Что ж ты раньше дремала, зараза?
– Боброва, – напомнила ему, прищурившись.
– Нет, Маша, в ресторане я хочу поужинать, – улыбнулся мужчина. – Вкусная еда, приятная компания – что еще нужно для прекрасно проведенного вечера?
Я опешила от такой наглости.
Заманил, получается?
– То есть твои великие дела – это банальный ужин в ресторане? – разозлилась я, но пришлось отложить разговор: официант принес заказ.
Я не настолько низко упала, чтобы устраивать сцены на людях.
– Ну почему же? – ответил мне Иван, как только мы вновь остались в своем подобии одиночества. – Дела впереди, а сейчас мы поужинаем, отдохнем и как раз обсудим план действий.
Я поджала губы. Вроде он и ничего крамольного не совершил, но все равно хотелось сорваться. Почему я дважды отказывалась от совместного ужина? Боялась, что если позволю Давыдову начать сближение, то нас уже будет не остановить.
Мужчина пригубил сок из своего бокала, меня же дожидалось красное вино.
– Ты подумала, что я просто затащил тебя сюда под предлогом помощи с этим делом? – склонил голову набок он и, не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Я могу набить Боброву морду, но это не решит наших проблем с заказчиками.
– Наших? – выгнула брови я.
– Фотограф мой, значит, и проблемы наши.
Что душой кривить, такой ответ дал несколько дополнительных баллов Давыдову в моих глазах.
– И что ты придумал?
– Завтра будет благотворительный вечер по сбору средств на строительство больницы для онкобольных детей. Мы наверняка встретим там этого Боброва.
– Мы?
Иван округлил глаза:
– Только не говори, что заставишь меня идти в гордом одиночестве! К тому же это не мне этот тип задолжал публичные извинения.
– Думаешь, Виталий так просто возьмет и извинится, признавшись в клевете? – хмыкнула я. Этот бобер, почти что скунс, вряд ли смелая тварь. Скорее вечно дрожащая.
– Предоставь это мне, Маша, – как-то хищно усмехнулся мужчина. – Извинится и обелит тебя перед заказчиками.
– Звучит слишком невероятно, – заметила я, но верить все равно хотелось.
– Да и отметелить его я всегда успею.
То ли Давыдов говорил слишком уверенно, то ли я устала быть сильной женщиной, но доверилась и успокоилась.
Мы поужинали в приятной атмосфере, я получила удовольствие от прекрасной кухни и спортивных баек Ивана.
Конечно же, мужчина вызвался подвезти меня домой.
Пока мы ехали, в салоне играла тихая музыка, говорить не хотелось, но как только припарковались возле моего дома…
– Не хочешь меня спросить, как будем реабилитировать твою карьеру? – повернулся ко мне Иван.
– Публичных извинений разве не хватит? – хмыкнула я.
– Этот Бобров знал, на что бить, если медиаспециалисту подмочить репутацию, то к нему мало кто решится обратиться в будущем. Даже те, кому, в общем-то, плевать на суть скандала, – сказал Давыдов. – Поэтому тебе нужна белая сенсация, перекрывающая черную.
– И что ты предлагаешь? – я прекрасно знала все то, о чем говорил мужчина. Проработала ведь в этом акульем бизнесе немало. И уже просчитывала варианты, как можно было вернуть доверие клиентов. – Поучаствовать в благотворительности? Сделать фэшн-выставку?
– Взять у меня интервью.
– Что? – едва не расхохоталась я. – Ты не даешь интервью!
Иван довольно хмыкнул.
– Ты следила за моей карьерой?
– Пф-ф-ф! Больно надо! Просто слышала… – Прямо почувствовала, как к лицу жар прилил! – Известные люди, оберегающие свою личную жизнь, редкость в нашем бизнесе.
– Бокс мне полностью компенсировал публичность, – пожал плечами он. – Столько лет у всех на виду.
– Мне казалось, ты именно этого и хотел, – тихонько добавила я, кусая губы.
Давыдов отвел взгляд.
– Хотел и получил. – Линия плеч мужчины стала напряженной. – Возьмешь у меня интервью, сделаешь ряд снимков, и заказчики опять пойдут косяком.
– Я не журналист!
– Ты всегда хотела писать, разве нет? – вдруг спросил Иван, пристально глядя мне в лицо.
