Даже не утруждаю себя тем, чтобы отвести ее наверх, в комнату. В этом нет смысла, она не особенная. Просто тащу ее за собой в сторону дома. По пути она снимает с себя одежду — нетерпеливая сучка. К тому моменту, как мы останавливаемся, она уже полностью разделась, и чем больше ее разглядываю, тем меньше хочу. Она не та самая, в ней нет ничего и близко похожего.
— Давай, малыш, — говорит она, протягивая руку к моим штанам. Стягивает их и становится на колени. Знает, что именно нужно делать, она не новичок в этом. Обхватывает губами мой член и сосет, стараясь сделать меня максимально твердым.
Я не могу.
Этого не происходит.
Хватаю ее за руку и разворачиваю. Она поддается, прижимаясь ко мне задницей, обещая дать все, что я захочу. Надеваю презерватив, жестко хватаю ее за волосы, желая, чтобы они были кудрявыми, и врезаюсь в нее, дергая за волосы на себя с каждой фрикцией. Она кричит, и я не могу сказать, от боли или удовольствия — сейчас мне все равно. Повторяю это снова и снова, надеясь, что, наконец-то, смогу кончить. Но после нескольких попыток я отталкиваю ее, хватаю свои джинсы и натягиваю их. Она встает и улыбается, затем делает несколько шагов ко мне и почти дотрагивается до меня. Я отрицательно качаю головой и ухожу прямиком в свою комнату, запирая за собой дверь.
Повсюду чувствую ее запах. Да и вещи Эдди все еще здесь. Хватаю телефон и решаю позвонить ей, надеясь, что она ответит. После четвертого гудка, когда я собираюсь повесить трубку, слышу ее голос.
— Привет… — Я сижу, не зная, что ей сказать. Зачем я вообще позвонил? — Алло… — повторяет она.
— Эдди, — говорю я.
Слышу, как она шумно вздыхает. И на выдохе с усилием произносит:
— Джейк.
Я киваю, но затем понимаю, что это было глупо и она не видит.
— Ага.
— Зачем ты звонишь, Джейк?
— Ты сказала, что у тебя мама умерла.
Я хлопаю себя по лбу. Серьезно, ну кто начинает разговор со смерти матери?
— Да. Завтра я встречаюсь с адвокатом.
— Здесь? — с надеждой спрашиваю я, выпрямляясь.
— Да, Джейк.
— Я могу тебя увидеть?
Она долго молчит, я даже думаю, что Эдди повесила трубку. Но потом произносит:
— Завтра утром. В десять. В кофейне.
— Мне жаль, Эдди, — говорю я, пока она не повесила трубку.
— Я знаю, Джейк. Знаю…
Потом мы оба замолкаем, и она завершает звонок раньше меня. А я продолжаю сидеть в той же позе, с прижатым к уху телефоном, пытаясь понять, насколько разумно будет увидеть ее еще раз.
Глава 23
Эдди
Сбежать так далеко от Штатов, чтобы снова вернуться. Больше всего меня раздражает то, что пришлось это сделать. Утром первым делом я иду в офис адвоката. Как оказалось, все, чем якобы владел мой отец, находилось в собственности матери, и теперь все, чем она владела, принадлежит мне. А это означает, что бизнес, за который отец хотел меня продать, теперь мой, включая то здание, в котором он живет. Это все мое. У него ничего нет, все оформлялось на имя мамы, даже после аварии. Он ничего об этом не знает и не узнает, пока я сама ему не расскажу и не выгоню его, с помощью его же собственных телохранителей, которые, кстати, теперь тоже мои.
Нервно дергая ногой, я сижу и жду Джейка, потому что пришла раньше, чем планировала. Не знаю, почему вообще согласилась с ним встретиться. Нужно было сказать «нет», сделать то, что должна, и снова уехать. Но я не смогла отказаться.
Смотрю, как Джейк, наконец, входит — он тоже приехал рано. Хорошо выглядит, хотя он всегда хорошо выглядит. Вот она, часть проблемы, да? Видеть его, быть рядом — это тяжело. Он подходит ближе, его глаза скрыты солнцезащитными очками, и садится напротив. Но прежде чем опуститься на свое место, наклоняется и целует меня в щеку, задерживаясь дольше, чем необходимо.
— Эдди, — хрипло произносит он.
Его голос — еще одна моя слабость. Грубый, но с примесью некой легкости. Он источает уверенность. Я улыбаюсь ему. Джейк заказывает кофе, а я молчу, не зная, что сказать. Я скучала по нему, несмотря на то, что он пугает меня.
