — Раскрыл объятия в приглашающем жесте.
— Зачем?
— Помогу с лестницей.
— Вот еще!
— Живо! — Герман начинал терять терпение. Поэтому, схватив за локоть, резко притянул к себе. Ее запах ударил в ноздри, заставляя кровь, бешено мчаться по венам. А плоть, каменеть еще сильнее от соприкосновения с горячим женским телом.
С ней, очевидно, тоже что-то происходило. Но, свою борьбу, Лера проиграла.
— Понесешь меня на ручках, как в детстве?
— Да.
— Как обезьянку?
От ее детской наивности, душа наполнилась давно забытой нежностью.
Мягко улыбнулся:
— Держись крепче.
Валерия, с готовностью, обвила его шею.
— Вот так! — Выдохнул ей в макушку. — Умничка моя…хорошая девочка.
Подхватил девушку под бедра, и слегка развел их в стороны, прижимая ее к собственной груди, для лучшего баланса. Только сейчас понял, какую ошибку совершил!
От детей в них не осталось ничего! Ничего, будь он проклят.
Плоть соприкоснулась, высекая из тел искры безудержного желания. И предотвратить это оказались не в силах даже одежда. Лера начала задыхаться, пытаясь вырваться, чем распаляла его еще больше. Не иначе, как чудом, Давыдов нашел в себе силы, и разжал руки. Она тут же соскользнула вниз. Проехалась своей горячей плотью, по его сверхчувствительной жесткости!
Проклятый ад!
Оба мучительно застонали. Так и стояли, глядя друг другу в глаза. Недоуменно. Порочно.
— Я сама…
— Не в этот раз!
Сбросив с себя оцепенение, подхватил ее на руки, но уже по-другому. Более безобидно. Хвала небесам, она не шевелилась. Даже не пикнула. Спустя пару минут, Герман отворил ногой дверь бывшей спальни Глеба. Поставил хрупкую ношу на ноги.