И от этого его взгляда все воспоминания стали ярче.
Я действительно когда-то мечтала окончить филологический, но все, что сумела, – курсы фотографов и заочное высшее в политехе. Дети, работа… журналистская карьера отнимала бы непростительное количество времени, которое я не могла забрать у мальчишек. Да и перегорело как-то… Фотография меня теперь привлекала значительно больше.
– Что было, то прошло. Мне нравится то, чем занимаюсь.
Я ведь и замуж выйти за Давыдова мечтала. Так что теперь?
Наши мечты на то и мечты, что не обязаны сбываться.
– Не пригласишь меня на кофе? – вдруг спросил Иван, опять возвращаясь к образу наглого себя.
А ведь я только успела расслабиться!
В окошко с моей стороны постучали. Я открыла дверцу.
– Ну наконец-то, Машенька! – едва ли не пропел Широкий. – Заждался уже! Машинка сломалась? Починим!
Я и слова сказать не успела, как он помог выбраться мне из авто и подмигнул вконец опешившему Давыдову:
– Спасибо, шеф, что доставили мою радость!
Судя по лицу Ивана, ему эта благодарность Артема явно поперек горла-то встала…
Не будь Давыдов Давыдовым, стерпи он все это молча и останься в машине!
Нет, выбрался наружу, уставился на Широкого волком. Того и гляди дыру протрет аккурат между глаз!
– Машенька? – притворно спокойно переспросил Иван. А сам губы поджал, кулаки стиснул – кипит!
И с чего, спрашивается?
Я – женщина свободная!
– Да, Машенька-Машутка, – едва ли не пропел Артем, обнимая меня и зачем-то крепко притягивая к своему боку, словно всегда имел на это право. – Обещалась пораньше прийти, я уже и ужин приготовил к твоему приходу, заждался! Вот вышел встречать.
– Ужин? – голос Давыдова уже стал похож на змеиное шипение.
– Могу же я Машеньку с работы по-человечески встретить и позаботиться?
Я дернулась, но Широкий держал крепко – намертво приклеил меня к своему телу!
На Давыдова было страшно смотреть, он уже пятнами пошел, а Артем, для чего бы ни затеял этот цирк, только во вкус вошел!
– Я же знаю, что она толком питаться забывает в своей студии, приходится следить.
Ох, какой заботливый! Прямо зубы сводит!
– В этот раз твой ужин мимо кассы, – сказал Иван, мстительно прищурившись. Видимо, ждал ревности от Артема, но тот был воробей прошаренный, стреляный и креативный. – Мы уже поужинали в ресторане.
– Вкусно было, Машенька? – обдал горячим дыханием мое ухо.
Я вздрогнула, а Давыдова перекосило, словно удар хватил.
– Ну ничего так, – проблеяла, совершенно не понимая, что происходит.
– Вот и хорошо, – довольно выдал Широкий и погладил меня по плечу. – А ужин не пропадет, плавно перетечет в завтрак.
Иван дернулся вперед да об машину стукнулся, совсем забыл, что его спортивная крошка перед ним стоит, так бы уже снес Артема одним ударом на асфальт. Судя по всему, именно такое желание мужчина и испытывал.
Я потянула друга к подъезду, он не сопротивлялся. Сам всегда обладал прекрасной чуйкой, когда уже перегибает палку.
– Ну, бывай, шеф, – отсалютовал застывшему Ивану. – Спокойной ночи.
– Ага, – брякнула я и, даже не попрощавшись, поспешила поскорее покинуть место возможных боевых действий.
Удивительно, но Давыдов нас отпустил, ничего не сказав. Хотя его тяжелый взгляд мне жег спину до того самого момента, пока мы с другом не скрылись в подъезде. Да и потом ощущался, словно поставленное клеймо.
– И что это было? – нахмурилась я, повернувшись к Широкому. – Перестань меня лапать, уже играть не перед кем!
– Помощь друга, – просто ответил он и перестал меня прижимать к себе, словно утопающий спасательный круг. – Мне показалось, что ты остро нуждалась, а функции «помощь зала» или «звонок другу» были заблокированы.
В чем, в чем, а в находчивости Артему не откажешь.
– А зачем весь этот цирк устраивал?
– Хотел проверить, ведется мужик на ревность или нет, – поиграл бровями он. – И ты все сама видела, делай выводы, мать.