— У меня в машине твои вещи, — говорит он, оглядываясь через плечо на свою машину, а потом снова смотрит на меня.
— Нужно было просто выбросить их, — говорю я, но Джейк качает головой. — Спасибо.
— Снова уезжаешь? — спрашивает он, снимая очки, и теперь я могу видеть его глаза.
— Да.
— Когда? — сразу следует вопрос.
— Мой рейс через пару часов. Мне нужно кое-что сделать, а потом я уеду.
— Ты точно не хочешь остаться?
Я отрицательно качаю головой.
— Я точно не хочу оставаться тут, Джейк. Это место не для меня.
— Так значит… — Кажется, ему нечего сказать.
— Ты всегда можешь навестить меня.
Он слегка ухмыляется.
— Ты все еще боишься меня, Эдди?
Не знаю, стоит ли отвечать на этот вопрос. В любом случае, я говорю правду, он заслуживает ее знать:
— Да, Джейк. Боюсь.
— Я бы никогда не навредил тебе, Эдди. Ты же знаешь это?
Знаю.
— Я боюсь не тебя, а того, что в тебе. Та часть тебя, которая связана с сексом, она пугает меня, Джейк. Та часть, которая нужна тебе, чтобы выжить. Я не могу делать такое, и с моей стороны было бы неправильно скрывать это от тебя.
Он морщится, и я хочу коснуться его лица, чтобы разгладить морщинки. Мне не хочется причинять ему боль.
— Как ты? Как твоя рука?
Показываю ему свою руку. На ней теперь только одна повязка — теперь я могу двигать ею, не ощущая боли.
— Хорошо. Я снова работаю в баре, и, слава Богу, все идет как надо.
— Куда ты поедешь после?
— К отцу, — отвечаю я.
Он встает и протягивает мне руку.
— Я еду с тобой.
Я должна отказаться, должна сказать, что могу сделать это самостоятельно, но не делаю этого. Вместо этого беру предложенную руку, сажусь с ним в машину, говорю, куда ехать, и всю дорогу смотрю в окно.
Мы подъезжаем к зданию. Джейк тормозит и смотрит на дом, явно не ожидая, что это то самое место.
— Он богат? — спрашивает Джейк.
Я киваю и вылезаю из машины. Джейк выходит следом и встает рядом, хватая меня за руку, как только мы заходим в здание.
— Не бойся, Эдди. Он не причинит тебе вреда.
Но так и будет. Слова отца ранят меня больше, чем то, что он мог бы сделать физически.
На этаже никого нет. Когда я подхожу и широко открываю незапертую дверь, сразу же стараюсь дышать ртом, потому что специфический запах, кажется, всюду. Воняет как в баре, в котором никто и никогда не убирал, но постоянно блевали. Джейк сжимает мою ладонь, ту, которую продолжает держать, но я даже не в состоянии его поблагодарить. Мой взгляд застыл на фигуре отца, который без сознания лежит на полу и выглядит, как кусок дерьма — я его никогда таким раньше не видела.
— Отец? — окликаю его, чтобы понять, очнется ли он.
Но он не отвечает. Тогда я беру со стола стакан воды и выливаю на него. Он быстро садится, хватаясь за голову. Смотрит вверх, на меня, а потом на наши с Джейком сплетенные руки.
— Ты что здесь делаешь? — рычит он, вставая.
Одежда на нем грязная, волосы явно не мыл несколько дней, а борода отросла — он себе никогда такого не позволял.
— Сегодня утром я разговаривала с адвокатом.
Отец выглядит удивленным и идет к дивану, чтобы присесть, закрывая глаза на мгновение.
— И что надо этим ублюдкам, Эдди? Мои деньги?
— Вообще-то, это не твои деньги.
Он резко открывает глаза и смотрит, действительно смотрит на меня, а потом переводит взгляд на Джейка, который до сих пор не произнес ни слова.
— И чьи же это деньги, Эдди? Просвети меня, пожалуйста.
— Мои.
Отец мгновенно встает и замахивается на меня. Джейк перехватывает его руку и отводит от меня. Отец смотрит на Джейка, который все еще удерживает его руку, а потом вырывает ладонь и смеется.
— Ты отвергла того, кого предложил я, ради… него? — Он указывает на Джейка, который остается на месте и смотрит на отца убийственным взглядом.
